[1608] Хотя в то время этого нельзя было заметить, по одной из величайших ироний истории, крайне непопулярная война в Северо-Восточной Азии во многом способствовала победе в холодной войне в Европе.
Корея имела глубокие последствия для политики США в Азии. Вмешательство Китая и унизительное поражение, нанесенное американским войскам, вызвали ещё большую взаимную враждебность, уничтожив все шансы на примирение. Пройдет почти тридцать лет, прежде чем страны установят дипломатические отношения. С другой стороны, обстоятельства войны подтолкнули ранее настороженные Соединенные Штаты в жаждущие объятий Тайваня, что привело к появлению летом 1950 года американской военной миссии и военной помощи в размере 125 миллионов долларов. Для консерваторов, возглавлявших японское правительство, Корейская война была «даром богов».[1609] Военные закупки США влили 2,3 миллиарда долларов в отстающую японскую экономику. Экспорт вырос на 50% по сравнению с довоенным уровнем; ВНП увеличился на 10%. Под громкие протесты Советского Союза и Китая Соединенные Штаты включили своего бывшего врага в орбиту своей безопасности в Восточной Азии. Для ведения переговоров по мирному договору администрация проницательно назначила республиканца Джона Фостера Даллеса. Неуклюжий будущий госсекретарь грубо обошел как врагов, так и союзников по холодной войне, заключив отдельные соглашения, которые восстанавливали суверенитет Японии над домашними островами и предусматривали размещение американских баз. Соединенные Штаты признали «остаточный суверенитет» Японии над Окинавой, но управляли этим островом с его жизненно важными ядерными базами так, что его можно назвать неоколониальным. Угрозы заблокировать договор со стороны калифорнийского республиканца Уильяма Ноуленда, широко известного как «сенатор с Формозы» за его горячую поддержку Чанга, привели к появлению дополнительных положений, требующих от Японии согласия на договор с Тайванем и ограничения торговли с Китаем. Отчасти из-за заботы об экспортных рынках Японии и несмотря на резкие различия в целях и подходах с Францией, Соединенные Штаты к 1952 году взяли на себя большую часть расходов на войну Франции против возглавляемых коммунистами вьетминьских повстанцев в Индокитае.[1610]
Летом 1950 года, к радости Ачесона, администрация сняла с полки NSC–68. Следуя его указаниям, американские чиновники провели полномасштабную мобилизацию для войны в Корее и для долгосрочной глобальной борьбы с Советским Союзом. Предупреждая Конгресс о том, что современное оружие делает Соединенные Штаты уязвимыми перед потенциальными врагами как никогда раньше, Ачесон уподобил их человеку, который «после смерти родителя по-новому слышит рёв катаракты».[1611] Законодатели услышали этот звук, и в течение следующих трех лет военные расходы резко возросли. Оборонный бюджет Трумэна в размере 53 миллиардов долларов на 1953 финансовый год в четыре раза превысил бюджет 1949 года. Он составлял 60% государственных расходов и 12% ВНП по сравнению с менее чем 33 и 5% соответственно в 1950 финансовом году. Армия США увеличилась на 50% и достигла 3,5 млн солдат; авиагруппы ВВС США удвоились и достигли девяноста пяти. Рост численности военного ведомства укрепил его позиции в новом государстве национальной безопасности.[1612]
В период с 1950 по 1952 год администрация разрабатывала новые виды оружия для ведения холодной войны. В ответ на неспособность американской разведки предсказать вторжение Северной Кореи в Южную и вмешательство Китая в войну, она создала в октябре 1952 года новое сверхсекретное Агентство национальной безопасности (АНБ, или «Нет такого агентства», как утверждали писаки) для прослушивания вражеских коммуникаций и взлома кодов.[1613] Он институционализировал и расширил ранее несистематические программы иностранной помощи. Ещё до СНБ–68 Конгресс одобрил Закон о взаимной оборонной помощи — важный инструмент в реализации политики сдерживания.[1614] Разработанная в основном для поднятия морального духа Европы в первые дни существования НАТО, первоначальная программа предусматривала выделение 1,3 миллиарда долларов на оснащение стран, участвующих в оборонных соглашениях США. С началом войны в Корее администрация добилась выделения дополнительных 5 миллиардов долларов на значительно расширенную программу военной помощи. В своей инаугурационной речи в 1949 году Трумэн выдвинул смелое по замыслу, но скромное по масштабам предложение о предоставлении экономической и технической помощи менее развитым странам, чтобы помочь предотвратить бедность, которая, по его мнению и мнению его советников, была благодатной почвой для коммунизма. К концу 1950 года эта так называемая программа «Пункт четыре» была распространена на тридцать четыре страны; гости из более чем двадцати стран находились в Соединенных Штатах для обучения.[1615] Пропаганда также стала важной частью стратегии холодной войны. Ещё в 1947 году администрация возродила «Голос Америки» времен войны, чтобы транслировать передачи на Советский Союз. Убежденный в том, что Европа является «обширным полем битвы идей», Конгресс на основании закона Смита-Мундта 1948 года создал при Государственном департаменте первую информационную программу мирного времени. Директор Эдвард Барретт, протеже босса OSS Уильяма Донована, поставил перед собой задачу «проникнуть за железный занавес с помощью наших идей». К 1950 году вещание с тридцати шести передатчиков на двадцати пяти языках, по оценкам, охватило триста миллионов человек.[1616] Отчаянные советские попытки заглушить эфир, казалось, подтверждали успех программы. Как и в других областях, СНБ–68 придал пропагандистской войне импульс. Трумэн и раньше подчеркивал настоятельную необходимость борьбы с коммунистической пропагандой с помощью «великой кампании за правду». Бывший рекламщик и сенатор от штата Коннектикут Уильям Бентон назвал Кампанию за правду «планом Маршалла в области идей». Несмотря на трудности, связанные с плохим финансированием, бюрократическими войнами и преследованиями со стороны сенатора Маккарти и его последователей, программа наводнила мир фильмами, восхваляющими американский образ жизни, предоставляла материалы газетам, организовала студенческие обмены и создала информационные центры в шестидесяти странах и 190 городах. Все большее внимание уделялось Восточной Европе и СССР с заведомой целью свернуть советскую власть. Ученые Гарварда и Массачусетского технологического института, сотрудничая с правительством в рамках проекта «Троя» (названного так в честь греческой кампании, в ходе которой был подорван город-государство Троя), разработали передатчики, достаточно мощные, чтобы преодолеть советские помехи, и воздушные шары для сброса листовок, которые проникали через «железный занавес», паря над ним.[1617] Администрация также использовала подставные организации. Правительство помогло создать и финансировать якобы независимый Комитет за свободную Европу, который использовал эмигрантов-вещателей для передачи по радио «Свободная Европа» оголтелой пропаганды, обличающей зло советского империализма, высмеивающей коммунизм в сатирических сценках и использующей американскую популярную культуру, особенно джаз, для подрыва восточноевропейской молодёжи.[1618] В 1950 году все более влиятельное и активное ЦРУ основало в Париже Конгресс за свободу культуры (CCF), ещё одну якобы независимую группу, которая вела культурную холодную войну, помогая организовывать и финансировать такие мероприятия, как художественные выставки, литературные симпозиумы и гастроли Йельского хора. CCF распределяла средства через такие респектабельные подставные организации, как фонды Форда и Рокфеллера и Time, Inc. (иногда с их ведома, иногда без). Оно вербовало бывших левых интеллектуалов, таких как Сидни Хук, и писателей, таких как Джордж Плимптон, для написания антикоммунистических эссе и публикации литературных журналов. Среди тех немногих художников и интеллектуалов, которые знали о поддержке агентства, оно стало известно как «Добрый корабль Леденец».[1619]
НОВАЯ ПРОПАГАНДИСТСКАЯ МАШИНА набрала несколько очков за рубежом и помогла мобилизовать внутреннюю поддержку для ведения холодной войны, но она не смогла спасти судьбу своих создателей. В последние годы правления администрацию Трумэна сотрясали внутренние скандалы, причём некоторые из них касались самых близких к Белому дому людей. Корейский конфликт нанес огромный урон общественному мнению. Рейтинг одобрения президента резко упал. Размахивая знаменем антикоммунизма, чтобы заручиться поддержкой своих смелых инициатив, американские чиновники не смогли сдержать чудовище, которое они выпустили на свободу. В 1951 и 1952 годах, когда настроение общества ухудшилось, Маккарти и его соратники злобно и безжалостно атаковали президента, Ачесона и даже некогда неуязвимого Маршалла, теперь министра обороны, за мягкость в отношении коммунизма, укрывательство коммунистов в правительстве и недостаточно решительное ведение холодной войны. Трумэн не стал добиваться переизбрания в 1952 году. У кандидата от демократов Адлая Э. Стивенсона из Иллинойса было мало шансов против генерала Эйзенхауэра, умеренного республиканца и интернационалиста, чей рост, харизматичная улыбка и туманные обещания отправиться в Корею (предположительно, чтобы закончить войну) обеспечили ему легкую победу, положив конец двадцати годам правления демократов.