Наш современник, на мой взгляд, слишком прагматичен, чтобы постоянно думать о болезни и смерти. Если же человек начинает жить только мыслью о перспективе умереть от вирусной болезни, судорожно всматриваясь в телевизор и обсуждая это в социальных сетях, то он становится больным и без инфицирования или переходит в состояние существования в постоянном страхе. Но это мое личное мнение.
Однако большинство людей не склонны при получении информации о вероятности возникновения у них любой болезни, когда она еще даже не начиналась и неизвестно, начнется ли, сразу же впадать в панику. Но по факту при этой коронавирусной пандемии именно так и произошло. Почему так получилось?
Многие люди интуитивно чувствуют, что на экранах и вокруг происходит что-то, но что именно — непонятно. И пытаются разобраться. И люди упрямо смотрят в экран смартфона или телевизора, где чиновники ВОЗ, политики и депутаты разных мастей правят бал. И даже если кто-то сейчас закричит, что он не смотрит телевизор, тем не менее он все равно вместе со всем человечеством вглядывается в эту общую и, конечно, условную информационную воронку.
Создается впечатление, что у многих людей на ТВ началось бредовое расстройство. Интересная особенность: чем больше вслушиваешься, тем больше в этом уверяешься. И мы все, причем почти без исключения, по привычке смотрим на эту игру, веря этим людям на слово. И осознать, где грань между верой и знанием, тут предстоит только самому.
Когда прозвучали слова «пандемия», «страх», «коснется каждого», «мы такого никогда не видели», фактически всё без исключения информационное пространство стало занято только вирусом. Статьи — только о вирусе. Посты в социальных сетях — тоже только о заболевании и его особенностях. Причем сообщения довольно однотипны, и если наши потомки посмотрят на информационное поле этих дней лет через 50–100, то они увидят, что других сообщений и не было.
После объявления пандемии подавляющее большинство молодых яппи прильнуло к экранам: они жадно, буквально как воздух, хватали любые цифры и строили графики. Они искали любую возможность оценить степень угрозы. Этот ежедневный мониторинг цифр молодыми людьми напоминал коллективное безумие. Это была полнейшая глупость с их стороны и невротизация общества со стороны тех, кто это стимулировал.
А занимались этой невротизацией почти все. Это стигмат тех дней. Для этого фактически ничего не нужно, кроме ПК и доступа в интернет. Да, еще аккаунтов в нескольких социальных сетях. А вот профессиональных знаний не требуется. Об этом они открыто заявляли. Ведь для их получения нужно учиться в серьезном учебном заведении, что всегда подтверждается выдачей диплома установленного образца, а вот для вступления в «Кружок юного вирусолога» этого можно не делать. И для копирования в соцсетях и СМИ своих представлений — тоже.
Спрашиваешь такого вновь испеченного эпидемиолога, на что это он ссылается, а в ответ слышишь: «Это график из Google, вбейте в поиск «SARSvoV2 statistic in»…» Эти члены «Кружка юного вирусолога», многие из которых давно не юны, сначала даже не разобрались, что такое летальность и смертность. Они путали эти показатели и зачастую, когда их спрашивали, просто не могли отличить. Google заменил знания и образование, но это половина беды. Вторая проблема состоит в том, что он отменил критическое мышление и желание посмотреть, что стоит за этими цифрами.
Да, этот странный факт, что от коронавирусной инфекции в РФ умирает намного меньше людей, чем в других странах, например, в США или Англии, также приводил к самостоятельному мониторингу. Власти уже хронически не верят, и это ответ отдельного человека на шаги властей.
Стоит задаться вопросом, какой смысл в мониторинге, сидя дома у компьютера, если любые цифры в большей степени зависят от административных указаний или от подходов к патолого-анатомическому заключению о причинах смерти? И, похоже, только по динамике показателя общей смертности можно делать какие-то выводы. При этом нужно рассматривать его в динамике и сравнении, чего пока не было сделано.
Дикторы новостных каналов ежедневно сообщают данные о вирусной инфекции, и это выглядит как длинные ряды цифр по городам, областям, регионам, странам, континентам. Данные о количестве инфицированных, затем смертность и летальность, опять с разбивкой. Далее рассказывают, где снят карантин, а где — введен. Это напоминает боевую сводку, и я не шучу. В СМИ даже изредка использовали выражение «война с COVID-19». И конца этому не видно, это я говорю тем потомкам, которые могут взять эту книгу и должны представить, как же реально выглядела ситуация. Бесконечные ток-шоу, где тоже непрерывно звучат цифры. Как будто некий телевизионный тореро трясет красной тряпкой цифр, вызывая невроз в рамках всей планеты.
Но каждый год в мире пневмонией болеет более 17 млн человек и 300 тыс. из них гибнет. А где пневмонии от других причин, или их все поглотил коронавирус? И почему ведущие не говорят об остальных причинах смерти? Они же еще более важные, так как большая часть людей умирает от совсем других заболеваний. Где сводки по инсультам, инфарктам, онкологии?
Откуда эти полные тележки в «Ашане», забитые под завязку консервами, крупами и туалетной бумагой? А очереди к кассам, это уже само по себе вызывает вопросы: что произошло с человеком и его мозгом после объявления режима пандемии?
Давайте посмотрим в динамике на ситуацию в нашей стране. На 19 апреля зафиксировано 36 793 заразившихся и 313 человек умерли. На 13 мая — 242 271 заболевший, 2212 человек умерло. Очевидно, но и это ничего не дает. Кроме, конечно, понимания, что те ожидаемые миллионы и миллионы смертей, которые можно было ожидать после эмоциональной речи генерального чиновника ВОЗ, не произошли. И это уже много значит!
И обратите внимание, это сводка не за сутки или какой-то период, а динамические данные. И об этом опять не говорят, как не упоминают и не разъясняют разницу в терминах.
В связи с этим обращаю внимание читателя, что идет игра в слова «заболевшие» и «инфицированные». Публичные персоны, кричащие с экранов, этим активно пользуются, меняя местами эти термины. Вместо слова «инфицированный» (болезни нет и может и не быть вообще) используют слово «заразившийся» или даже «заболевший», а потом рядом указывают цифры летальности.
Так возникает страх.
Как я вижу проблему с информационной пандемией, которая охватила весь мир? Первая проблема — это сама ВОЗ. В 2016 году организация опубликовала доклад на 300 страниц под названием «Старение и здоровье», где показала опасность быстрого старения мира. Молодцы! Каждый день в мире умирает приблизительно 150 тыс. человек, причем большая часть в развитых странах — именно от болезней старения. Потом в 2017 году ВОЗ избрала генеральным директором министра иностранных дел Эфиопии, который не только не знает историю медицины, но и не обладает по-настоящему (это мое личное мнение) широким мышлением: медицинским, философским, историческим. Также он не может принять взвешенное решение, возможно, в силу слабости базового образования в глубине провинции в Сахаре. Будучи биологом, специалистом по малярии, он ввел режим пандемии. Испугался? И зачем нам, людям на планете, перепуганные организации типа ВОЗ?
В связи с этим Дональд Трамп объявил о разрыве отношений США с ВОЗ 29 мая (119). Он обвинил организацию в том, что ее контролирует Китай. И ранее Американский президент обещал прекратить финансирование ВОЗ, утверждая, что она была слишком «ориентирована на Китай». Лидеры общественного здравоохранения назвали это решение «опасным, недальновидным и политически мотивированным». Также они заявили, что, хотя могут существовать «справедливые основания для обсуждения позиций и результатов деятельности ВОЗ», но сейчас совсем не время прекращать ее финансирование. Однако это значит — продолжать выделять средства человеку, который может вот так выйти в эфир всего мира и посеять панику? Ведь ВОЗ финансируется за счет взносов государств-членов и частных организаций. США являются крупнейшим донором, обеспечивающим около 15 % бюджета ВОЗ на 2018–2019 годы, что составляет около 500 млн долларов.
Пятого июня президент Бразилии Жаир Болсонару заявил, что страна намерена последовать примеру США и покинуть ВОЗ. «Я предупреждаю: Соединенные Штаты вышли из ВОЗ, и мы в будущем рассматриваем [такой вариант]», — сказал он. Президент отметил, что ВОЗ должна начать работать без идеологической подоплеки. «Нам не нужно, чтобы люди извне указывали, что нам тут делать в части здравоохранения», — заявил Болсонару (120).
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш сказал: «Как только мы наконец перевернем страницу с этой эпидемией, должно быть время, чтобы полностью оглянуться назад, чтобы понять, как возникла такая болезнь, и как быстро она распространилась по всему земному шару, и как все вовлеченные лица отреагировали на кризис. Извлеченные уроки будут иметь важное значение для эффективного решения аналогичных проблем, поскольку они могут возникнуть в будущем. Но сейчас не то время. Поскольку сейчас не время сокращать ресурсы для операций ВОЗ или любой другой гуманитарной организации в борьбе с вирусом» (121).
Но какой бы ни была позиция страны — желание прекратить финансирование сейчас или потом или продолжить выделять деньги, — следует учитывать, что потом будут уже другие проблемы. Поэтому очевидно, что таков удел любой выделенной структуры, а ВОЗ, кажется, вне всего: стран, законов и даже правил, которые установила сама. И многое зависит от того, кто принимает решения в организации, и, видимо, в этот раз ей не повезло (122), (123), (124), (125), (126), (127), (128), (129).
Похоже, и ВОЗ, и ООН нуждаются в реновации или роспуске, они изжили себя, требуется новый согласованный инструмент. К этому же варианту есть претензии — явные и четко очерченные. Может быть, поэтому во все международные организации выбирают главных чиновников из самых отсталых либо очень небольших стран. Это делают по разным причинам: и для легкого управления ими, и из-за желания переложить ответственность на них, и чтобы это был средний вариант, который устраивает всех, чтобы ряд стран, например, США, РФ или КНР, не тянули одеяло на себя.