Забота об обороне полушария послужила решающим стимулом для удивительно примирительного ответа США на очередной нефтяной спор с Мексикой. Когда в 1938 году президент Ласаро Карденас национализировал принадлежащие иностранцам нефтяные компании, Халл твёрдо напомнил Мексике о её международных обязательствах. Нефтяники в США организовали бойкот мексиканской нефти. Но когда спор затянулся, посол Джозефус Дэниелс призвал к примирению. «Сильный всегда благороден, если он великодушен, и великодушен, и великодушен», — сказал он президенту.[1302] Рузвельт был мало заинтересован в поддержке нефтяных компаний, членов с хорошей репутацией той группы, которую он заклеймил как «экономических роялистов». В условиях, когда Мексика стремилась продавать нефть Германии и Италии, он видел настоятельную необходимость в щедром урегулировании. После многомесячных обсуждений обе страны в ноябре 1941 года создали совместный совет для оценки конфискованного нефтяного имущества и определения условий оплаты. Чтобы подсластить сделку, Соединенные Штаты предоставили Мексике кредиты.[1303]
Администрация разработала многогранную программу по расширению влияния США в полушарии. Она вела переговоры о создании военно-морских и военновоздушных баз по всей Латинской Америке. Чтобы противостоять влиянию Германии на латиноамериканские вооруженные силы и способствовать военному сотрудничеству в полушарии, администрация направила военные консультативные миссии во многие страны Латинской Америки и пригласила их офицеров пройти обучение в американских военных училищах. Соединенные Штаты также расширяли торговлю между странами полушария, предоставляя кредиты через Экспортно-импортный банк для закупки излишков американских товаров и финансирования проектов развития, таких как бразильский сталелитейный завод. К большому раздражению правительств некоторых стран полушария, американские чиновники составляли чёрные списки фирм и частных лиц, подозреваемых в связях с Осью. Особенно опасаясь, что авиалайнеры могут быть использованы в качестве бомбардировщиков, Соединенные Штаты давили на правительства стран Латинской Америки, требуя устранить немецкое влияние в коммерческой авиации. Под сильным давлением США Бразилия взяла под контроль принадлежащие Германии авиакомпании, работающие на её территории, и избавилась от всего немецкого персонала. В июне 1940 года при поддержке США авиакомпания Pan American Airways совершила виртуальный «переворот», массово уволив немецких пилотов и механиков, работавших в её колумбийском филиале, и заменив их североамериканцами.[1304]
Официальные лица Соединенных Штатов также предприняли дипломатическое наступление с целью укрепления безопасности в полушарии. На конференции 1939 года в Панаме делегаты создали «зону нейтралитета» протяженностью от трехсот до тысячи миль вокруг полушария, в которой неамериканским странам запрещалось совершать враждебные действия. В следующем году в Гаване, в атмосфере паники после падения Франции, Соединенные Штаты пытались помешать Германии захватить территории своих европейских жертв. Гаванский акт предусматривал, что любая американская республика (а именно Соединенные Штаты) может вмешаться и установить временный режим, если территория полушария окажется под угрозой внешней державы. Делегаты также приняли резолюцию, согласно которой агрессия против любой американской нации будет рассматриваться как нападение на всех.
Самым новаторским инструментом предвоенного дипломатического наступления администрации стало широкое расширение культурных программ, созданных в рамках политики добрых соседей. В августе 1940 года Рузвельт назначил Нельсона Рокфеллера, тридцатидвухлетнего внука нефтяного барона, главой Управления по координации коммерческих и культурных связей между американскими республиками. За короткое время энергичный Рокфеллер создал целый ряд замечательных программ по противодействию немецкому влиянию и продаже североамериканского образа жизни. Его офис распространял статьи из американских газет и журналов и сам выпускал журнал En Guardia, который распространялся по всей Латинской Америке. Бюро покупало рекламные площади в проамериканских газетах для продвижения американских радиопрограмм и внесения в «чёрный список» станций, транслирующих нацистские передачи. Она спонсировала художественные выставки и музыкальные концерты. Турне по восточному побережью Латинской Америки откровенно антифашистского маэстро Артуро Тосканини и симфонического оркестра NBC в 1940 году вызвало такой триумфальный отклик, что один американский дипломат назвал его «пятой колонной Соединенных Штатов».[1305] Позднее Госдепартамент признал, очевидно, с оттенком зависти, что Рокфеллеру удалось организовать «самый большой поток пропагандистских материалов со стороны государства за всю историю».[1306]
Летом 1941 года, когда Соединенные Штаты приблизились к войне с Германией, резко возросла напряженность в отношениях с Японией. Эти две страны придерживались разных взглядов на будущее Восточной и Юго-Восточной Азии. Особенно из-за уязвимости богатых ресурсами европейских колоний в ЮгоВосточной Азии, падение Франции для каждого из них тесно связало европейскую войну с войной в Азии, что значительно усложнило урегулирование разногласий. Кроме того, пытаясь повлиять на действия своего противника, они неоднократно ошибались в оценке друг друга, предпринимая шаги, которые приводили к результатам, противоположным тем, которые предполагались. Две страны, которые не хотели войны и имели все основания её избегать, неумолимо двигались в этом направлении.
Китай оставался самым сложным вопросом. После первых, решающих побед японская военная машина завязла в обширных внутренних районах Китая, не в силах выиграть войну и, поскольку в неё уже было вложено много крови, сокровищ и гордости, не желая её ликвидировать. Разочарование приводило ко все более жесткому обращению с китайцами на оккупированных территориях, вызывая возмущение в других странах. Для многих американцев к концу 1930-х годов Китай стал важной причиной. Соединенные Штаты имели там скромные экономические интересы, и некоторые бизнесмены все ещё цеплялись за мечты об огромном китайском рынке. Японская агрессия вызвала всеобщее сочувствие к китайскому народу. Лоббистские группы, такие как United China Relief, изображали доблестный и побежденный Китай, «держащий западные валы за нас и за демократический образ жизни в мире».[1307] Ведущие граждане, такие как Стимсон, уже давно считали, что, поскольку Япония зависела от Соединенных Штатов в отношении важнейших ресурсов, она была главной мишенью для экономического давления. По мере того как война затягивалась, в США все чаще звучали требования оказать помощь Китаю и ввести санкции против Японии. Рузвельт и Халл, на которых президент возложил основную ответственность за вопросы Восточной Азии, были более осторожны. Учитывая, что Мюнхен был ещё свеж в их памяти, они не хотели показаться умиротворяющими Японию. Но в условиях надвигающейся войны в Европе и крайней неподготовленности нации они также не хотели рисковать войной. Поэтому в июле 1939 года Халл заявил, что торговый договор 1911 года с Японией будет расторгнут через шесть месяцев. Когда это произошло в начале 1940 года, он объявил, что отныне торговля будет вестись на ежедневной основе. Администрация надеялась сдерживать Японию, заставляя её гадать о намерениях США.[1308]
Японская угроза богатой ресурсами Юго-Восточной Азии привела к введению санкций. Молниеносный удар Германии по Западной Европе в 1940 году неразрывно связал воедино доселе отдельные войны на разных континентах. Поражение или озабоченность европейских колониальных держав оставили беззащитными Французский Индокитай, а также Голландскую и Британскую Ост-Индию. Эти колонии лежали на жизненно важных морских путях. Они обладали богатыми запасами сырья, такого как нефть, каучук, олово и вольфрам, которые служили основой современной войны. Контроль над Юго-Восточной Азией давал Японии возможность затянуть петлю вокруг Китая и освободиться от зависимости от западных поставок жизненно важных ресурсов. Так, летом 1940 года Токио объявил о планах создания Сферы совместного процветания Большой Восточной Азии — многословный и прозрачный эвфемизм для экономической и политической гегемонии в Восточной и Юго-Восточной Азии. Он заставил Францию прекратить поставки в Китай через Индокитай, а Британию — закрыть Бирманский путь. Вскоре после этого она потребовала от Франции создания авиабаз и разрешения на размещение войск в северном Индокитае.[1309]
Перспектива вторжения Японии в Юго-Восточную Азию осенью 1940 года вызвала тревогу в Вашингтоне. Потеря ресурсов региона могла ещё больше подорвать и без того слабые усилия Британии по сопротивлению Германии и помешать перевооружению США. Теперь военный министр Стимсон вместе с министром финансов Моргентау и другими «ястребами» в кабинете министров и Конгрессе настаивали на том, что полномасштабные санкции заставят Японию умерить свои амбиции. Даже посол в Японии Джозеф Грю, который раньше выступал против санкций, теперь согласился с тем, что важно послать Токио четкий сигнал. В то время как Соединенные Штаты были озабочены событиями в Европе, Рузвельт и Халл все ещё отказывались рисковать полным разрывом. Администрация вновь приняла ограниченные меры в надежде предотвратить дальнейшую агрессию без войны, используя законодательство, позволяющее президенту удерживать товары, жизненно важные для национальной обороны, чтобы наложить эмбарго на авиационный бензин и высококачественный лом. Два месяца спустя, после того как Япония продвинулась в северный Индокитай и на фоне слухов о возможном союзе Японии с Германией, эмбарго было расширено и теперь включало весь лом железа и стали.