На самом деле действия администрации часто опровергали её идеалистическую риторику и подрывали её цели. Главной заботой Кеннеди, а порой и навязчивой идеей, было не допустить появления в полушарии ещё одной Кубы. Для достижения этой цели он вмешивался в латиноамериканскую политику в масштабах, не сравнимых со времен Вильсона. Американские чиновники хотели бы избавиться от Жан-Клода «Папы Дока» Дювалье, отвратительного диктатора Гаити, но они не смогли найти приемлемую альтернативу и согласились с его правлением. Хитрый Дювалье даже манипулировал Вашингтоном, предлагая щедрый пакет помощи в обмен на решающее голосование Гаити за исключение Кубы из Организации американских государств. Администрация приветствовала убийство отвратительного доминиканского диктатора Рафаэля Трухильо в мае 1961 года. Но его возможного преемника, всенародно избранного Хуана Боша, она считала туманным интеллектуалом, а один дипломат назвал его «коммунистом в глубоком прикрытии».[1798] «Есть три возможности в порядке убывания предпочтений, — рассуждал Кеннеди, — достойный демократический режим, продолжение режима Трухильо или режим Кастро. Мы должны стремиться к первому, но мы не можем отказаться от второго, пока не убедимся, что сможем избежать третьего».[1799] Таким образом, в сентябре 1963 года Соединенные Штаты стояли в стороне, пока Бош был свергнут доминиканскими военными.
Администрация также подрывала избранные народом левые правительства, которые не придерживались её линии в отношении Кубы. Аргентина и Бразилия, две крупнейшие страны полушария, боролись за проведение независимой внешней политики, поддерживая дипломатические отношения и небольшую торговлю с Советским Союзом, но при этом не поддаваясь американским санкциям против Кубы. Несмотря на то, что аргентинский президент Артуро Фрондизи с энтузиазмом поддерживал «Альянс за прогресс» и активно добивался поддержки США, администрация смотрела сквозь пальцы, когда в марте 1962 года его свергли военные. Кеннеди считал левого лидера Бразилии Жуана Гуларта ненадежным. ЦРУ потратило 5 миллионов долларов на усилия по дестабилизации ситуации, которые привели к военному перевороту в 1964 году.[1800] В Чили оно грубо вмешалось в избирательный процесс, потратив более 2,5 миллионов долларов на замену левого Артуро Алессандри более умеренным и, предположительно, более надежным Эдуардо Фреем. Фрей был тем типом латиноамериканского лидера, которого предпочитала администрация. После своего избрания в 1964 году он добился скромных результатов в рамках Альянса за прогресс. Но тайная операция Кеннеди также положила начало вмешательству в чилийскую политику, которое привело к трагическим последствиям.
Наиболее вопиющим и сомнительным было вмешательство в дела крошечной Британской Гвианы (ныне Гайана), которая, что примечательно, в годы правления Кеннеди — и к своему несчастью — стала рассматриваться как важнейшее условие безопасности США. Находясь на пороге независимости от Великобритании, эта обедневшая колония на севере Латинской Америки, примыкающая к Венесуэле, возглавлялась избранным премьер-министром Чедди Джаганом, дантистом, получившим образование в США, и заклятым марксистом. В октябре 1961 года Джаган в частном порядке заверил Кеннеди, что не допустит создания советской базы в Британской Гвиане. Не будучи переубежденной, администрация при пособничестве Великобритании провела в начале 1962 года тайную операцию, включавшую разжигание демонстраций, беспорядков и всеобщей забастовки. Летом 1963 года Кеннеди оказал давление на британского премьер-министра Гарольда Макмиллана, чтобы тот отсрочил предоставление независимости. Британцы неохотно пошли на это, начав новый избирательный процесс, в результате которого Джаган был отстранен от власти в 1964 году.[1801] 18 ноября 1963 года, за четыре дня до своего убийства, Кеннеди изложил то, что должно было стать «Доктриной Кеннеди», заявив, что «все доступные нам источники» должны быть использованы, чтобы «предотвратить создание ещё одной Кубы в полушарии». Позднее Макджордж Банди признал, что это заявление было «почти сразу же замято его смертью».[1802]
Самый большой провал латиноамериканской политики Кеннеди случился в области самых широких надежд. Альянс за прогресс построил дороги, школы, больницы и недорогое жилье во многих странах Латинской Америки. Поразительных результатов он добился в Венесуэле. Однако в целом темпы роста не достигли запланированных 2,5%. Программа помощи также не достигла значительных результатов в плане демократизации и экономических реформ. В Вашингтоне страдали от слабого руководства, бюрократического оцепенения и бесхозяйственности. В итоге Соединенные Штаты выделили 18 миллиардов долларов, но 70 процентов из них были предоставлены в виде займов, а не грантов. Они не предоставили серьёзных торговых уступок, а резкое снижение цен на латиноамериканский экспорт свело на нет все выгоды от американской помощи. Экономический прогресс был также сведен на нет стремительным ростом населения — проблемой, которую администрация не решалась решать из-за взрывоопасных политико-религиозных последствий у себя дома. Соединенные Штаты не подталкивали правительства стран Латинской Америки к решению важнейшего вопроса земельной реформы, опасаясь разозлить укоренившиеся элиты, дестабилизировать ситуацию в странах-получателях помощи или спровоцировать американские корпорации. Альянс потерпел неудачу главным образом потому, что ставил перед собой нереальные цели: фундаментальная перестройка экономики и политики Латинской Америки всего за десять лет. Основываясь на впечатляющих результатах, достигнутых планом Маршалла в Европе, и на модных в то время академических моделях развития, основанных на опыте США, он игнорировал особенности латиноамериканской истории и политической культуры. Пожалуй, лучшее, что можно сказать, — это то, что он на два десятилетия отсрочил экономическую катастрофу, которая обрушилась на большую часть континента в 1980-х годах.[1803]
Американская военная помощь в некотором роде подрывала Альянс за прогресс. В соответствии с более широкими интересами, администрация Кеннеди сделала акцент на укреплении латиноамериканских сил внутренней безопасности и обучении их контрпартизанским методам, чтобы искоренить повстанцев, подобных Кастро. Она также опиралась на популярные в то время научные теории о том, что просвещенные военные могут стать проводниками развития и даже демократизации в досовременных обществах. Американские чиновники надеялись, что более тесные связи привьют латиноамериканским военным офицерам демократические ценности и приведут к росту влияния Соединенных Штатов. Администрация Кеннеди увеличила военную помощь более чем на 50% до 77 миллионов долларов в год. Только в 1962 году более девяти тысяч латиноамериканских военных прошли обучение в таких учебных заведениях, как Школа Америк в Форт-Беннинге, штат Джорджия. Результаты оказались не такими, как ожидалось. В период с 1961 по 1963 год в результате военных переворотов было ликвидировано шесть избранных правительств. Американская программа помощи способствовала росту военного влияния, и в течение следующих двух десятилетий военные доминировали в политике полушария. Разочаровавшись в военной помощи, Макнамара в 1965 году рекомендовал прекратить её. Государственный департамент не согласился, опасаясь, как без иронии сообщал министр обороны, «отторжения военных сил, от которых Альянс за прогресс должен зависеть в поддержании стабильности в регионе».[1804] Программа продолжалась.
III
Самый страшный из кризисов холодной войны разразился в Латинской Америке в октябре 1962 года. Безрассудная попытка Хрущева разместить на Кубе наступательные ракеты поставила США и СССР на грань войны, а мир — на грань ядерного пожара. Никогда не будет известно, что именно подвигло советского премьера на столь опасную затею. Позже он утверждал, что защищал своего кубинского союзника от американского вторжения, и это утверждение приобретает большую убедительность в свете того, что теперь известно об операции «Мангуст». Куба стала очень важна для советского руководства, и угроза американского вторжения должна была казаться Москве вполне реальной. Тем не менее, трудно поверить, что Хрущев пошёл бы на такой риск исключительно ради небольшого союзника в сфере влияния противника. Разместив на Кубе ракеты средней и промежуточной дальности, он мог поразить цели на востоке и юге Соединенных Штатов, и он, конечно, надеялся задешево компенсировать огромное превосходство США в ракетах дальнего радиуса действия. Возможно, он надеялся использовать кубинские ракеты для того, чтобы добиться благоприятного решения по Берлину. Инстинкт азартного игрока, вероятно, побуждал его к действию, а также сохранявшаяся вера в то, что Кеннеди можно запугать. Он хотел показать Соединенным Штатам, каково это — быть окруженным вражескими ракетами, бросить «ежа в штаны дяде Сэму», как он выразился. Так, в мае 1962 года он убедил понятным образом насторожившегося Кастро принять шестьдесят ракет средней и промежуточной дальности и множество военного оборудования для их обслуживания. Ракеты были тщательно спрятаны на палубах транспортных кораблей. Сорок две тысячи военнослужащих, отправленных для их охраны, вооруженные тактическим ядерным оружием, провели долгий летний круиз под палубой, чтобы избежать наблюдения. В результате колоссального просчета Хрущев убедил себя в том, что оружие может быть введено в действие до того, как Соединенные Штаты обнаружат его, и вынудил Кеннеди согласиться.[1805]
Он ошибался по обоим пунктам. Аналитики ЦРУ, используя информацию, полученную от перебежчика полковника Олега Пеньковского, и аэрофотоснимки, точно идентифицировали загадочные объекты как ракеты средней и промежуточной дальности. Возможно, Макнамара был прав, утверждая, что эти вооружения существенно не меняют общий стратегический баланс. С точки зрения Кеннеди, это не имело никакого значения. Ошеломленный дерзкой уловкой Хрущева и загнанный в рамки собственными публичными заявлениями о неприемлемости наступательного оружия на Кубе, он опасался, что ничего не предпринять перед лицом этого вопиющего советского вызова будет политическим и дипломатическим самоубийством. Чтобы всесторонне оценить свои возможности, он сформировал Исполнительный комитет (ExComm) из высокопоставленных советников, кото