— Старший инспектор уголовного розыска Керр, Антитеррористическое отделение СО-15.
Керр по-прежнему считал себя сотрудником Специальной службы, хотя название давно изменилось. Специальную службу слили с антитеррористическим отделом Скотленд-Ярда СО-13 и зашифровали дурацкой аббревиатурой. СО означало спецоперации.
Полицейский помоложе и пониже ростом сделал шаг вперед. Кожа на его лице носила следы многочисленных прыщей; огромный шлем сползал на самый лоб, подчеркивая его приземистость. Без всякого почтения он нагнулся и проверил удостоверение Керра.
— Командир велел никого не пропускать, — заявил он, брызгая слюной. От него пахло мятной жвачкой.
Керр посмотрел на ленту внутреннего оцепления в тридцати метрах впереди. Чуть дальше и левее находилась школа. Керр чуть нагнул голову и различил на крыше дома напротив фигуру снайпера.
— Мне нужно немедленно побеседовать с переговорщиками.
— Ну да, конечно. — Констебль выпрямился и снова начал жевать; первое потрясение быстро прошло. Достав планшет с зажимом, он принялся не спеша читать, что там написано. — Вас нет в списке.
Парень пытался смотреть на Керра сверху вниз, но для этого ему пришлось отступить. «Альфа» рванула вперед, содрав заградительную ленту. Керр услышал крики.
Старший инспектор остановился слева по ходу движения, чтобы его не было видно из бандитского логова. За оградой на противоположной стороне улицы он разглядел еще двух снайперов.
Среднюю школу построили в середине шестидесятых годов двадцатого века. Для того времени здание было типовым: большие квадратные окна, плоская крыша. Керр вышел из машины. Сам он был одет неофициально, поэтому велел Плуту в строгом костюме идти первым. У дверей школы еще один констебль, увидев их, тоже принялся читать какой-то список, но он был молод и по уверенным манерам Плута решил, что перед ним кто-то из начальства.
Рация захрипела — ожил констебль с внешнего кордона. Плут представился на ходу, намеренно утрируя свой североирландский акцент.
— Переговорщики нас ждут, — сообщил он. Старший по званию, опытный, закаленный в боях! Констебль показал, куда идти.
Командный пункт устроили в кабинете завуча. Показывать дорогу не было нужды; «тихушники» успели повесить на дверь соответствующую табличку. Плут остался снаружи, чтобы отвлекать незваных гостей и дать Керру время. Переговорщики работают парами: один ведет переговоры, второй жестами подает ему ценные идеи или напоминает о чем-то важном. Керр приоткрыл дверь и молча вошел. Он увидел двух детективов без пиджаков, с наушниками, которые сидели за тесным письменным столом. Они так пристально смотрели на молчащий телефон, лежащий между ними, как будто хотели совместными усилиями заставить его ожить.
Керр никого из них не узнал в лицо, что было очень кстати.
— Джон Керр, отдел по борьбе с коррупцией, — солгал он, протягивая руку и не дожидаясь их реакции. Он догадывался, что у «тихушников» принято свое особое рукопожатие, нечто вроде масонского приветствия. Два переговорщика его не разочаровали. — Приехал на всякий случай — проверить, вдруг вам еще что-нибудь нужно.
Первый из двух переговорщиков снял наушники и показал на стенд в углу, к которому прикрепляли листки с угрозами бандитов, их требованиями и сроками предоставления выкупа. На спинке его стула висел модный дождевик. Видимо, он любил казаться своим в доску. «Встреча без галстуков»: верхние пуговицы красной клетчатой рубашки расстегнуты, рукава закатаны и обнажают мощные загорелые бицепсы. Керр посмотрел на приколотый к стенду примерный план логова: кухня, туалет, большая комната и спальня. В квартиру можно попасть из тамбура, куда ведет общая дверь. Слева лестница, справа вход в логово. Черного хода как будто нет.
— Нет, нам никто не нужен, если вы не можете чего-то к этому добавить.
Наверху слева они прикрепили снимки преступников, сделанные Европолом, и их приметы. Оба мусульмане; оба совершили немало «подвигов» за время скитаний по разным странам Европы. В основном специализировались на вооруженных ограблениях. Европол квалифицировал обоих как особо опасных, но внимание Керра привлекли слова «участие в изнасиловании». Под словом «заложник», где следовало быть кодовой кличке Мелани, они нацарапали просто: «женщина» с вопросительным знаком. Керру нужно было как можно быстрее узнать главное, однако спросил он беззаботно:
— Что там происходит?
Первый кивнул в сторону телефона:
— Мы выходили на связь три раза. Тот тип, чье фото слева, одиннадцать минут назад оборвал разговор, и мы ждем, что он снова позвонит.
— Какие у них требования?
— Пока они захотели завтрак и получили его. Наверное, ближе к полудню потребуют машину в аэропорт. Но отправятся в тюрьму или в морг.
Первый был совсем молодой и зеленый, но изображал из себя крутого. Керр еще больше разозлился. Почему вести переговоры о жизни Мелани послали новичка?
— Они все в одном месте? — спросил он.
— Снайперы засекли объекты в большой комнате.
— Ну, и когда вы снова их поднимете?
Второй покосился на своего напарника и ответил:
— Мы даем им время подумать.
— Подумать?
— Прикинуть, какие у них есть варианты.
Очевидно, второй у них считался мозговым центром. Лет сорока с небольшим, в каком-то клубном галстуке поверх белой рубашки с короткими рукавами. Руки у него были веснушчатые, в рыжеватых волосках. Пиджак он аккуратно повесил на старую проволочную вешалку. Устроился со всеми удобствами.
— Спешки нет. Мы дали им немного попотеть. Я послал за горячей едой, но преступники не получат ничего, пока не проведут «Мерлин». Так мы называем…
— Полевой телефон. — Взгляд Керра снова переместился на стенд. Под ним стоял черный кейс с инструментами. Проводка прямой линии в логово бандитов — первоочередная задача для переговорщиков при осаде. По такой линии можно общаться без помех.
— Таково наше теперешнее положение. — Второй говорил, как продавец, и Керр с трудом подавил новую вспышку гнева.
— А что с освобождением заложницы? Разве сейчас это не задача номер один?
— Мы ведем переговоры, а не принимаем решения, — ответил второй. — Сколько потребуется времени, столько и потребуется.
Теперь второй изображал стреляного воробья, пережившего не одну тысячу осад. Керру захотелось врезать ему в жирное веснушчатое лицо. Но он глубоко вздохнул и жестом указал на пробел вместо имени Мелани:
— Почему там знак вопроса?
— Мы насчет ее не уверены.
— Что-о?!
— Возможно, она их сообщница.
Керр похолодел. Почему никто не сказал им, что Мелани — одна из них?
— Вы потребовали, чтобы вам дали с ней поговорить?
— Они могут использовать ее, чтобы повысить ставки, — продолжал второй, словно не слышал вопроса. — Так уже делалось раньше. До тех пор, пока мы не уложим всех мордами в асфальт, мы считаем всех потенциальными врагами.
Керр взял фломастер и подчеркнул слова «участие в изнасиловании».
— Вас это не беспокоит? — спросил он, сдерживаясь из последних сил.
— Таких угроз они не выдвигали.
— Но вы должны были вести переговоры о ее освобождении — ну, знаете, в обмен на тосты с яичницей.
Второй помолчал, посмотрел на Керра снизу вверх.
— Скажите это координатору, — сказал он и отвернулся. — А вообще вы не имеете права здесь находиться.
Керр снова смотрел на стенд, запоминая план комнаты, прикидывая расстояние до парадной двери.
— Значит, они засели на первом этаже?
Но тут снова зазвонил телефон, и двое переговорщиков обменялись тайными знаками, моментально забыв о Джоне Керре.
Глава 4
Четверг, 13 сентября, 07.47, логово бандитов
Через стеклянные двойные двери Керр увидел, как прибыл констебль с завтраком на подносе: три пластиковых контейнера и пластиковые чашки из ближайшего кафе. Керр начал действовать, руководствуясь исключительно своим чутьем.
— Молодец, — сказал он, придерживая дверь и забирая у констебля поднос, — как раз вовремя. — Он приоткрыл крышки и осмотрел содержимое: черный кофе, остывшая яичница с сосисками и беконом.
Выйдя из здания школы, Керр повернул налево, к дому, в котором засели захватчики. На всей улице царила неестественная тишина; она как будто застыла. Потом тишину взорвал треск радиопомех; Керр понял, что все сотрудники полиции говорят о нем. Он хорошо видел снайперов. Все пытались понять, что происходит. Из-за ограды соседних домов ему кто-то махал руками, но он не останавливался.
Керр с удовлетворением заметил, что руки у него не дрожат: он не пролил ни капли кофе. У дома он ненадолго остановился, еще раз мысленно представив себе план квартиры. Позвонил у входной двери, отступил на шаг и стал ждать, сознавая, что четыре снайпера целятся ему в спину. Из эркера большой комнаты справа от Керра послышались крики на английском; Керр решил, что бандиты устраивают переговорщикам веселую жизнь.
Потом за дверью что-то произнесли по-турецки. Керр боялся, что бандиты прикажут ему поставить поднос на землю и уходить, что осложнило бы задачу, но дверь открылась. В коридорчике справа было темно; как только глаза привыкли к темноте, Керр увидел нацеленный ему в лицо ствол дробовика. Турок, видимо, решил, что можно будет захватить второго заложника: легкую добычу, гражданского, субтильного типа с подносом в руках. Как будто у него на лбу написано слово «Заложник». Оружие бандит держал небрежно; дробовик казался продолжением его руки.
После вспышки неуправляемого гнева люди часто признаются, что им казалось, будто перед глазами опускается красная пелена. Джон Керр, побывавший в переделках столько раз, сколько и не снилось обычным гражданам, реагировал совершенно иначе. В подобных ситуациях все вокруг для него словно освещалось ослепительным светом — белым, холодным, словно замораживающим. И происходило все как в замедленной съемке.
Керр смотрел на палец бандита на спусковом крючке. Он хладнокровно прикидывал все за и против. Дробовик держит бритоголовый жирный головорез в грязной безрукавке и шортах. Сравнительно легкая мишень. Второй кадр — он увидел приоткрытую дверь в большую комнату в двух шагах справа от себя и услышал голос второго бандита. Видимо, тот с телефоном подошел к окну. Керр заметил, что дверь открывается вовнутрь. Он увидел солдатские ботинки Мелани и ее ноги — не связанные. Мелани сидела в кресле в углу, слева от двери. Он мог бы добежать до нее в три пр