Тем не менее прошло немало лет, прежде чем удалось наладить серьезное производство химбоеприпасов в кассетном исполнении. Этот технологический прорыв произошел в Чувашии на заводе «Химпром» в Новочебоксарске. Перечислим три типа кассетных авиахимбомб, выпуск которых был налажен под занавес химического вооружения (политики сказали бы «во времена перестройки») и партии которых хранятся ныне на химскладах в Леонидовке (Пензенская обл.) и в Мирном-Марадыковском (Кировская обл.). Это партия кассетных авиабомб БКФ-П в снаряжении зоманом, произведенная в 1983–1987 гг. с использованием ОВ, импортированного из Волгограда (в каждой помещено 12 кассетных элементов с зоманом, всего же в бомбе залито 5,76 кг ОВ). Это партия бомб БКФ-КС, выпущенная в 1986–1987 гг. с использованием своего V-газа (в каждой залито 2,16 кг ОВ). А еще в 1987 г. была выпущена партия разовых бомбовых кассет РБК-500, в каждой из которых имеется 54 кассетных элемента с V-газом (всего в бомбе 23,5 кг ОВ).
А боеголовок к ракетам на складе в Плановом-Щучьем имеется два типа, причем обе относятся к тактической ракете «Точка-У» (SS-21): в одной в 65 элементах залито 50,5 кг зомана, в другой в 65 элементах помещено 60 кг V-газа.
Вот с таким военно-химическим богатством Советская армия пришла к 1987 г. (табл. 39) [760–762], когда был остановлен выпуск химоружия в СССР [11, 482].
Напомним еще раз, что США (табл. 40) такое и не снилось [724].
8.3. Жизнь в стеклянном доме. А где безопасность?
Как уже упоминалось, Л. Д. Троцкий стремился к скрещиванию авиации и химии. Соответственно, в предвоенные годы и в первые послевоенные годы военная опасность для страны часто акцентировалась на таких внешних факторах, как вражеские самолеты и вражеская химия. Соответственно, параллельно развивались две системы — ПВО и система противохимической защиты (ПХЗ). И довольно часто они оказывались в центре того, что обычно принято называть советской гражданской обороной.
Строго говоря, не совсем ясно, верило ли руководство страны в опасность химического нападения со стороны империалистических держав или же просто хотело иметь в запасе неожиданный для них вид оружия, не рассчитывая на взаимность. Конечно, после принятия Женевского протокола 1925 г. о запрещении химоружия как средства войны [55] оно (руководство) не могло не принимать решений по противохимической обороне. Приведем пару примеров. Так, 14 мая 1927 г. РЗ СТО обсудило вопрос «О воздушно-химической обороне СССР» и по докладу М. Н. Тухачевского утвердило положение, по которому общее руководство воздушно-химической обороной СССР было возложено на НКВМ [69]. Не забывали и о себе. 2 сентября 1927 г. заместитель председателя СТО Я. Э. Рудзутак подписал постановление РЗ СТО «О воздушно-химической обороне Кремля». Подготовка оперативного плана была поручена РВС СССР, а для его осуществления президиумом ЦИК СССР на 1927–1928 гг. в секретном порядке была выделена сумма 1 643 582 руб., в том числе 143 536 руб. в валюте [69].
Зададимся, далее, вопросом, а готово ли было советское государство защищать своих граждан от внешней химической опасности, то есть как оно развивало системы ПХЗ и ПВО. Ведь, как известно, живя в стеклянном доме, не следует бросаться в соседей камнями. Если советский ВХК собирался на кого-то идти с химоружием наперевес, он не мог не ожидать ответной реакции. В свое время в Красной/Советской армии существовала так называемая «проверка на вшивость». То было время, когда в белье советских солдат и в самом деле можно было найти то, на что была нацелена та команда. Пожалуй, и нам самое время провести это действие, но не в прямом, а в переносном смысле — в отношении результатов активных и разорительных для страны дел на ниве наступательной химической войны. Начнем, однако, с более очевидной системы ПВО.
В отношении результатов проверки советских ПВО наше общество, строго говоря, осведомлено. Так, известно, что в марте 1941 г. в небе Москвы появился не замеченный системами ПВО военно-транспортный самолет «Юнкерс-52» очень дружественной тогда Германии. После получения положительного ответа на запрос от неожиданного самолета на посадку летчик приземлился на аэродроме на Ходынском поле. Вот так А. Гитлер проверил на вшивость систему ПВО дружественной страны, в отношении которой у него были далеко идущие недружественные планы. Знающие люди утверждают, что результатом той акции были жизни десятка советских генералов от авиации и от артиллерии. И, похоже, это было все. Так что неудивителен и результат, о котором наши граждане узнали лишь в 1990-е гг. из фильма телеведущего Д. Захарова о немецком люфтваффе («Известия», 30 января 2008 г.). Вот так мы впервые узнали (советские историки как-то были не в курсе), что после начала Великой Отечественной войны 600 немецких самолетов типа «мессершмитт» сбили к декабрю 1941 г. всю советскую авиацию, насчитывавшую порядка 28 тыс. машин. Такой вот был немецкий подарок ко дню рождения товарища Сталина. Так что побеждать в 1941 г. в битве под Москвой, о чем историки любят повествовать, нашей армии пришлось не умением, а числом, причем исключительно на земле — жизнями матушки-пехоты в виде простых необученных новобранцев. Вторично проверка ПВО состоялась в 1987 г. 28 мая 1987 г., в День пограничника, 19-летний немец по имени Матиас Руст спокойно преодолел все защитные (и безумно дорогостоящие!) линии ПВО СССР и посадил свой самолет рядышком с Красной площадью. Такая вот получилась проверка на вшивость Страны Советов, которая и фашизм победила, и основы социализма возвела. Конечно, как и в 1941 г., результат акции был предсказуем — три маршала, 9 генералов и 298 офицеров лишились своих должностей. Жизни, правда, остались при них. И даже погоны.
Оставим в стороне вопрос, сколь надежнее стала наша ПВО после той проверки Руста — пусть этим занимаются говоруны-политологи. Укажем лишь, что той весной М. С. Горбачев объявил об изменении стратегии страны и на военно-химическом пути — 10 апреля 1987 г. на митинге в Праге он объявил о прекращении производства химоружия и начале выхода из химической войны [11]. Так что теперь нам предстоит осуществить проверку на вшивость по части военной химии, то есть проверить, какова была система ПХЗ советских граждан.
Другими словами, после обзора панорамы бесспорных наступательных военно-химических достижений Советского Союза не будет лишним понять самое главное — было ли советское превосходство в запасах и возможностях химоружия над всем миром сопровождено таким же превосходством в защите здоровья граждан, а также территории своей страны? Другими словами, если бы химическая война — не приведи Господь — все же началась, с чем бы оказались перед лицом химоружия «вероятного противника» рядовые советские граждане? Как ни прискорбно это признавать, именно рядовые граждане не были бы так уж сильно защищены — ни своей страной, ни тем более своей армией.
У этой проблемы есть два аспекта. Первый относится к тому, как вообще советская власть и ее активный ВХК рассматривали проблему защиты страны от вражеского химоружия. Второй касается того, как на самом деле предполагается защищать граждан нынешней России конкретно в 7 точках страны — там, где официально объявлено наличие последних советских складов химоружия и где в XXI веке в соответствии с Парижской конвенцией 1993 г. [57] началось, наконец, реальное уничтожение химоружия.
Строго говоря, Красная/Советская армия старалась по возможности держаться подальше от ответственности за защиту населения своей страны от вражеского химического нападения. Во всяком случае, в переписке 1939 г. можно найти адресованное правительству сообщение, что «вопросами защиты гражданского населения от… химического нападения занимаются областные и районные исполнительные комитеты», причем «разработкой защитных образцов каждый Совет занимается самостоятельно» [106].
С тех пор случилось множество всяких событий. Когда-то в послевоенные годы гражданская оборона (в которой была зафиксирована основная группа задач защиты от оружия массового поражения тех лет — радиационная, химическая и биологическая защита, то есть РХБ-защита) пребывала в составе Советской армии, и ее приоритетными целями были и ПВО, и ПХЗ. Потом настало время, когда эта самая оборона находилась и в ведении МВД. В нынешней России существует отделившаяся от прежних владельцев военная империя второго сорта под названием МЧС во главе с многозвездным генералом. В целом же, что бы ни случалось в стране, наша Советская армия всегда старалась по возможности не отвечать за защиту гражданского населения своей страны от вражеского оружия массового поражения, в том числе химоружия (хотя ее наследники и располагают ныне многочисленными войсками РХБ-«защиты»).
Химические войска как средство нападения:
Документ (1928 г.):
«Химические войска (химические роты, батальоны, дивизионы и пр.) используются исключительно для целей химического нападения, химическую оборону проводят только внутри себя» [138].
Лживая «Правда» (1987 г.):
«Советские химические войска, созданные почти 70 лет назад, никогда не рассматривались как средства нападения. Первейшей их функцией была и остается защита — защита воинских контингентов и гражданского населения от оружия массового поражения» [15].
Более подробные данные о предвоенных усилиях по ПХЗ гражданского населения страны найти в архивах не так просто. В первые послевоенные годы — тоже. Однако нужды в этом, строго говоря, уже нет. Достаточно взглянуть на то, к чему реально пришли наши защитники Отечества к концу существования советской власти, например, в учебнике последнего года советской власти [831]. В нем просто бесхитростно переписано — с сокращением — содержимое армейских учебников на тему защиты самой армии от химического нападения вероятного противника. Соответственно, даже среди разговоров о защите от вражеских ОВ гражданского населения остались обычные армейские словообразования, к гражданским лицам отношения не имеющие (такие как «определение ОВ на местности, технике и вооружении»). Что касается самой защиты от ОВ обитателей жилых районов (то есть о гигиенически опасных уровнях заражения вражескими ОВ во