Растущее советско-американское согласие заложило основу для разрешения других конфликтов. Утверждения администрации Рейгана о том, что помощь повстанческим группировкам сделала войну более дорогостоящей для коммунистических правительств, имели под собой определенные основания. Но не менее важными были и другие факторы. Придавая большее значение внутренним вопросам, Горбачев начал подталкивать советские государства-клиенты к ликвидации своих войн. Советско-американское сотрудничество способствовало прекращению многочисленных конфликтов и помогло ООН работать так, как задумывали её основатели. Усталость от войны среди самих участников боевых действий создавала сильное давление в пользу мира. Невозможность переиграть сверхдержавы друг против друга лишала их средств для борьбы. Таким образом, летом и осенью 1988 года, который газета New York Times назвала «сезоном мира», многочисленные воюющие стороны приступили к урегулированию казавшихся бесконечными конфликтов. Иран и Ирак договорились о прекращении огня. ЮАР и Ангола решили положить конец своему пятнадцатилетнему конфликту в Юго-Западной Африке. Оказавшись в изоляции от международного сообщества и под давлением Москвы, Вьетнам решил ликвидировать свою десятилетнюю оккупацию Камбоджи. Интифада на Западном берегу и в секторе Газа продолжалась, но в начале декабря в ООН лидер ООП Арафат, похоже, выполнил давние условия США, прямо отказавшись от терроризма и косвенно признав право Израиля на существование. В «год голубя» многие проблемы остались нерешенными, а предпринятые инициативы не всегда приносили немедленные результаты. Тем не менее, мирные шаги были многочисленны и драматичны. Рейган покидал свой пост в мире, разительно отличающемся от того, который он унаследовал от Картера.
V
Легко одержав победу над демократом Майклом Дукакисом в ходе кампании, в которой внешняя политика внезапно оказалась на периферии, Джордж Буш руководил кульминацией революции в мировых делах, начатой Горбачевым и Рейганом. Почувствовав с помощью мирной революции, охватившей Восточную Европу в 1989 году, что события движутся в правильном направлении, он мудро позволил им идти своим чередом, отказавшись вмешиваться или злорадствовать по поводу результатов. Однако ему с трудом удавалось найти правильный баланс между освобождением и порядком, который он предпочитал, и временами казалось, что он не в ладах с духом человеческой свободы, охватившим мир в первые годы его правления.
Джордж Герберт Уокер Буш привел в Белый дом порой непростую смесь восточного умеренного республиканства и новой, более консервативной разновидности «Солнечного пояса».[2290] Выходец из богатой и известной коннектикутской семьи, пилот военно-морского флота, удостоенный многих наград во Второй мировой войне, получивший образование в Андовере и Йеле, он впитал в себя стимсоновскую этику упорного труда, скромности, конкуренции и государственной службы. Окончив колледж, он решил не делать карьеру, отправившись в Техас, чтобы заняться нефтяным бизнесом. Как и многие представители его поколения и класса, он тяготел к политике. После двух сроков в Конгрессе и неудачной попытки получить место в Сенате он занял ряд важных должностей, которые принесли ему титул «президент с резюме»: посол Никсона в ООН; председатель Республиканского национального комитета; фактический посол в Китае до завершения нормализации отношений; директор Центральной разведки. Проиграв номинацию Рейгану в 1980 году, в интересах единства партии он присоединился к ней в качестве кандидата в вице-президенты. По его собственному признанию, Бушу не хватало «видения», он был скорее исполнителем, чем мыслителем. Его взгляды были глубоко истеблишментарными, хотя в своих политических кампаниях он потворствовал все более мощному правому крылу своей партии, выйдя из Совета по международным отношениям и Трехсторонней комиссии. Как и многие представители его поколения, он находил внешнюю политику «более забавной». Будучи уверенным, что личные связи — это то, что заставляет дипломатию работать, он проехал 1,3 миллиона миль и посетил 65 стран в качестве вице-президента, налаживая связи с иностранными лидерами и претендуя на звание «президента-ролодекс».[2291]
Больше интересуясь процессами управления, чем идеями, и особенно помня о разрушительных последствиях хаотичного управленческого стиля Рейгана, Буш собрал внешнеполитическую команду из единомышленников, многие из которых были его близкими друзьями. Как и его босс, государственный секретарь Джеймс А. Бейкер III происходил из богатых. Техасец, получивший образование в Принстоне и бывший морской пехотинец, Бейкер познакомился с Бушем благодаря своей юридической практике в Хьюстоне. Будучи руководителем предвыборной кампании Буша, главой аппарата Белого дома и министром финансов Рейгана, он завоевал репутацию проницательного политического оперативника и мастера заключения сделок. Его близкие личные отношения с президентом обеспечили ему место в ближнем кругу внешнеполитического руководства. Министр обороны Дик Чейни в последнюю минуту заменил техасского сенатора Джона Тауэра, который не смог получить одобрение конгресса. Глубоко консервативный и почти патологически скрытный, уроженец Вайоминга был начальником штаба Джеральда Форда и работал в Конгрессе. Внешнеполитический аппарат Буша держался на советнике по национальной безопасности и протеже Киссинджера генерале Бренте Скоукрофте, который занимал ту же должность в последние годы правления Форда. Трудоголик, Скоукрофт был печально известен тем, что дремал на совещаниях. Небольшого телосложения, довольный анонимностью, бывший генерал ВВС стал альтер-эго президента, по словам журналиста Боба Вудворда, «образцом надежного, самодостаточного сотрудника».[2292] Команда Буша не была монолитной. Война 1991 года в Персидском заливе выявила серьёзные разногласия между ними. Но их объединяла врожденная осторожность и консерватизм — президент предпочитал слово «благоразумие», — приверженность командной игре и страсть к порядку. Они работали вместе более слаженно, чем любая другая группа, начиная с администрации Джонсона. Особенно во внешней политике Буш придерживался практического стиля, что заметно отличало его от предшественника.
В первые месяцы пребывания у власти администрацию Буша потряс неожиданный кризис в Китае — стране, которую президент должен был знать лучше всех. По иронии судьбы, несмотря на давнюю и ярую поддержку Тайваня со стороны Рейгана, отношения США с Китаем во время его президентства были на удивление гармоничными. Ранний крестовый поход Рейгана против «империи зла» легко превзошел его традиционную симпатию к Тайваню, и администрация значительно расширила связи, установленные Картером в 1979 году. Соединенные Штаты поставляли оружие и технологии, которые с нетерпением ждал Пекин. Две страны активно сотрудничали в Камбодже и Афганистане, чтобы подорвать просоветские режимы. В последнем случае, чтобы скрыть свою руку, Соединенные Штаты закупали китайское оружие, которое поставлялось повстанцам напрямую через Пакистан. Они также субсидировали разведение китайских мулов, которые стали основой логистики моджахедов. В годы правления Рейгана Китай пережил самый интенсивный период вестернизации, приветствуя влияние США и отправляя тысячи студентов на учебу в Америку. В 1987 году напротив мавзолея Мао Цзэдуна в Пекине компания Kentucky Fried Chicken открыла двухэтажный ресторан в форме ведра с изображением полковника Сандерса в натуральную величину. Один «реформистский» китайский чиновник даже предложил заменить ножи и вилки на палочки для еды! После официального визита в апреле 1984 года Рейган назвал Китай «так называемой коммунистической страной» — широко разрекламированное заявление, которое отразило более широкие американские заблуждения относительно того, в какой степени вестернизация и реформы действительно прижились там.[2293]
Буш и его советники пришли к власти, скептически относясь к сближению Рейгана с Москвой и стремясь поддерживать тесные отношения с Китаем, но шокирующие события на пекинской площади Тяньаньмэнь весной 1989 года сделали это невозможным. Демонстрации, невинно начавшиеся в декабре 1984 года в Пекинском университете в знак протеста против отключения электричества в 11:00 вечера, в течение следующих нескольких лет переросли в полномасштабный общенациональный протест со стороны все более западно ориентированных студентов, стремящихся к большей демократии и интеллектуальной свободе от режима, решительно настроенного на сохранение статус-кво. К 1989 году протесты охватили двести городов. В мае все более нервничающее правительство ввело военное положение. В начале июня, когда демонстрации в Пекине разрастались, оно направило танки и подразделения Народно-освободительной армии на площадь Тяньаньмэнь, чтобы подавить протесты. Пока ошеломленный мир смотрел по телевизору, армия жестоко подавила демонстрантов, некоторые из которых несли гипсовые статуи Свободы, убив до трех тысяч человек и ранив, возможно, ещё десять тысяч. Несколько американских комментаторов оправдывались тем, что армия не была обучена справляться с внутренними беспорядками или что телевидение раздуло события до неприличия, но американцы и другие народы мира были возмущены обнаженной демонстрацией военной силы.[2294]
Администрация, застигнутая врасплох, отреагировала сдержанно и с некоторым замешательством. Буш, как и все остальные, был потрясен кровопролитием, но он также опасался региональных последствий дестабилизации Китая и ценил американо-китайские торговые связи. Хотя формально он выразил протест, элитарный президент, которому больше нравится порядок, чем демократия, не чувствовал и, следовательно, не мог выразить гнев, который испытывал весь мир. Соединенные Штаты ввели жесткие санкции, разорвав военные связи, прекратив продажу оружия и сотрудничая с другими странами, чтобы отказать Китаю в столь необходимых кредитах Всемирного банка и других международных кредитных организаций. Санкции разозлили китайцев, но ничуть не замедлили их репрессии против инакомыслящих. Заявления и действия администрации не смогли подавить растущий внутренний протест против её китайской политики и, более того, обрушились на президента с критикой как со стороны либералов, так и консерваторов.