[588] Чтобы вывести Наполеона из равновесия, он оставил неясным, что Соединенные Штаты могут предпринять в будущем.
Когда Гражданская война закончилась, усилилось давление, требующее что-то предпринять. Конгресс и пресса осуждали иностранное вмешательство. По всей стране возникли организации «Защитников доктрины Монро». Нарушая законы о нейтралитете, американцы начали оказывать Хуаресу значительную тайную помощь.[589] Прежде чем сменить Линкольна, вице-президент Джонсон говорил о войне с Мексикой как об «отдыхе» для солдат Союза.[590] «Теперь за Мексику!» воскликнул генерал Грант на следующий день после Аппоматтокса. Как и Джонсон, Грант и другие генералы рассматривали мексиканскую операцию как средство удержать большую и все более беспокойную армию. Предупреждая, что создание монархического правительства в Мексике является «враждебным актом» против Соединенных Штатов и может стать убежищем для конфедератов, что приведет к «долгой, дорогой и кровавой войне», Грант предложил Джонсону возможные военные действия или, по крайней мере, избавиться от огромных излишков оружия в Америке, продав оружие мексиканским силам сопротивления.[591]
Увязнув в борьбе с Конгрессом из-за неразрешимых проблем Реконструкции, Джонсон оставил дипломатию в надежных руках Сьюарда. Госсекретарь повел себя с Мексикой так, что его репутация безрассудства оказалась подпорченной. Он видел в ненужной войне угрозу для и без того ослабленной администрации и для своих затянувшихся президентских амбиций. Грант расположил пятидесятитысячную армию вдоль Рио-Гранде. Их командующий, лихой кавалерист генерал Филип Шеридан, объявил значительные запасы оружия излишними и разместил их вдоль границы, сообщив мексиканцам об их местонахождении. Однако Сьюард блокировал более агрессивные предложения Гранта, довольствуясь усилением дипломатического давления на Наполеона и Австрию. В ноябре 1865 года он предупредил, что неспособность вывести европейские войска может означать войну. Он отправил генерала Джона Шофилда в Париж с инструкциями «подставить ноги под красное дерево Наполеона и сказать ему, что он должен убраться из Мексики».[592] Когда Австрия оказалась на грани отправки войск для поддержки Максимилиана, Сьюард предупредил, что будет рассматривать это как акт войны, и Соединенные Штаты не могут оставаться «молчаливым или нейтральным зрителем». Зная, что Австрия уже глубоко увязла в кризисе с Пруссией, Сьюард воспользовался её уязвимостью. Его предупреждение послужило сигналом для Франции ускорить свой выход. Возможно, Сьюард также надеялся с помощью дипломатической твердости спасти пошатнувшуюся администрацию.[593]
Давление со стороны Соединенных Штатов было не единственной и, возможно, даже не самой важной причиной отступления Наполеона. Войска Хуареса вели смертоносную партизанскую войну против захватчиков. Неумелый Максимилиан так и не смог заручиться поддержкой мексиканцев, а его власть не распространялась дальше присутствия французских войск. Все больше поглощаясь европейскими проблемами, непредсказуемый Наполеон быстро потерял интерес к Мексике и начал искать выход, не показавшись капитулянтом перед Соединенными Штатами. Лишившись поддержки Франции и столкнувшись с кризисом в Европе, Австрия отказалась проверять искренность угроз Сьюарда. Оба правительства оставили незадачливого Максимилиана на произвол судьбы. Он был отстранен от власти и казнен мексиканской расстрельной командой в июне 1867 года. Не уступая более воинственным голосам внутри и вне правительства, Сьюард дал понять европейцам, что временная приостановка действия доктрины Монро в результате Гражданской войны закончилась.[594]
Будучи очагом интриг и конфликтов во время и сразу после Гражданской войны, Канада также представляла собой потенциально взрывоопасную проблему. Легкий доступ через границу сделал северного соседа прибежищем для уклоняющихся от призыва, прыгунов с головами и антивоенных копперхедов, а значит, и источником сильного недовольства для стойких юнионистов. Канада также служила базой для партизан Конфедерации, включая легендарного Джона Ханта Моргана. После 1864 года правительство Конфедерации предприняло отчаянную попытку открыть второй фронт в Канаде, втянув Союз в конфликт с Великобританией. Серия трансграничных рейдов была разработана для преследования территории Союза и провоцирования конфликта с Канадой. Нападения были не более чем булавочными уколами и временами переходили в комическую оперу, за исключением налета кентуккийцев на вермонтский город Сент-Олбанс в октябре 1864 года. Налетчики ограбили банк, перестреляли, разграбили и сожгли город, а затем бежали обратно через границу. Местные власти и федеральные войска преследовали их, угрожая столкновением. Отказ Канады выдать налетчиков или выплатить компенсацию в кратчайшие сроки привел Союз в ярость. Американцы, естественно, возмущались использованием канадской земли во враждебных целях и угрожали добиться реституции, захватив её после войны или получив её в качестве компенсации за ущерб, нанесенный «Алабамой». Чувствуя уязвимость Канады, британцы серьёзно относились к угрозам Союза, опасаясь, что победивший или побежденный Союз может попытаться отомстить, напав на Канаду.
Напряженность сохранялась и после Аппоматтокса. Горячие головы требовали уступить Канаду в качестве платы за претензии Алабамы и другие предполагаемые нарушения британцами нейтралитета. Восстания в западных провинциях Канады и аннексионистские настроения на границе Британской Колумбии после покупки США Аляски создавали возможности для американских смутьянов и вызывали нервозность в Канаде. Самым спорным послевоенным вопросом стала серия налетов на Канаду так называемых фениев — ирландских эмигрантов, некоторые из которых были ветеранами Союза, действовавших с баз в Соединенных Штатах. Ни Джонсон, ни Сьюард поначалу не воспринимали фениев всерьез. Возможно, они получали тайное удовольствие от того, что Канада была в замешательстве, когда на неё наступали. Их неспособность быстро и эффективно обеспечить соблюдение законов о нейтралитете вызвала гнев и недовольство в Канаде.
Несмотря на постоянные провокации, официальные лица с обеих сторон сдерживали напряженность. Британцы были полны решимости не допустить выхода пограничных конфликтов из-под контроля. Канадские чиновники предпринимали серьёзные, хотя и не всегда эффективные усилия по соблюдению законов о нейтралитете и после первых колебаний предложили реституцию за набег на Сент-Олбанс. Житель Нью-Йорка, Сьюард знал и понимал приграничных соседей и не поощрял тех, кто призывал поддержать восстания в Канаде или даже аннексировать её в качестве компенсации. Грант и Фиш действовали более эффективно, чем Джонсон и Сьюард, чтобы обеспечить соблюдение законов о нейтралитете и обуздать фениев.
Отчасти в ответ на предполагаемую американскую угрозу Великобритания создала федеральный союз в Канаде, приняв Акт о Британской Северной Америке 1867 года. Большинство граждан США спокойно согласились с этим, хотя слово «доминион» в названии нового зависимого государства заставило некоторые республиканские души задуматься. Как британцы в 1776 году были уверены, что новые Соединенные Штаты не являются жизнеспособным образованием, так и американцы верили, что новый доминион Канада распадется. Они приняли в качестве статьи веры то, что было названо теорией конвергенции, — веру в то, что, поскольку идеология, торговля и культура США были так важны для народа, столь похожего на них самих, две нации сойдутся, и Канада присоединится к Соединенным Штатам. Статус доминиона был переходным этапом. Не было необходимости добиваться аннексии.[595]
Вашингтонский договор 1871 года помог ослабить обострившуюся после Гражданской войны напряженность и заложил основу для растущего англоамериканского согласия. Договор чаще всего упоминается как соглашение об арбитражном разбирательстве особенно спорного спора о претензиях Алабамы и как решение давних разногласий по поводу американо-канадских границ и доступа к рыболовству. Это соглашение потребовало от обеих сторон весьма необычных уступок: извинений Великобритании за ущерб, нанесенный рейдерами Конфедерации, и окончательного отказа США от непомерных «косвенных» претензий к Великобритании за ущерб от Гражданской войны, что было вызвано в значительной степени отчаянной потребностью США в британском капитале для финансирования своего огромного военного долга.[596] Вашингтонский договор, представлявший собой сложные трехсторонние переговоры между Соединенными Штатами, Великобританией и доминионом Канада, также имел серьёзные последствия для Северной Америки. Значительная часть времени была потрачена на решение канадских вопросов. Результатом стало молчаливое признание США нового статуса Канады.[597]
Умеренность Сьюарда в отношении Мексики и Канады отражала его принятие теории конвергенции, которая была неотъемлемой частью его более широкой концепции судьбы Америки. Историки активно спорят о том, был ли его экспансионизм оппортунистическим и ситуативным или отражал более широкий замысел.[598] Четкая схема его целей и целенаправленность его действий убедительно свидетельствуют в пользу последнего. Но никто не спорит с тем, что он был ключевой фигурой экспансии середины XIX века, связующим звеном между движением Manifest Destiny 1840-х годов и зарубежным экспансионизмом 1890-х годов. С точки зрения его видения судьбы нации, он был логическим преемником Джефферсона и Джона Куинси Адамса, последнего из которых он называл «покровителем, проводником, советчиком и другом».