Трехсторонняя комиссия пошла по совершенно иному пути. Основанная в 1973 году банкиром Дэвидом Рокфеллером, который в то время возглавлял Совет по международным отношениям, комиссия представляла собой неформальную сеть, в которую входили представители деловых кругов, ученых и правительственных чиновников из США, Западной Европы и Японии. Американские трехсторонники считали, что их страна должна адаптироваться к последним изменениям в мировой политике и экономике. Эпоха господства США закончилась, настаивали они, наступила новая эра «сложной взаимозависимости». СССР — это распавшаяся сверхдержава с огромными внутренними проблемами и устаревшей идеологией. На примере провала Америки во Вьетнаме и Франции в Алжире они утверждали, что военная мощь имеет ограниченное применение в меняющемся мире. Они считали, что Никсон и Киссинджер, в частности, слишком узко сосредоточились на советско-американских отношениях, упустив из виду другие, более важные вопросы. Они поставили перед собой задачу восстановить отношения между западноевропейскими странами, Японией и Соединенными Штатами, которые в годы правления Никсона находились в запущенном состоянии. Чтобы способствовать глобальной стабильности и экономическому процветанию, а также сдерживать распространение ядерного оружия, развитые страны должны совместно работать над продвижением прав человека и помогать странам третьего мира удовлетворять их экономические потребности, тем самым смещая акцент с проблем Восток-Запад на проблемы Север-Юг. Трехсторонники также определили новые «транснациональные» проблемы, такие как надвигающийся дефицит важнейших ресурсов, экология и мировая инфляция. Будучи предметом многочисленных конспирологических теорий левых и правых политических сил — наиболее преувеличенная из них предупреждала, что в состав Трехсторонней комиссии входит консорциум промышленных гигантов, стремящихся управлять миром, — группа недолго переживала свой день в годы правления Картера, когда её членами были президент и многие из его ведущих советников по внешней политике.[2108]
Если Форд стремился к преемственности во внешней политике США, то Картер был настроен на перемены. Возрожденный христианин, окруженный советниками, получившими шрамы после Вьетнама, он поставил перед собой задачу восстановить мораль в отношениях Америки с другими странами и вернуть Соединенным Штатам привычное положение мирового лидера. Будучи первым президентом, избранным в эпоху, которую некоторые эксперты преждевременно назвали эпохой после холодной войны, он надеялся также сместить акцент с проблем Востока и Запада на отношения с развивающимся миром. Картер добился некоторых значительных успехов. В большей степени, чем это было оценено в то время, он переориентировал внешнюю политику США на важные и долговременные направления. Однако в конце концов его достижения были утрачены в администрации, страдавшей от бесхозяйственности, обремененной неослабевающей политической оппозицией и просто захлестнутой событиями.
Путь Картера от безвестности до президентства — удивительная история успеха. Уроженец сельской Джорджии, он учился в Военно-морской академии США, служил на флоте и стал протеже знаменитого подводника адмирала Хаймана Риковера. В 1953 году он вернулся в Джорджию и занялся выращиванием арахиса, а затем политикой. Избранный губернатором в 1970 году, он успешно справлялся со своими обязанностями, но не привлек особого внимания на национальном уровне: Когда он появился в популярном телевизионном шоу «Какая моя линия?», участники дискуссии не смогли угадать, чем он занимается! Амбициозный, начинающий грузин эффективно использовал свой статус политического аутсайдера в работе с населением, уставшим от инсайдеров, и апеллировал к широко ощущаемой народной потребности в честности правительства. Он воспользовался новым и более открытым процессом выдвижения кандидатов от демократов, чтобы одержать ряд побед на первичных выборах над такими неубедительными соперниками, как сенаторы Джексон и Эдвард Кеннеди. Его южное происхождение, центристская политика и отсутствие связей в Вашингтоне помогли ему одержать победу над Фордом. Он не имел опыта работы в Белом доме в области внешней политики. Его взгляды были сформированы на курсах повышения квалификации, проведенных на встречах Трехсторонней комиссии.
Будучи преданным баптистом и учителем воскресной школы на протяжении большей части своей жизни, он все ещё использовал в частной жизни соленый язык, выученный на флоте. Умный, трудолюбивый, преданный государственной службе, человек твёрдых моральных устоев, он, будучи президентом, имел склонность к микроменеджменту и увязновению в деталях. Ему не хватало чувства истории и способности видеть взаимосвязь событий и проблем. Ему не хватало харизмы и силы убеждения, чтобы убедить нервную общественность в целесообразности и реалистичности проводимой политики. Временами он проявлял шокирующую нехватку политической смекалки.[2109]
Назначения Картера на ключевые внешнеполитические посты создавали дополнительные проблемы. Госсекретарь Сайрус Вэнс, уроженец Западной Виргинии по происхождению, стал полноправным членом восточного внешнеполитического истеблишмента. Он успешно работал министром армии и главным заместителем Макнамары при Джонсоне. Будучи честным государственным служащим, он испытал глубокое влияние войны во Вьетнаме. Он был твёрдо привержен улучшению отношений с Советским Союзом и странами третьего мира. Спокойный в поведении, сдержанный, он придерживался осторожного и примирительного подхода к миру и был внимателен к сложности международных событий. Он был непревзойденным прагматиком и решателем проблем.[2110] Его коллега по Белому дому, советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, был во многом его полярной противоположностью. Профессор Колумбийского университета и плодовитый писатель по международным отношениям, Збиг, как его называли, принёс на эту должность резюме, очень похожее на резюме Киссинджера, хотя ему и не хватало проворного ума, фирменного остроумия и способности очаровывать СМИ своего предшественника. Он родился в Польше, сын дипломата, и, как шутили, мог похвастаться тем, что он «первый поляк за последние 300 лет, способный по-настоящему насолить русским».[2111] Его стрижка «под буч» в эпоху небрежных причесок и резкие черты лица свидетельствовали об агрессивной позиции по отношению к Кремлю, которую он неустанно занимал. Колючий и высокомерный, он презирал «джентльменский подход к миру» Вэнса. Он выступал за «архитектуру» во внешней политике, под которой подразумевал ясность и определенность, в отличие от «акробатики» Киссинджера. Он занимал пост исполнительного директора североамериканского отделения Трехсторонней комиссии и помогал формировать её взгляды. По словам бывшего заместителя государственного секретаря Джорджа Болла, он был склонен к грандиозным геополитическим заявлениям — «чутье на то, чтобы заставить маленьких рыбок говорить, как больших китов».[2112] Вражда между Вэнсом и Бжезинским разгорелась самом начале работы администрации и усугублялась на протяжении всего времени, создавая институционализированную шизофрению в выработке политики, особенно по вопросам холодной войны, что было досадно в ситуации с неофитом внешней политики на посту президента. С возобновлением советско-американской напряженности в конце срока Картера советник по национальной безопасности взял верх.
Особого упоминания заслуживают посол Картера в ООН Эндрю Янг и первая леди Розалинн Картер. Молодой и видный лидер движения за гражданские права и последователь покойного Мартина Лютера Кинга-младшего, Янг стал одним из первых афроамериканцев, занявших дипломатический пост высшего уровня, что имело огромное символическое значение для цветного населения в стране и за рубежом. Как и многие другие афроамериканские лидеры, он связывал борьбу за свободу в США с борьбой против колониализма за рубежом, особенно в Африке, и был одним из первых американских дипломатов, отделивших проблемы юга Африки от холодной войны. Зачастую далеко опережая Картера и дипломатический истеблишмент, будучи откровенным и порой совсем недипломатичным в поведении, Янг иногда доставлял своему боссу неприятности своей откровенностью. Его нестандартное поведение в конце концов вынудило его уйти в отставку. Тем не менее, находясь на своём посту, он помог улучшить отношения США с Третьим миром и добиться серьёзных изменений в политике в отношении Африки.[2113] Первая леди также играла важную роль в администрации своего мужа. Розалинн Картер иногда принимала участие в брифингах СНБ, присутствовала на встречах высшего уровня и консультировала президента по основным вопросам. Летом 1977 года она совершила официальную поездку в Латинскую Америку, встретившись с лидерами семи стран и обсудив такие деликатные вопросы, как коммерческие проблемы, права человека, разоружение и распространение ядерного оружия, а также торговля наркотиками.[2114]
Картер пришёл к власти, обещая кардинальные перемены в том, как и что должно быть сделано. Он приложил все усилия, чтобы отличиться от своих дискредитировавших себя предшественников. Он будет играть доминирующую роль в формировании политики — в его Белом доме не будет Киссинджера. Вместо навязчивой секретности, ультра-византийских процессов и недемократических методов эпохи Никсона и Киссинджера он обещал открытую дипломатию, приверженность американским демократическим принципам и сотрудничество с Конгрессом. Он стремился сформулировать политику, соответствующую ценностям, которыми, по его мнению, дорожили американцы. Он твёрдо верил, что более нравственная и демократическая внешняя политика завоюет широкую поддержку населения.