– Разве это плохо? Радоваться вроде бы как нужно? – внимательный взгляд Николая Степановича не дал расслабиться.
– Конечно, не плохо. Я сейчас другое имею в виду. Победу у нас украли…
– Вы только не вздумайте подобные мысли еще где-нибудь высказать! – не усидел на месте Батюшин. Отодвинул с шумом стул, поднялся на ноги. Махнул мне рукой, приказывая оставаться на месте, обошел стол и приблизился вплотную. – Сколько раз вам говорю, следите за тем, что и где произносите…
– Даже здесь? У вас?
– А у меня тем более! – сказал, как отрезал, Николай Степанович. – Победу у него украли! Радоваться нужно, что живыми вернулись, что война эта надолго не затянулась! А все остальное оставьте политикам! Легко у него прошло… А у истребителей какие потери, вы знаете? Молчать! А то, что из торпедоносцев каждый второй не вернулся, об этом вы слышали? Прогулка? От эскадры Эссена, дай бог, половина осталась, да и из той половины треть в Ревель на буксире привели.
Посмотрел на меня, помолчал, словно ждал моих возражений. А я промолчал. Действительно, что-то я не то ляпнул. Расслабился. Поэтому лучше всего сейчас действительно промолчать.
Не дождался моих возражений или оправданий Батюшин, хмыкнул и уже совершенно другим тоном продолжил:
– По-дружески вас остерегаю. Сейчас не то, что раньше. Следите за языком. За такие слова легко можно и в Сибирь отправиться. За казенный счет, в столыпинском вагоне…
– Я услышал вас, Николай Степанович. Прошу меня извинить за необдуманные слова и благодарю за предупреждение.
– Да уж, предупреждение! Именно что… – явно оттаял Батюшин. Потому что тут же по-стариковски забурчал: – И знаете что? Сидите-ка вы лучше в Пскове! С таким-то языком! Подальше от столицы! Целее будете…
– Да будет вам, Николай Степанович. Ну сколько же можно попрекать?
– А сколько нужно, столько и можно! Вот собирался вам новое поручение дать, а теперь даже и не знаю, стоит ли с вами вновь связываться?
– А как это новое поручение с моей службой стыкуется? – выхватил для себя главное, а все остальное пропустил мимо ушей.
– А никак не стыкуется, – Батюшин вернулся в свое кресло, выдвинул верхний ящик стола, достал лист бумаги и протянул его мне. – Читайте…
– Так… – взял бумагу, пробежался глазами по тексту и положил листок на стол. – Когда?
Николай Степанович наклонился, дотянулся до листка и спрятал его в тот же ящик. Щелкнул замком и откинулся на спинку кресла.
– Вы же сейчас с супругой в столицу приехали? Вот и проведите здесь вместе с ней несколько дней. Неделю хотя бы. Остроумовы не поймут, к примеру, если вы их проигнорируете. По магазинам Елизавету Сергеевну поводите, погуляйте… В Петергофе на фонтаны полюбуйтесь… Или вам денег жалко? – усмехнулся Николай Степанович.
– Не жалко, – отмахнулся от примитивного детского укола. – А дальше что?
– Дальше вот вам другая бумаженция. Читайте! – и Николай Степанович уже из другого ящика достал новый листок.
– Понятно…
Я попытался отдать бумагу назад, но Батюшин отмахнулся:
– Оставьте это себе. – Молча посмотрел, как я сложил листок и убрал его в кожаную папку, кивнул одобрительно и только тогда договорил: – Вернетесь в Псков, будете продолжать службу, как обычно. Вы ведь в отпуске ни разу за все это время не были? – дождался моего подтверждающего кивка и с улыбкой продолжил: – Вот и возьмете отпуск. Отдохнете. Поедете на воды вместе с супругой…
Николай Степанович сделал «хитрое лицо», замолчал, потянул паузу, наслаждаясь наступившей в кабинете вязкой тишиной и моим разыгравшимся после всего прочитанного любопытством.
Не стал я разочаровывать генерала, сделал вид, что не утерпел с вопросом:
– На какие такие воды?
– Прокатитесь в Кисловодск, полюбуетесь с супругой красотами Кавказских гор, нарзану попьете, организмы подлечите. Нарзан, он весьма для организма полезен.
– Ва-аше высокопревосходительство… – протянул я с укоризной.
И Батюшин вмиг посерьезнел:
– Хорошо. Признаюсь, дурацкая получилась шутка. Об отдыхе пока придется забыть. Вернетесь в часть, подадите прошение об отпуске. Это будет официальным прикрытием для вас. Как только вам его подпишут, оформите документы и прибудете ко мне. Тогда и ознакомитесь со всеми подробностями нового дела.
– Не проще ли будет уволить меня с военной службы?
– Не проще! Это сразу же привлечет к вам ненужное внимание в обществе. А мне бы этого не хотелось. Потерпите немного.
– Чье именно внимание?
– Всех заинтересованных сторон, – отговорился общим объяснением Батюшин.
И по выражению лица Николая Степановича стало понятно, что дальше на эту тему он продолжать разговор не намерен. Жаль. Придется самому догадки строить. Да и догадок-то тех раз-два и обчелся, даже голову долго ломать не нужно. У нас в России, впрочем, как и в любой другой стране, заинтересованные стороны могут быть как внутри страны, так и за рубежом. И первые, и вторые в моем конкретном случае давно известны. Не персонально, конечно, а коалиционно, скажем так. Можно еще и по принадлежности к определенным группировкам их развести, по интересам… Но не нужно. Ни к чему это мне. Только лишние нервы сожгу. Но вести себя в очередной раз нужно будет осторожнее, внимательнее относиться к окружающим нас людям и снова вникать во все мелочи, происходящие вокруг меня. Я ведь отныне не один, за мной теперь Лиза. Больше я все равно ничего сделать не смогу. Сколько бы я ни хорохорился, как бы ни осматривался и ни вооружался, все равно, ну если быть уж совсем откровенным с самим собой, ничего я сделать не смогу. Как показал мой печальный опыт, в подобных случаях даже принцип «предупрежден и вооружен» не срабатывает против нормальной, подготовленной организации. Слишком много у них сил и возможностей. Тут даже государство не справляется и, как правило, действует уже лишь по факту… Не помогут ни высокая должность, ни большие погоны…
В Петрограде мы действительно задержались почти на неделю. Ну, чуть больше недели. Конкретных сроков возвращения мне никто так и не определил, на службе все отлажено, и мое личное присутствие не требуется, замы со всем должны справиться. Иначе зачем они в таком количестве нужны? А кроме них есть еще и штаб со всеми его службами и канцеляриями… Короче, справятся.
А мы нанесли визит родителям Лизы, погостили у них… Полдня, больше я не выдержал. Да и Лизавета начала тяготиться маменькиными разговорами о петербургском высоком обществе. И вроде бы все нормально было, но постоянно всплывающие мимолетные намеки на то, что пора бы нам переводиться в столицу, а не «прожигать напрасно молодые годы в провинции», испортили настроение, и мы поспешили откланяться.
Воспользовался советом Николая Степановича и сопроводил жену в походах по магазинам. Съездили в Петергоф, посетили театр, но после первого же акта предпочли уйти. И отнюдь не из-за содержания пьесы, а по причине слишком большого количества знакомых лиц в театре. Смотрят на нас… Словно на выставку попали или, того хуже, в зоопарк… Переглянулись с Лизой и уехали. В театр мы и в Пскове сходим…
Ну и, само собой, побывали в гостях у четы Сикорских. Если бы я этого не сделал, то больше можно было бы в столицу не приезжать. Не простил бы мне Игорь подобного игнорирования. Опять же, кроме магазинов, театра, гостей и приятного времяпрепровождения, не забывал и о работе. Завод, аэродром, сборочные мастерские, везде умудрился побывать, руками пощупать, глазами посмотреть, за процессами сборки самолета понаблюдать. И экспериментальную лабораторию посетил, как же без этого? Причем посетили вдвоем с Игорем, послушали, над чем молодежь работает, что за планы прорабатывает. Сикорский все на меня исподтишка поглядывал, думал, что я эти взгляды не замечу. А я обратил на них внимание. Понятно теперь, почему он меня по всем цехам провел, с какой целью в лабораторию затащил – надеялся на какие-нибудь новые идеи. А я пока промолчал. Сколько можно новые идеи подкидывать? Еще не все прежние успели освоить, в производство воплотить. Не хочу, чтобы новое так и осталось на бумаге, пусть сначала все в дело запустят. И самим нужно думать, самим! Направление же понятно, в какую именно сторону следует двигаться…
А там и Второв из Москвы приехал, потащил нас всех в ресторан, праздновать начало новой эры в воздушных перевозках. И тоже как бы невзначай на перекуре с вопросами подсел, а что это я когда-то, но не так и давно, намекал на магаданское золото? Договорились назавтра собраться у нас на заводе и поговорить более обстоятельно на эту тему. Хорошо, что дальше наши женщины на нас насели, попеняли, что мы свои служебные дела на отдыхе решаем. Только я было обрадовался завершению разговора и за бокалом потянулся, как чуть этот бокал из рук не выпустил. Эта хитрюля нам за служебные разговоры попеняла, я про Лизу сейчас говорю, если кто не понял, а сама тут же начала Сикорского подбивать смилостивиться над бедной девушкой и предоставить ей возможность продолжить тренировки по управлению самолетом на нашем заводском аэродроме! Да еще подает эту свою просьбу так, словно до потери души по небу соскучилась. Авиаторша! Похвастаться наверняка захотелось ей своими успехами! Знаю! Это у нее со мной такой фокус не прошел, так она через Игоря решила на меня воздействовать. Не выйдет! Мы сюда отдыхать приехали, а не работать!
Ага, как бы не так. Зря я раньше времени расслабился… Лизавета умудрилась и супругу Игоря на свою сторону перетянуть. А против двух женщин, объединенных общей целью, спорить нам не с руки. Сдались мы почти сразу. Я-то еще немного потрепыхался под тщательно скрываемые смешки Второва, но все равно сдался. А наш старший компаньон, похоже, однозначно перешел на другую сторону, потому что после триумфа женской половины сразу же предложил тост в тему: «Воистину, чего хочет женщина, того хочет Бог! За прогресс!»
Предатель… Попробуйте после такого финта от продолжения обучения отказаться… Чую спинным мозгом, что все, закончился мой столичный отдых. Пора бы и возвращаться в Псков.