район, чтобы сдержать возможное нападение мексиканцев, а затем велел ему занять позицию так близко к Рио-Гранде, как «подскажет благоразумие».[451]
Полк также вознамерился приобрести Калифорнию. Там проживало всего шесть тысяч мексиканцев. Мексика разместила в своей самой северной провинции армию численностью менее шестисот человек, чтобы контролировать огромную территорию. В октябре 1842 года, поддавшись слухам о войне с Мексикой, капитан Томас ап Кейтсби Джонс отплыл в Калифорнию. Томас Кейтсби Джонс приплыл в Монтерей, захватил местные власти и поднял американский флаг. Узнав, что войны нет, он спустил флаг, устроил банкет с извинениями для своих пленников и уплыл.[452] Американцев все больше тянуло в Калифорнию. Морские капитаны и исследователи с удивлением рассказывали о пышных сельскохозяйственных угодьях и благоприятном климате этой земли неограниченной щедрости и «вечной весны», «одной из лучших стран мира», по словам консула Томаса Ларкина. «Безопасные и вместительные гавани, которыми усеян её западный берег, — добавил конгрессмен из Алабамы, — приглашают в свои лона богатую торговлю Востока».[453] Американская эмиграция в Калифорнию неуклонно росла, что повышало вероятность повторения техасской игры. Признаки британского интереса усиливали привлекательность Калифорнии и чувство срочности в Вашингтоне. Полк заранее заявил о своей приверженности её приобретению, предупредил американцев в этом районе о возможности войны и приказал своим агентам препятствовать иностранным приобретениям.
Полк также использовал «дипломатическую дубинку» против Мексики, предъявив миллионные претензии американских граждан к её народу и правительству. Многие из этих претензий были завышенными, некоторые — откровенно несправедливыми, а большинство — результатом наживы за счет Мексики. Они были основаны на новом международном «праве», навязанном ведущими капиталистическими державами, которое обеспечивало их гражданам те же права собственности в других странах, которые они имели у себя дома.[454] Комиссия уменьшила сумму претензий до 2,5 миллиона долларов. Мексика произвела несколько выплат, но в 1843 году обанкротившаяся казна вынуждена была приостановить выплаты. Американцы обвинили Мексику в недобросовестности. Мексика осудила претензии как «дань», которую она «обязана платить в знак признания мощи США».[455]
Подход Полка к Мексике был продиктован откровенно расистскими взглядами, которые он разделял с большинством своих соотечественников. Уверенные в превосходстве англосаксов, американцы презирали мексиканцев как смешанную породу, стоящую даже ниже свободных негров и индейцев, «неразумную, паскудную расу людей… непригодную для управления судьбами этой прекрасной страны», «плутоватую вероломную расу», «банду пиратов и разбойников».[456] Действительно, им не составило труда оправдать как часть Божьей воли отъем плодородных земель у «праздного, бесхозяйственного народа». Они полагали, что Мексику можно заставить подчиниться или, если у неё хватит глупости сражаться, легко победить. «Пусть к её лаю относятся с презрением, а её маленький укус, если она попытается его нанести, [будет] быстро отброшен одним ударом лапы», — восклицал О’Салливан.[457] Некоторые американцы даже предполагали, что мексиканцы примут их как освободителей от своего собственного развращенного правительства.
Учитывая неразрешимость проблем и отношение к ним обеих сторон, урегулирование было бы затруднено при любых обстоятельствах, но жесткая дипломатия Полка обеспечила войну. Нет никаких доказательств, подтверждающих обвинения в том, что он замышлял спровоцировать Мексику на первый выстрел.[458] Скорее, он надеялся, что с помощью подкупа и запугивания сможет получить желаемое без войны, и рассчитывал, что если война все же начнётся, она будет короткой, легкой и недорогой. Осенью 1845 года его чувство срочности усилилось из-за новых и преувеличенных сообщений о британских замыслах в отношении Калифорнии, и он затянул петлю. В декабре 1845 года он возродил доктрину Монро, предостерегая Великобританию и Францию от попыток блокировать американскую экспансию. Он развернул военно-морские силы у мексиканского порта Веракрус и приказал Тейлору отправиться на Рио-Гранде. Он отправил агентов в Санта-Фе, чтобы подкупить провинциальные власти территории Нью-Мексико и убедить её жителей в преимуществах американского правления. Он отправил секретные приказы Тихоокеанской эскадре ВМС и Ларкину о том, что в случае начала войны или открытых действий Великобритании по захвату Калифорнии они должны занять основные порты и подтолкнуть местное население к восстанию. Возможно, он также тайно приказал авантюристу и известному смутьяну Джону Чарльзу Фремонту отправиться в Калифорнию. Как бы то ни было, весной 1846 года Фремонт резко повернул на юг из экспедиции в Орегон и начал разжигать революцию в Калифорнии.[459]
Окружив Мексику американской военной мощью и начав отжимать у неё окраинные провинции, Полк решил заключить сделку. Ошибочно решив, что Мексика согласилась принять посланника, он отправил в Мехико луизианца Джона Слайделла. Из инструкций президента ясно, какого рода «переговоров» он добивался. Слайделл должен был восстановить хорошие отношения с Мексикой, но при этом потребовать от неё капитуляции по границе Рио-Гранде и отказа от Калифорнии — задача не из легких. Соединенные Штаты должны были выплатить Мексике 30 миллионов долларов и удовлетворить претензии её граждан.
Предсказуемый провал миссии Слайделла напрямую привел к войне. Мексика согласилась лишь принять уполномоченного для обсуждения вопроса о возобновлении дипломатических отношений. Само присутствие Слайделла дестабилизировало и без того шаткое правительство. Когда же он двинулся к столице, нарушив четкие инструкции мексиканских чиновников, его миссия была обречена.[460] После того как Мексика отказалась принять его, он посоветовал Полку, что Соединенные Штаты не должны иметь с ними никаких дел, пока не «устроят им хорошую взбучку».[461] Полк согласился. Узнав о возвращении Слайделла, он начал составлять военное послание. Тем временем Тейлор занял провокационную позицию к северу от Рио-Гранде, его артиллерия была нацелена на город Матаморос. Не успев закончить работу над военным посланием, Вашингтон узнал, что мексиканские войска напали на один из патрулей Тейлора. На американской земле пролилась американская кровь, — без преувеличения воскликнул Полк. Администрация быстро добилась объявления войны.
Мексикано-американская война стала результатом нетерпения и агрессивности США и слабости Мексики. Полк и многие его соотечественники были полны решимости получить Техас до Рио-Гранде и всю Калифорнию на своих условиях. Они могли бы подождать, пока яблоки упадут с дерева, если воспользоваться кубинской метафорой Джона Куинси Адамса, но терпение не входило в число их достоинств. По всей видимости, Полк не собирался провоцировать Мексику на то, что можно было бы использовать в качестве завоевательной войны. Скорее, презирая своих предположительно более низких противников, он полагал, что сможет запугать их, чтобы они дали ему то, что он хотел. Слабость и внутренние разногласия Мексики способствовали его агрессивности. Более сильная или единая Мексика могла бы сдержать Соединенные Штаты или согласиться на аннексию Техаса, чтобы избежать войны, как призывал британский министр и бывший министр иностранных дел Мексики Лукас Аламан. Однако к этому времени янкифобия была на грани войны. Мексиканцы были глубоко возмущены кражей Техаса и очевидными планами США в отношении Калифорнии. Они рассматривали Соединенные Штаты как «русскую угрозу» Новому Свету. Возмущенные расистскими взглядами своих северных соседей, они боялись культурного вымирания. Газеты предупреждали, что если не остановить североамериканцев в Техасе, то мексиканцам будет навязан протестантизм, а сами они будут «проданы как звери».[462] Страх, гнев и гордость не позволяли смириться с американской агрессией. Мексика предпочла войну капитуляции.
Стратегия Полка в борьбе с Мексикой отражала расистские взгляды, из-за которых он ввязался в войну. Уверенный в том, что неполноценный народ не сможет противостоять американцам, он предполагал, что война продлится три-четыре месяца. Соединенные Штаты должны были получить контроль над северными провинциями Мексики и использовать их, чтобы заставить принять границу по Рио-Гранде и уступить Калифорнию и Нью-Мексико.
В военном смысле оценка Полка оказалась верной. Используя артиллерию с разрушительным эффектом, Тейлор отбросил мексиканцев назад через Рио-Гранде. В течение следующих десяти месяцев он разгромил более крупные армии при Монтеррее и Буэна-Висте, подогревая народное волнение, сделав себя национальным героем и получив контроль над большей частью северной Мексики. Тем временем командующий Роберт Стоктон и Фремонт, в свою очередь, разжигали народное волнение, сделав себя национальным героем и получив контроль над большей частью северной Мексики. Роберт Стоктон и Фремонт поддержали так называемое восстание американцев под Медвежьим флагом в окрестностях Сакраменто и провозгласили Калифорнию частью Соединенных Штатов. Войска полковника Стивена Кирни без сопротивления заняли Нью-Мексико. Чтобы облегчить переговоры, Полк разрешил изгнанному Санта-Анне вернуться в Мексику, где он должен был договориться об урегулировании.