Жители многочисленных населенных пунктов Кубанского плацдарма вели себя по отношению к немецким военнослужащим спокойно, почти дружелюбно[3]. Эти рыбаки и крестьяне, отличавшиеся завидным здоровьем, производили благоприятное впечатление, особенно это касалось женской половины. Партизанское сопротивление полностью отсутствовало, хотя условия местности были очень благоприятными для создания бандитских отрядов[4].
Глава 2При отступлении из района Западного Кавказа 17-я армия занимает плацдарм на Кубани[5]
Когда в ноябре 1942 года противник окружил немецкую 6-ю армию[6] генерал-фельдмаршала Паулюса под Сталинградом и, стремясь развить свой большой оперативный успех, продолжал двигаться по обе стороны Дона дальше на запад и юг, немецкие войска стояли фронтом на юг в преимущественно лесистом высоко-горном районе Кавказа, а также в верховьях реки Терек. Причем 17-я армия, занимавшая западный участок фронта, примыкала с востока к позициям 1-й танковой армии. Этим двум оперативным объединениям немецких войск грозила смертельная опасность, если бы противнику удалось подойти к Ростову-на-Дону. Тогда немецкие войска, занимавшие позиции на перевалах и в северных отрогах Большого Кавказа в 600 километрах юго-восточнее Ростова-на-Дону, были бы отрезаны от своих баз снабжения, атакованы с тыла, оттеснены к Кавказским горам и обречены на уничтожение. Здесь намечался второй «Сталинград» еще большего масштаба.
Достаточно поздно, только в начале января 1943 года, 1-я танковая армия получила приказ отойти сначала к Ростову-на-Дону, а затем еще дальше к западу. При этом было довольно сомнительно, удастся ли ей выполнить этот маневр до того момента, как противник успеет взять Ростов. Державшая оборону 17-я армия, восточный фланг позиций которой находился в районе Эльбруса, а западный фланг – у Новороссийска, получила приказ начиная с 12 января 1943 года начать отвод своих соединений из горных районов Кавказа. Повернув в сторону Новороссийска, 17-я армия должна была отходить сюда через Краснодар в район, которому позднее было суждено сыграть важную роль и который вошел в военную историю как плацдарм на Кубани, или Кубанский плацдарм.
Однако до занятия этого плацдарма 17-й армии предстояло преодолеть огромные трудности. Начавшаяся оттепель, которая лишь изредка ненадолго прерывалась кратковременными заморозками, чрезвычайно затрудняла отход 17-й армии по раскисшим от весенней распутицы дорогам, многие из которых не имели твердого покрытия. Тем не менее, преодолевая невообразимые трудности горного рельефа, соединения армии планомерно отходили на запад. При этом напиравший сзади противник постоянно теснил немецкие войска[7].
Оглядываясь назад, можно назвать настоящим чудом ту беспримерную стойкость немецких солдат и офицеров и то искусство управления войсками германского командования, которые позволили не только отвести главные силы 1-й танковой армии через Ростов-на-Дону, опередив противника, но и вообще сделали возможным упорядоченный отход 17-й армии на Кубанский плацдарм. При этом наибольшие трудности выпали на долю соединений, занимавших позиции на северном фланге 17-й армии, которым пришлось совершить самые протяженные марши по совершенно заболоченной местности. Несмотря на все усилия постоянно наседавшего противника, 17-й армии, и прежде всего ее XXXXIX горнострелковому армейскому корпусу, занимавшему позиции на северном фланге, удалось осуществить поэтапный медленный отход, следуя от одной разведанной позиции до другой и тем самым определяя темп отхода всей армии.
31 января 1943 года XXXXIX горнострелковый корпус вышел своим правым флангом к Кубани восточнее Краснодара и развернулся фронтом на восток. Затем в течение двух месяцев корпус продолжал медленный, упорядоченный отход, преодолев за это время почти 150 километров, чтобы 5 апреля 1943 года занять плацдарм на Кубани, предусмотренный командованием вермахта как конечный рубеж обороны.
Преобладавшая в это время весенняя распутица часто в течение нескольких дней не позволяла воинским соединениям совершать переходы. В такой обстановке были неизбежными дальнейшие потери транспортных средств и гужевого транспорта, после того как отступление из горных районов Кавказа и продолжительные марши по разбитым горным дорогам привели к и без того большим потерям транспортных средств во всех соединениях, и прежде всего вьючных животных в горнострелковых войсках.
Одновременно совершенно раскисли и те немногие дороги и тропы, имевшиеся в тыловом районе Кубанского плацдарма, ставшие теперь почти непроходимыми, в то время как снабжение через скованный непрочным и подвижным льдом Керченский пролив долгое время было почти полностью парализовано. Снабжение войск, занимавших Кубанский плацдарм, по воздуху с полевых аэродромов, находившихся в глубоком тылу, было возможным до конца февраля 1943 года лишь с большими трудностями и в ограниченном объеме.
Противник следовал за отступавшей на Кубанский плацдарм 17-й армией буквально по пятам и быстро продвигался вперед, особенно южнее Кубани. Однако еще 10 февраля 1943 года нашим войскам удалось нанести Советам чувствительные потери на южном берегу Кубани северо-восточнее станицы Крымская (ныне город Крымск), в предполье будущего плацдарма. В ходе завязавшегося боя было уничтожено почти 50 танков противника, в основном американского производства, которые в весеннюю распутицу потеряли свою маневренность[8].
28 марта 1943 года удалось отразить все попытки русских взять наши войска в клещи. Эти попытки были предприняты из района с множеством лагун и мелких озер, находившегося восточнее будущего плацдарма. Также успешно были отражены попытки противника прорваться у станицы Анастасиевская, находящейся в 20 километрах восточнее предусмотренного приказом командования переднего края обороны.
Глава 3Оборонительные бои на Кубанском плацдармп[9]
5 апреля 1943 года была занята конечная оборонительная позиция севернее Кубани. Южнее реки правый фланг 17-й армии смог еще раньше занять предусмотренный для обороны рубеж, протянувшийся от Новороссийска через станицу Крымская к селу Киевское, и повсюду отразил попытки противника в ходе разведки боем прощупать нашу оборону.
Только под Новороссийском в начале февраля 1943 года наши войска потерпели неудачу: находившийся юго-восточнее города противник пересек Цемесскую бухту, ширина которой составляла в этом месте около 4 километров, и сумел закрепиться на западном берегу бухты южнее города, смяв находившиеся там слабые посты немецкого сторожевого охранения. Несмотря на все усилия, немецким войскам так и не удалось сбросить противника назад в море; более того, русские смогли продвинуться к горе Мысхако, находившейся примерно в 6 километрах юго-западнее города, и только здесь они были наконец остановлены (см. карту 3).
Почти ежедневно противник атаковал с воздуха не только застрявшие в грязи колонны немецких войск и активно поддерживал атаки своих сухопутных сил, но и постоянно совершал налеты на немногочисленные немецкие аэродромы, на перевалочный порт Тамань и на постепенно оживавшую паромную переправу через Керченский пролив. С наступлением темноты советские летчики сбрасывали в Керченский пролив мины, что значительно затрудняло морское сообщение с портом в Керчи, так как снова и снова приходилось очищать Керченский пролив от мин. Кроме того, из-за раскисших в весеннюю распутицу полевых аэродромов действие немецкой истребительной авиации было сильно ограничено.
Введение в действие зенитной артиллерии
В такой сложной общей обстановке 7 февраля 1943 года остатки штаба 9-й зенитной дивизии взяли на себя командование всеми частями зенитной артиллерии, имевшимися в составе 17-й армии[10].
Зенитная дивизия получила следующее задание: вместе с военной авиацией – состоявшей сначала всего лишь из 2 ослабленных авиационных групп истребительной авиации и 1 авиационной группы пикирующих бомбардировщиков – взять на себя защиту немецких войск на поле боя от налетов вражеской авиации; при этом особое внимание следовало уделить противовоздушной обороне таких перевалочных портов, как Керчь, Тамань, Анапа и Темрюк, а также зенитному прикрытию паромной переправы через Керченский пролив и аэродромов на Кубанском плацдарме и в Крыму. Но сначала наибольшее внимание уделялось защите Керченского пролива от налетов вражеской авиации.
Однако имевшиеся в нашем распоряжении зенитные силы, предназначенные для выполнения этого задания, были в самом начале довольно слабыми. Во время отступления из Кавказских гор вместе с 17-й армией вышли 2 полностью моторизованных зенитных артиллерийских дивизиона сухопутных войск (275-й и 279-й), каждый из которых состоял из 2 тяжелых и 1 легкой зенитной батареи; 2 полностью моторизованных легких зенитных артиллерийских дивизиона, легкий 86-й зенитный дивизион (20-мм зенитных пушек) и легкий 89-й зенитный дивизион (37-мм зенитных орудий), в состав каждого из которых входили по 3 легкие зенитные батареи, а также лишь частично моторизованный тяжелый зенитный артиллерийский дивизион (164-й резервный), состоявший из 3 тяжелых (88-мм) и 2 легких (20-мм) зенитных батарей, затем 2 отдельные легкие зенитные батареи, которые во время отступления были выведены из состава своего зенитного артиллерийского дивизиона.
На берегах Керченского пролива уже были задействованы 9 тяжелых и 5 легких зенитных батарей, из которых 2 легкие батареи прикрывали порт и аэродром Тамани. 2 тяжелые зенитные батареи (одна со 105-мм, а вторая с 128-мм зенитными орудиями) были задействованы против военно-морских сил противника у южного выхода Керченского пролива и из-за слишком большого удаления от Керчи не могли быть использованы для зенитного прикрытия Керченского порта и паромной переправы через Керченский пролив. Еще несколько зенитных батарей были дислоцированы под Феодосией, у Севастополя и на крымских аэродромах.
Если бы авиация противника правильно воспользовалась сложившимся положением и совершала планомерные налеты на паромную переправу через Керченский пролив, имевшую слабое зенитное прикрытие, а также на слабо защищенную передовую, то ввиду слабости немецкой истребительной авиации воздушная обстановка могла бы стать для немецких войск просто угрожающей. При подобном обострении воздушной обстановки могло быть поставлено под вопрос удержание Кубанского плацдарма силами 17-й армии, особенно в том случае, если бы противник смог согласовать по времени и месту свои воздушные налеты с наземными операциями своих сухопутных войск.
Другая серьезная опасность могла исходить от вражеских военно-морских сил, если бы они подвергли атакам немецкие грузовые суда и паромную переправу в Керченском проливе, что могло полностью парализовать снабжение 17-й армии, находившейся на Кубанском плацдарме.
Ясно осознавая сложившееся положение, 10 февраля 1943 года командование вермахта отдало приказ провести операцию «Морская змея» и в ускоренном темпе направить 9-й зенитной дивизии существенное подкрепление. С территории Германии по железной дороге предстояло перебросить 7 тяжелых и 2 легких зенитных артиллерийских дивизиона, а также 2 зенитных прожекторных дивизиона. Несмотря на сложные условия железнодорожного движения на территории России, действительно удалось за 10–12 дней переправить в Крым большую часть выделенного подкрепления. Всего прибыло 23 тяжелых и 6 легких зенитных батарей, а также 8 зенитных прожекторных батарей.
Эти силы позволили создать ударную группировку зенитной артиллерии по обе стороны Керченского пролива и существенно усилить противовоздушную оборону над полем боя на Кубанском плацдарме. Правда, состояние дорог и переправа через Керченский пролив значительно замедлили введение в действие подкреплений, направлявшихся на Кубанский плацдарм.
В начале марта 1943 года, когда прибывшее в Крым подкрепление еще не было доставлено в прифронтовой район на Кубанском плацдарме, имевшиеся зенитные части были распределены следующим образом:
в районе Новороссийска 4 тяжелые и 2 легкие зенитные батареи;
в районе порта и аэродрома в Анапе 2 тяжелые и 2 легкие зенитные батареи;
в районе западнее станицы Крымская 2 тяжелые и 2 легкие зенитные батареи;
в окрестностях станицы Курчанская 3 легкие зенитные батареи;
у моста через Кубань у города Темрюк 3 легкие зенитные батареи;
в районе порта и аэродрома в Тамани 4 тяжелые и 3 легкие зенитные батареи;
у южного выхода Керченского пролива 2 тяжелые зенитные батареи (они использовались главным образом против морских целей).
Кроме того, необходимо было задействовать относительно крупные зенитные силы для обеспечения противовоздушной обороны аэродромов и военно-морских баз в Крыму. Всего в начале марта 1943 года в нашем распоряжении временно находилось 47 тяжелых зенитных батарей и 31 легкая зенитная батарея, а также 8 зенитных прожекторных батарей. К сожалению, через несколько недель после стабилизации общей обстановки часть этих сил (16 тяжелых зенитных батарей) была передана на другие участки Восточного фронта, прежде чем нам удалось переправить их на Кубанский плацдарм для усиления зенитного прикрытия задействованных там войск.
Командование зенитными частями на Кубанском плацдарме, в районе Керчи и в западной части Крыма осуществлял штаб соответствующего зенитного полка. (См. приложение. «Структура 9-й зенитной дивизии».)
Этими силами было создано зенитное прикрытие (хотя и довольно слабое) над полем боя в основных горячих точках фронта Кубанского плацдарма – в районе Новороссийска и станиц Крымская и Курчанская. Здесь следует отметить, что для защиты важного для снабжения 17-й армии моста через Кубань в районе города Темрюк, который часто подвергался налетам вражеской бомбардировочной авиации, было выделено минимальное зенитное прикрытие. Согласно приказу вышестоящего командования, основные зенитные силы сначала дислоцировались у Керченского пролива и в районе Тамани.
Поскольку большая часть задействованных у Керченского пролива тяжелых зенитных батарей могла вести огонь и по морским целям, можно было встречать довольно плотным огнем военно-морские силы противника, пытавшиеся прорваться в Керченский пролив. Для отражения ночных вылазок Советов со стороны моря в распоряжении зенитчиков имелись зенитные прожекторы. Кроме того, тяжелые зенитные батареи были полностью обеспечены специальными осветительными снарядами.
Обучение прибывших зенитчиков
Из зенитных подразделений, имевшихся в распоряжении 9-й зенитной дивизии, лишь зенитные дивизионы, отступавшие вместе с 17-й армией из района Кавказа, были хорошо обучены и имели богатый боевой опыт, они уже успели хорошо зарекомендовать себя в боях на Восточном фронте. В отличие от них, новые зенитные соединения, прибывшие из Германии и вошедшие в состав 9-й зенитной дивизии, имели лишь опыт отражения воздушных налетов авиации западных союзников. Поэтому надо было срочно передать этим новым соединениям опыт ведения боевых действий в условиях Восточного фронта, особенно в борьбе с наземными целями, чтобы успешно решать задачи, стоявшие перед зенитной артиллерией в прифронтовом районе, где главное – это борьба против авиации противника и участие в наземном бою.
Поэтому, несмотря на рост числа воздушных налетов вражеской авиации в районе Керчи, немедленно началось обучение прибывших зенитчиков, чтобы быстрее подготовить их к выполнению новых заданий. В почти необитаемой местности на Керченском полуострове были организованы ускоренные курсы по обучению личного состава дивизии стрельбе по наземным целям боевыми снарядами. Для этого с позиций были сняты несколько легких и тяжелых зениток.
Кроме того, зенитные батареи обучались стрельбе во взаимодействии с визуальной воздушной разведкой. С самолета в море сбрасывались цветные надувные плоты, входящие в комплект аварийного оборудования самолетов, учебной батарее передавались примерные координаты этого цветного пятна в море, и батарея начинала пристрелку по этому пятну во взаимодействии с воздушной разведкой, которая корректировала огонь батареи.
Проведенные в штабах стрельбы из личного огнестрельного оружия и из автоматического оружия дополнили пехотную подготовку прибывших на фронт военнослужащих. Так за относительно короткий срок удалось обучить прибывших зенитчиков ведению боевых действий и против наземных целей, что было для них в новинку, но благодаря огромной самоотдаче и усердию они блестяще справились с этим. Вскоре представилась возможность проверить полученные в ходе обучения навыки в бою.
После завершения обучения личного состава прибывших из Германии зенитных батарей на Керченском полуострове состоялись учения на местности с применением боевых боеприпасов, которые проводились вместе с румынскими соединениями, чтобы обучить зенитчиков навыкам маневренного боя в незнакомой местности. Эти меры казались нам тогда особенно важными, в том числе и потому, что в ближайшее время ожидалась высадка вражеского десанта на побережье Крымского полуострова. В этом случае зенитные батареи были бы единственным резервом тяжелого вооружения не только в районе Керчи, но и на территории всего Крыма.
Как уже указывалось выше, в прифронтовом районе перед зенитной артиллерией стояли две задачи: противовоздушная оборона поля боя и участие в наземном бою, что само по себе не являлось чем-то абсолютно новым. Такое разнообразное применение зенитной артиллерии предусматривалось уже в тех уставах и наставлениях для зенитных войск, которые были разработаны еще в мирное время. Во время проведения тренировочных стрельб все действующие части обучались этому. Так, например, в легионе «Кондор», в Испании, использование в наземном бою задействованных там зенитных батарей, как тяжелых, так и легких, позволило добиться поразительных успехов.
Во время Польской кампании 1939 года и особенно Французской кампании 1940 года подразделения зенитной артиллерии, приданные соединениям сухопутных войск, успешно прошли боевое испытание при частом применении в наземных боях: при штурме железобетонных и бронированных ДОТов, в уличных боях в городах, а также и в открытом поле. Здесь зенитные батареи доказали свою исключительную маневренность и эффективность прежде всего в борьбе с вражескими танками.
С другой стороны, перед командованием зенитными артиллерийскими частями стояла задача постоянно находить правильное соотношение при использовании зенитной артиллерии в наземном бою и при зенитном прикрытии поля боя, не забывая о том, что главной задачей этого рода войск является борьба с авиацией противника. В наставлениях по боевой подготовке зенитчиков, составленных еще в мирное время, содержалось директивное указание, доказавшее свою целесообразность и во время войны, а именно что зенитная артиллерия должна быть задействована в наземных боях только в исключительных случаях, когда на каком-то участке фронта складывается критическая обстановка. При этом следует заметить, что для зенитчиков было само собой разумеющимся в таких случаях немедленно приходить на помощь попавшим в трудное положение воинским частям сухопутных войск и использовать свои превосходные зенитные орудия в наземном бою.
С удовлетворением можно констатировать, что наставления по стрелковому делу, касающиеся борьбы с вражеской авиацией, с которыми зенитная артиллерия вступила во Вторую мировую войну, до сих пор себя полностью оправдали. Благодаря дальновидному руководству генерала Рюделя, долгие годы занимавшего должность начальника воздушной обороны страны и инспектора противовоздушной обороны в Имперском министерстве авиации, основные принципы стрельбы легких и тяжелых зениток по воздушным целям без существенных изменений были сохранены и во время войны. Главными принципами для легких и тяжелых зениток, всегда приводившими к успеху, остались: своевременное открытие огня в быстром темпе и сосредоточенный огонь как можно большего количества орудий по одной воздушной цели или одной войсковой части противника.
С другой стороны, нет никакого сомнения в том, что такое разнообразное применение зенитной артиллерии, как против воздушных, так и наземных целей, предъявляло высокие требования к умениям и навыкам личного состава и особенно к мастерству офицеров. И здесь нельзя не сказать о том, что такой высокий уровень подготовки личного состава этого еще довольно молодого рода войск был достигнут далеко не везде.
Чрезвычайное увеличение численности действующих частей зенитных войск при мобилизации – в три и даже в пять раз – и продолжавшееся в первые годы войны формирование новых крупных воинских частей зенитной артиллерии неизбежно привели к снижению уровня боевой подготовки зенитчиков.
Поэтому совершенно естественно, что при обучении зенитчиков, особенно на территории рейха, главное внимание уделялось отражению воздушных налетов бомбардировочной авиации союзников. К тому же часть офицеров, в том числе и старших возрастов, пришла в зенитные части не из артиллерии, поэтому вначале им были незнакомы основные принципы ведения огня по наземным целям. Они не настолько хорошо владели пристрелкой, ведением наблюдения, стрельбой с использованием значений, полученных в результате расчетов, чтобы максимально эффективно использовать отличные 88-мм зенитные орудия.
Поэтому при учебных стрельбах на Керченском полуострове необходимо было изучить эти основные артиллерийские принципы: пристрелку, ведение наблюдения, стрельбу на поражение и тому подобное. Новобранцы были поражены исключительной меткостью своего оружия, в том числе и легких зениток, и очень быстро овладели необходимыми навыками и умениями.
При этом особенно эффектными были стрельбы из 88-мм зенитных орудий снарядами, разрывавшимися у самой поверхности земли. Отличные дистанционные взрыватели с часовым механизмом, установленные на таких тяжелых зенитных снарядах, продемонстрировали, что ими можно было вести снайперскую стрельбу. Во время показательных стрельб были использованы снаряды с низко расположенной точкой разрыва, предназначенные для отражения атак наземного противника, находящегося на расстоянии около 120 метров от зенитного орудия. Это наглядно продемонстрировало зенитчикам разрушительное осколочное действие их снарядов, поражающих большие площади.
Похожим образом проходили занятия и с использованием легких зенитных орудий. Стрельба по точечным целям, находящимся на большом и на минимальном удалении, показала отличную меткость и высокую эффективность этих скорострельных легких зениток при стрельбе по незащищенной живой силе противника, а также высокую чувствительность взрывателей ударного действия, которые срабатывали уже при соприкосновении с травяным покровом. Цель этого обучения заключалась в том, чтобы зенитчики прониклись доверием к своему оружию и чтобы благодаря этим «лучшим зениткам в мире» у них появилось гордое чувство превосходства над противником. И поставленная цель была достигнута.
Все эти меры по обучению новобранцев были направлены главным образом на то, чтобы превратить заново сформированную 9-ю зенитную дивизию в сплоченный коллектив, способный сохранить славный боевой дух бесстрашной старой 9-й зенитной дивизии, уничтоженной в Сталинграде. Бои последующих месяцев вплоть до самого конца в Севастополе показали, что этот боевой дух был сохранен и в новом воинском соединении.
Наряду с упомянутыми выше мероприятиями по боевой подготовке прибывших зенитчиков были приняты не менее важные меры социального обеспечения военнослужащих зенитных подразделений, разумеется, насколько это позволяла сделать сложившаяся обстановка и наши ограниченные возможности. Имеет смысл остановиться на этих мерах подробнее, так как они в значительной мере влияют на формирование микроклимата в коллективе, если, конечно, применять их правильно.
Для военнослужащих воинских частей, находящихся на фронте, важнейшей мерой социального обеспечения был и остается регулярный отпуск с выездом на родину. Для любого фронтовика он является самой желанной наградой за его ратный труд. В обстановке, сложившейся весной 1943 года, военнослужащие зенитных подразделений, вышедших с боями с Северного Кавказа, чувствовали себя особенно ущемленными в этом отношении. Многие из зенитчиков не видели свою родину уже почти два года. Давно не получали отпуска с выездом на родину и военнослужащие тех дислоцированных в Крыму зенитных частей и подразделений, которые вошли в состав 9-й зенитной дивизии в феврале 1943 года. Тем не менее, несмотря на напряженную боевую обстановку на Кубанском плацдарме и на трудности железнодорожного сообщения с Германией, командованию дивизии удалось ускорить процесс отправки своих бойцов в отпуск с выездом на родину. При этом командованию 9-й зенитной дивизии очень пригодились дружеские отношения, налаженные с командованием авиационных частей. Поскольку летчики постоянно совершали регулярные полеты в Германию для доставки необходимых запчастей для своих самолетов, то нередко они прихватывали с собой и отпускников-зенитчиков, которым не удалось достать место в воинских эшелонах, следовавших на родину.
Кроме того, в Ялте был оборудован дом отдыха 9-й зенитной дивизии, предназначенный для военнослужащих, выздоравливающих после ранения, и прочих заслуженных солдат и офицеров дивизии, нуждавшихся в отдыхе, но не имевших права на отпуск с выездом на родину. Каждые две недели в этот санаторий, расположенный в неповторимой по своей красоте местности
Южного Крыма, прибывали очередные партии зенитчиков, чтобы поправить здоровье, снять нервное напряжение и отвлечься от монотонности будней на заболоченной местности Кубанского плацдарма или в унылых степях Крымского полуострова. Интересные лекции о полуострове и населяющих его людях, о богатой на события истории Крыма, начиная с глубокой древности, когда здесь появились первые греческие поселения, вносили желанное разнообразие в жизнь отдыхающих зенитчиков и давали пищу уму.
Отдельные подразделения проявляли инициативу и устраивали в местах своей дислокации музыкальные вечера, посвященные исполнению народных песен и танцев, что позволяло поднять настроение солдатам, находящимся вдали от любимой родины. Коллектив одной из зенитных батарей, которая занимала огневую позицию под Новороссийским, под командованием своего энергичного командира, капитана Шуберта, сумел даже инсценировать первую часть «Фауста» Гёте. Зенитчики выучили роли и из подручного материала сами сшили себе сценические костюмы! Очевидно бессмертный дух «Фауста» Гёте еще никогда не возрождался при таких необычных сопутствующих обстоятельствах! И хотя эта знаменательная театральная постановка многократно прерывалась сигналами воздушной тревоги и огнем зениток, она навсегда осталась в памяти тех, кому посчастливилось видеть ее тогда.
Мы рассказываем здесь об этом для того, чтобы показать юному поколению немцев, что становой хребет старого германского вермахта формировала не только отличная боевая подготовка военнослужащих, но и внутреннее духовное единение между офицерским и рядовым составом, осознание того, что во всем следует поддерживать друг друга. Мы хотим также показать, что каждый офицер должен был ценить это духовное единение и всегда стараться ставить его выше обычной солдатчины, чтобы найти путь к сердцу своих солдат, с которыми ему предстояло делить все опасности и лишения войны. Там, где нет такого духовного единения, подразделение, часть, соединение всегда будут оставаться ненадежными и в час опасности не выдержат натиска противника и будут разгромлены.
Поэтому, если только боевая обстановка позволяет, кроме материальных благ, офицеру никогда не следует забывать и о мерах социального обеспечения. Опыт показывает, что эти меры были и всегда будут важной составной частью управления войсками. При этом интуиция и творческая инициатива командира подразделения, части, соединения всегда укажут верный путь.
Подчиненность зенитных войск. Задачи, стоящие перед штабом зенитной дивизии
Подчиненность 9-й зенитной дивизии устанавливалась следующим образом: в оперативном отношении зенитная дивизия подчинялась I корпусу зенитной артиллерии, командование которого находилось при штабе группы армий «Юг», и была придана 17-й армии лишь «для взаимодействия с ней». Отсюда вытекала необходимость тесного взаимодействия со штабом 17-й армии, которое благодаря достигнутому взаимопониманию всегда осуществлялось без осложнений и в атмосфере полного доверия.
Командир дислоцированного на Кубанском плацдарме зенитного полка хорошо зарекомендовавший себя в боях полковник Шёттль умел образцово исполнять пожелания штабов отдельных армейских корпусов на плацдарме по сосредоточению огня, правда, только в тех случаях, когда вышестоящее командование 17-й армии не указывало 9-й зенитной дивизии основные районы сосредоточения огня зенитных частей. Следует отметить, что во время оборонительных сражений весны и лета 1943 года эти районы сосредоточения огня зенитной артиллерии довольно часто менялись.
При такой подчиненности и территориальном задействовании 9-й зенитной дивизии в составе 17-й армии стоящие перед ее штабом задачи соответствовали задачам, за решение которых обычно отвечал начальник зенитной артиллерии армии. Для решения этих задач в распоряжении штаба 9-й зенитной дивизии имелись в первую очередь ее собственные зенитные подразделения, в то время как все прочие наземные средства ПВО соединений сухопутных войск, военно-морских сил и авиационных баз подчинялись 9-й зенитной дивизии лишь тактически или, со своей стороны, просто были «вынуждены взаимодействовать» с ней.
Само собой разумеется, что желание командования 17-й армии взаимодействовать с 9-й зенитной дивизией прежде всего было направлено на зенитное прикрытие войск на поле боя и в прифронтовом районе, особенно на направлении главного удара сухопутных сил противника и его авиации. Другим важным требованием армейского командования была защита путей подвоза от воздушных налетов авиации противника, и здесь речь шла прежде всего о Керченском проливе, который был особенно уязвим при ударах с воздуха.
Как правило, в вопросе задействования зенитной артиллерии штабу 9-й зенитной дивизии всегда удавалось быстро добиваться взаимопонимания с командованием 17-й армии. Это происходило при личном контакте – оба штаба оперативного руководства размещались поблизости друг от друга – или по телефону. Установление тесного контакта между штабами облегчалось тем обстоятельством, что между многими штабными офицерами существовали приятельские отношения.
Несколько сложнее обстояло дело с вопросом взаимодействия на среднем командном уровне, со штабами армейских корпусов и дивизий сухопутных войск. Понятно, что эти штабы рассматривали зенитные артиллерийские части, задействованные в районе их дислокации, как «свои собственные» и желали использовать их по собственному усмотрению на определенных участках фронта. Но в большинстве случаев и здесь командиру дислоцированных в таких районах зенитных полков удавалось пойти навстречу пожеланиям армейских командиров и обеспечить сосредоточение огня на соответствующем участке фронта, если районы задействования зенитной артиллерии позволяли использовать ее также и против наземных целей.
Однако гораздо сложнее было решать эту проблему при возникновении критических ситуаций, особенно когда собственная артиллерия и противотанковая оборона армейских частей и соединений были сильно ослаблены и обстановка становилась критической. Тогда, не обращая внимания на действия авиации противника, некоторые командиры местных воинских частей пытались привлечь не подчиняющиеся им зенитные батареи исключительно для стрельбы по наземным целям, в том числе и при смене позиций. В этих случаях возникала опасность, что зенитная артиллерия, используемая не по назначению, будет бессмысленно загублена. Перед командиром конкретного зенитного полка в такой ситуации стояла трудноразрешимая проблема, как найти правильный баланс использования зенитной артиллерии между обеспечением зенитного прикрытия поля боя и участием в наземном бою. Теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что в общем и целом удавалось избегать серьезных трений при возникновении таких критических ситуаций (которые действительно не были редкостью) или же быстро устранять их на благо соединений и частей сухопутных войск, ведущих тяжелый бой.
Если же зенитные подразделения находились в «прямом подчинении» армейской части и соединения, а не были «предназначены для взаимодействия» с нею, то это должно было бы предполагать, что основные принципы применения зенитной артиллерии и сведения об этом относительно молодом роде войск уже стали общим достоянием вермахта. Однако далеко не везде дело обстояло именно так, и об этом нельзя не упомянуть. В период бурного развития вермахта до 1939 года понятие «взаимодействие всех родов войск на поле боя» просто еще недостаточно созрело. Тем не менее общее желание добиться успеха в отражении наступления противника, как на земле, так и в воздухе, помогало устранять возникающие трения, особенно в тех случаях, когда успех зенитных батарей в наземном бою и в сбивании вражеских самолетов доказывал целесообразность выбранного способа задействования зенитной артиллерии.
Подчиненность 9-й зенитной дивизии командованию люфтваффе, а в данном случае I корпусу зенитной артиллерии, который, в свою очередь, был тесно связан со штабом группы армий (в описываемое время – группы армий «А»; с начала апреля 1944 года и до конца боев в Крыму (12 мая 1944 года – группы армий «Южная Украина»), ограничивалась основополагающими предписаниями по тактическому применению зенитной артиллерии. Зенитная дивизия подчинялась I корпусу зенитной артиллерии и в административном отношении, что было связано с пополнением личного состава, со снабжением боеприпасами для зенитных орудий, автомобильным транспортом и средствами связи, в то время как продовольствие, горючее, боеприпасы для стрелкового оружия, средства ближнего боя и подрывные средства должны были предоставлять сухопутные войска.
Предписания командования I корпуса зенитной артиллерии по тактическому применению наряду с противовоздушной обороной поля боя и прифронтового района требовали обеспечить зенитное прикрытие коммуникаций через Керченский пролив, а также обязывали выполнять задачи по осуществлению противовоздушной обороны и для двух других составляющих частей вермахта: люфтваффе и кригсмарине (военно-морских сил). При таком положении становилось неизбежным, что не вся огневая мощь зенитных подразделений могла быть использована в интересах 17-й армии: так, обеспечение противовоздушной обороны аэродромов постоянно требовало отвлечения значительных сил зенитной артиллерии. Однако и такое использование зенитной артиллерии приносило немалую пользу самой 17-й армии, так как сохранение авиации, взаимодействовавшей с соединениями 17-й армии, могло найти свое выражение в полноценной поддержке наземных войск силами люфтваффе.
Похожим образом обстояло дело и с обеспечением противовоздушной обороны баз военно-морского флота. Противовоздушная оборона морских путей, по которым осуществлялось снабжение, была для 17-й армии вопросом жизни и смерти, так же как и зенитное прикрытие относительно малочисленных формирований торпедных катеров, которые постоянно держали в страхе противника на море.
Из сказанного вытекает, что командир 9-й зенитной дивизии, являвшийся одновременно и начальником зенитной артиллерии 17-й армии, должен был находиться в тесном контакте не только со штабом армии и подчиненными ему штабами корпусов и дивизий, но и со штабами действовавших в Крыму авиационных частей и соединений кригсмарине. Такое взаимодействие можно было обеспечить только в ходе регулярных посещений собственных зенитных частей на передовой и в прифронтовом районе, а также штабов подразделений сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе. Благодаря своевременно принимаемым мерам зенитчикам было необходимо всегда соответствовать изменениям в наземной и воздушной обстановке, а также требованиям, предъявляемым к подразделениям противовоздушной обороны. При этом предвидение развития обстановки уже гарантировало пятьдесят процентов успеха.
Вся работа штаба зенитной дивизии была подчинена решению этих разнообразных задач, описанных выше. Наряду с постоянным контактом со штабами трех видов (составных частей) вермахта, осуществляемым с помощью офицеров связи или технических средств связи, в первую очередь вопрос заключался в том, чтобы ежечасно составлять текущий обзор воздушной обстановки, необходимый для выполнения главной задачи – зенитного прикрытия воздушного пространства над полосой армии. Благодаря наличию в зенитной дивизии хорошо оснащенного технически батальона авиационной связи в период позиционной войны на Кубанском плацдарме, а позднее и в Крыму, можно было по телефону или по радиоканалам постоянно получать свежий обзор воздушной обстановки, своевременно распознавать направления главного удара вражеской авиации, а также замечать подозрительные полеты самолетов противника в нашем тыловом районе, например над Крымскими горами в районе Ялты (снабжение партизан!).
Во время ежедневных обсуждений обстановки в штабе дивизии особое внимание уделялось донесениям воздушной разведки, действовавшей во всей полосе армии. При этом наряду с постоянным отслеживанием воздушной обстановки старались критически оценивать успехи, достигнутые истребительной авиацией и зенитными батареями, которые обеспечивали противовоздушную оборону в соответствующем районе. Число вражеских самолетов, сбитых нашими истребителями и зенитной артиллерией, всегда должно было находиться в благоприятном соотношении к числу прорвавшихся самолетов противника. Так, если противник терял менее десяти процентов своих самолетов (а при участии истребителей люфтваффе требование было еще более жестким), надо было проводить расследование, чтобы понять, в чем заключалась наша ошибка.
Как правило, это происходило не в форме длинных докладов, а в результате коротких (часто совершенно неожиданных) посещений зенитных частей, задействованных в соответствующем районе. В распоряжение командира 9-й зенитной дивизии был предоставлен легкий многоцелевой двухместный самолет «Физелер Fil56 Шторьх», что позволяло ему или его доверенным лицам быстро появляться даже в самых отдаленных уголках обширного подведомственного района и поддерживать тесную связь как с подчиненными ему зенитными частями, так и со штабами подразделений сухопутных войск. Это было особенно удобно при пересечении Керченского пролива, так как без такого самолета дорога занимала бы много времени и все зависело бы от работы паромной переправы.
Кроме немедленных сообщений о налетах вражеской авиации и боевых действиях против воздушных целей, а также сообщений о важных изменениях обстановки, произошедших в ходе наземных боев, в установленные часы утром и вечером штабы всех трех зенитных полков подробно докладывали в штаб дивизии о произошедших событиях по отдельности. В этих докладах давался не только обзор боевой деятельности полка против воздушных и наземных целей, но и содержалась информация о потерях, расходе боеприпасов и состоянии зенитных орудий.
Штаб зенитной дивизии видел одну из важнейших своих задач в том, чтобы своевременным подвозом боеприпасов обеспечивать бесперебойное функционирование зенитной артиллерии и поддерживать ее, особенно в основных районах обороны. Во время оборонительных боев на Кубанском плацдарме, а позднее и в Крыму забота о наличии достаточного запаса боеприпасов постоянно стояла на первом плане. Боеприпасы для зенитных орудий, частично поступавшие по морю в Севастополь из румынского порта Констанца, а частично доставлявшиеся по железной дороге, складировались в соответствующих районах задействования зенитной артиллерии.
Кроме того, в случае нарушения поставок зенитных боеприпасов по морю – ведь вражеский Черноморский флот мог в любой момент перейти к активным действиям – или при длительном нарушении железнодорожного сообщения жизненно необходимо было постоянно иметь под рукой достаточные запасы боеприпасов, запасных частей и другого технического имущества зенитной артиллерии и зенитных приборов. Правда, далеко не всегда хлопоты командования зенитной дивизии о больших запасах боеприпасов находили отклик у командования люфтваффе, отвечавшего за снабжение зенитной артиллерии; тем не менее на случай неблагоприятного развития обстановки командованию 9-й зенитной дивизии удалось создать в Севастополе значительные запасы боеприпасов для зенитных орудий. Позднее эта предусмотрительно принятая мера полностью себя оправдала.
Пополнение разнообразной материальной части зенитной артиллерии и зенитных приборов – стволов зенитных орудий разного калибра и лафетов, электрических кабелей, радиолокационных станций, приборов управления огнем и т. п. – так же как и положение с боеприпасами, являлось предметом ежедневных совещаний, которые начальник штаба проводил со специалистами по технической части. При решающем значении, которое имела сложная материальная часть зенитной артиллерии для успешного выполнения поставленной боевой задачи, в обсуждении этих вопросов постоянно принимал участие и командир дивизии.
Наряду со снабжением запчастями большое внимание уделялось восстановлению материальной части зенитной артиллерии и зенитных приборов на принадлежащих зенитной дивизии пунктах выдачи и ремонта зенитного оборудования, где неустанно трудились опытные механики и оружейники, что позволяло отказаться от заказа некоторых запчастей на родине. На этих ремонтных базах производился ремонт зенитного вооружения сухопутных войск и военно-морских сил, а также легких зениток, которыми были оснащены румынские воинские части.
Если это было возможно, то автомобили ремонтировались в имевшейся у дивизии собственной ремонтной мастерской. Опираясь на собственный опыт, необходимо подчеркнуть, что не следует оставлять контроль и заботу об этих «тыловых службах» исключительно исполнительным органам. Командиру дивизии никогда не помешает личное знакомство с работой этих служб, чтобы при необходимости оперативно вмешаться и оказать им необходимое содействие. Высокая оценка нелегкого повседневного труда ремонтников в этих тяжелейших фронтовых условиях и постоянная забота командира о материальной части способствуют успеху и в боевой деятельности такого относительно молодого специфического рода войск, оснащенного сложным оборудованием, как зенитная артиллерия. Никогда не следует недооценивать эти кажущиеся мелочи, особенно в войсках, оснащенных высококачественным, сложным оборудованием. А какие современные войска не оснащены в наше время сложным оборудованием и приборами?
Из-за больших расстояний в зоне подчинения зенитной дивизии и несмотря на наличие личного самолета, командир дивизии был вынужден иногда целыми днями отсутствовать на своем рабочем месте в штабе дивизии. В таких случаях всей текущей работой занимался начальник штаба, отлично зарекомендовавший себя майор Франц Кайзер. С другой стороны, и начальник штаба всегда имел возможность на автомобиле или самолетом добраться до отдельных зенитных полков или до штабов армейских соединений, чтобы, как говорится, самому быть в гуще событий и постоянно держать руку на пульсе.
Если позволяла обстановка, то работа в штабах прерывалась и совершался объезд отдельных воинских частей. Поэтому для сопровождения командира дивизии или начальника штаба часто направлялись штабные работники, в том числе и делопроизводители, которые благодаря таким выездам на фронт могли не заниматься составлением пространных отчетов. К таким посещениям отдельных зенитных частей часто привлекались врач дивизии и интендант, чтобы прямо на месте все проверить, подбодрить личный состав и оживить работу за письменным столом.
Низкая маневренность зенитных частей
Перед 9-й дивизией стояли очень разные задачи, которые она должна была решать имеющимися у нее силами: зенитное прикрытие поля боя, защита портов и важного моста через Кубань у города Темрюк, противовоздушная оборона Керченской паромной переправы и судоходства в Керченском проливе, противовоздушная оборона военно-морских баз в Крыму и мест стоянки пароходов служб снабжения и быстроходных десантных барж и, не в последнюю очередь, зенитное прикрытие аэродромов на Кубанском плацдарме и в Крыму, на которых базировались разные по численности авиационные соединения и части люфтваффе. В такой ситуации командование зенитной артиллерией старалось путем постоянной передислокации имевшихся в его распоряжении слишком слабых зенитных сил отражать воздушные налеты и наземные атаки противника на Кубанском плацдарме, а также поддерживать контратаки немецких войск в наземном бою.
Поскольку прибывшие с территории рейха зенитные подразделения были в основном стационарными или лишь частично моторизованными, то для каждой такой передислокации приходилось просить командование армии выделить транспортные части, предназначенные для транспортировки зенитных батарей. Такие транспортные части были оснащены главным образом автомобилями повышенной проходимости и обычными армейскими грузовиками, с помощью которых можно было шаг за шагом осуществлять передислокацию зенитных батарей. Однако при острой нехватке средств тяги одновременная передислокация всех зенитных батарей была невозможна. Следовательно, если бы обстановка на фронте сложилась таким образом, что нужно было бы срочно отступать, то большая часть стационарных зенитных батарей неизбежно оказалась бы в критическом положении. Эта забота постоянно угнетала командование 9-й зенитной дивизии во время всего периода боевых действий на Кубанском плацдарме, а позднее и в Крыму.