При возвращении из Киева к нам продвигайтесь с тем же пропуском, и свое медленное продвижение в тылу /дата пропуска несколько устареет/ объясните также болезнью.
Никаких заметок и записок, могущих вызвать подозрение, при Вас не должно быть.
Перейдя нашу линию фронта, попросите командира красноармейской части немедленно отправить Вас в Особый Отдел, там сообщите свой псевдоним /фамилию не говорите/, сообщите военно-разведывательные данные о тыле противника /возле фронта/ и скажите о необходимости Вашего срочного направления в НКВД Украины. Какое выполняли задание по Киеву, никому говорить нельзя.
Ориентировочный срок Вашего возвращения — в средних числах марта месяца 1942 г.
Задание читал и усвоил /подпись/ «МАЛЫШКА».
ЗАДАНИЕ СОСТАВИЛ: НАЧ 2 ОТДЕЛА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКВД УССР
СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
ТИМОШЕНКО
«СОГЛАСЕН» ЗАМ НАЧАЛЬНИКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКВД УССР
КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
КАРЛИН
7 февраля 1942 г.
гор. Старобельск
Напечатано 2 экз.
* * *
Тов. Тимошенко
Иванов Василий Михайлович блондин, высокий, стройный, голубые глаза, нос длинный, прямой, утолщённый, волосы зачёсывает наверх.
В.Карлин.
13.2
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ЗАМ НАЧАЛЬНИКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКВД УССР
КАПИТАНУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
Тов. КАРЛИНУ
г. Старобельск
«По делу М»
Задание агенту «МАЛЫШКА» утверждаю.
Выброску «МАЛЫШКА» в тыл противника САНКЦИОНИРУЮ.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Задание «М» и две справки.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР
КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 3-ГО РАНГА
СЕРГИЕНКО
17 февраля 1942 г.
п. Меловое
Из Старобельска выехали машиной ранним утром 23 февраля. Опер Белоглазкин, невысокий, крепкий, брюнет, устроился на заднем сидении, сдвинул на лоб ушанку и немедленно уснул — дорога предстояла долгая. Низкое темно-серое небо давило на землю, погода держалась нелетная, и всё же шофёр не стал включать фары — бережёного Люфтваффе бережёт. Проваливаясь в выбоины разбитого шоссе, автомобиль медленно двигался на запад.
Ещё в декабре сорок первого года Старобельск от линии фронта отделяло чуть больше ста километров, но 18 января на участке от Балаклеи до Славянска советские войска начали наступление силами шести армий и трех кавалерийских корпусов. Задачи перед наступающими частями ставились гигантские, чуть ли не отбросить немцев к Азовскому побережью, там окружить и уничтожить. Это было до того нереально, что всерьёз и не обсуждалось, для большого наступления не хватало ни людей, ни техники. Все понимали, что цель операции — отвлекающая, удержать немецкие войска на юге и помешать их переброске под Москву.
Силы и ресурсы наступающих иссякли уже через десять дней, но за эти недолгие десять дней советские армии успели отодвинуть фронт на сотню километров. Последним городом, из которого удалось выбить немцев, стала Лозовая на юге Харьковской области. Вот оттуда, с самой западной точки на стыке Юго-Западного и Южного фронтов, Илья должен был отправиться в Киев.
В Лозовой размещался штаб 6-й армии. Накануне Тимошенко связался с их особым отделом, попросил подобрать участок для переброски агента через линию фронта и выделить офицера из полковой или дивизионной разведки, хорошо знающего местность. Из 2-го отделения с Ильёй отправили сержанта Белоглазкина, беззаботно дрыхнувшего теперь на заднем сидении, а сам Илья, хоть и был бы рад поспать, уснуть в дороге никак не мог.
В штаб 6-й армии приехали под вечер. Белоглазкин, успевший выспаться, а затем истомиться в ожидании конца пути, отправился разыскивать особый отдел. Илья остался ждать в машине.
Исполосованные танковыми гусеницами, улицы городка чернели вывороченной землей, да и весь он казался чёрным, прокопчённым войной. Глядя на Лозовую, Илья вспомнил Драбов, последний не занятый немцами город, через который 558-й полк проходил в сентябре. Вспомнил он и ночной разговор с Исаченко. Нет, Лозовая этим февральским вечером ничем не походила на Драбов, а у его теперешнего задания было мало общего с приказом прикрывать отход дивизии. Или все же что-то было? Выполняя тот приказ, день спустя, погиб почти весь его партизанский взвод, все, с кем уходил он летом из Таганчи, переправлялся через Днепр. Воспоминание о жизни в таганчанском лесу неожиданно оказалось совсем рядом, за тонкой, прозрачной перегородкой памяти. Только почему-то теперь это был зимний лес, и спину Ильи оттягивал тяжёлый, неудобный рюкзак. Что у меня в рюкзаке? — не мог понять он. Никакого рюкзака тогда у него не было.
Хлопнула дверца автомобиля. Илья проснулся.
— Вот, знакомься, Малышко. Лейтенант Кожевников, начальник полковой разведки. Проведёт нас к месту переброски.
Кожевников сел рядом с Ильей. Белоглазкин плюхнулся на переднее сидение и велел шофёру ехать. Услышав слово «переброска», лейтенант ухмыльнулся. Илья подумал, что у разведчиков такие «переброски» случаются, пожалуй, раз в два-три дня. Эх, ему бы в полковой разведке служить. Там его место. Он пожал протянутую руку, взглянул в лицо Кожевникова и вспомнил этого лейтенанта. Тот тоже узнал его.
— Первомайск? — спросил Кожевников, не выпуская ладонь Ильи.
— Да, ноябрь.
— Что, знакомы? — заинтересовался Белоглазкин.
— Ох, я тебя запомнил, — засмеялся Кожевников, пропустив мимо ушей вопрос сержанта госбезопасности. — И тебя, и твои танки. Я в 261-й дивизии недолго потом прослужил, через две недели сюда перевели, но комдив мне эти танки до последнего дня вспоминал.
— Так были танки?
— Ещё как были. Не знаю, как мы с ребятами их прозевали, понять не могу. Но если бы ты тогда не предупредил, может, я бы тут не сидел сейчас.
— Это что ж, из-за меня перевели?
— Не знаю точно. Да вряд ли.
Хлопнув шофера по плечу, Кожевников скомандовал:
— Останавливай и жди здесь. До Дмитровки пешком дойдём.
— Мы немчуру сегодня придавили немного, — сказал он Белоглазкину, когда все трое вышли из машины. — Можно было бы сильнее, у них тут силы жиденькие, но и нам наступать нечем: горючего нет, снарядов мало. Это я к тому, что оборона у них ещё не выстроена, пройти можно. Под Первомайском посложнее было, — добавил он, глянув на Илью. — Шагайте за мной. Нам недалеко, с полкилометра.
Сов. Секретно
Акт
24 февраля 1942 года г. Лозовая.
Мы, нижеподписавшиеся, оп. уполномоченный разведуправления НКВД УССР Белоглазкин и нач. разведки 973 стр. полка 270 стр. дивизии лейтенант Кожевников, составили настоящий акт в том, что нами в ночь с 23 на 24 февраля 42 года в р-не села Дмитровки Лозовского р-на Харьковской области произведена переброска в тыл противника разведчика «Малышко».
Операция прошла без каких-либо инцидентов. После ухода «Малышко» на стороне противника ничего подозрительного замечено не было.
Оп. уполномоченный разведуправления Белоглазкин.
Нач. разведки 973 с. п. 270 с. д. Кожевников.
Совершенно Секретно
Начальнику 2 отдела 1 управления
НКВД УССР
Ст. лейтенанту госбезопасности
т. Тимошенко
Рапорт
Доношу, что мной в ночь с 23 на 24 февраля 1942 года на участке 973 стрелк. полка 270 стр. дивизии, расположенного в р-не Лозовой, была произведена переброска в тыл противника агента «Малышко». Операция проводилась в районе с. Дмитровка во время наступления наших войск. Обстановка была вполне подходящая, так как было передвижение гражданского населения из села в село, некоторые уходили в наш тыл с линии фронта, а некоторые уходили с отступающим противником. Агент «Малышко» линию фронта противника прошел решительно и без каких-либо инцидентов. После его ухода я оставался на линии фронта остаток ночи и до 12 часов дня, после чего возвратился в Лозовую, где также, в ожидании возвращения пробыл до следующего дня.
Акт о переброске при этом прилагаю.
27.2.42 года.
Опер. уполн. 2 отдела 1 управления
НКВД УССР
сержант г/б Белоглазкин.
— Вам записка, Сергей Тарасович! — у входа в Первое управление Карина остановил дежурный лейтенант. — Сейчас возьмёте или напомнить, когда будете уходить?
Карин приехал в Старобельск утром с начальником особого отдела 12-й армии и после обеда с ним же собирался вернуться в Ворошиловград.
— Напоминать мне, товарищ лейтенант, не нужно, память пока не подводит. Но записку отдайте сейчас, вдруг от красавицы юной, — он подмигнул лейтенанту, тот засмеялся и отправился в дежурку. Вернулся даже не с запиской, а с небольшим пакетом.
— Давно меня ждет?
— С неделю. А может, и десять дней. Вы же давно у нас не были.
— А что проку ездить к вам часто? Бумажные вы люди, и получить у вас можно одни бумажки. Нет бы налить ветерану, а?
Лейтенант привычно и терпеливо улыбнулся.
Карин отошел к окну. В конверте действительно была записка, адресованная ему.
Приветствую Вас,
многоуважаемый Сергей Тарасович!
Вот уже настал тот долгожданный день, когда я отправлюсь в свою «командировку».
Представляю себе, что Вы сказали бы мне: «Желаю Вам новых успехов, Илья Григорьевич».
Надеюсь, что мы еще с вами встретимся и тогда поговорим подробнее, а сейчас у меня к Вам одна просьба: так как я Ваш «крестник» и вел первые переговоры с Вами, и многое оказалось не так, как я себе представлял и Вы мне обещали, то я Вас очень прошу, позаботьтесь о моей семье /жене и матери/.
Вот, примерно и все, я, конечно, выполню свое задание любой ценой и постараюсь вернуться. Ваше доверие я оправдаю, а это для меня самое важное.
С приветом, И. Г. Гольдинов.
19.2.42 г.
P. S. Получите письмо с адресом моей жены — вышлите ей, пожалуйста, мою фотографию.
За этими короткими строчками Карин увидел многое. Видимо, не сложилось у Гольдинова близкой дружбы с разведчиками, раз с просьбой помочь семье агент обратился к нему, а не к начальнику отдела, с которым готовился к заданию. Карина это не удивило, он слышал о сложной подковёрной жизни Первого управления. И задание, видимо, пришлось ему не слишком по душе, раз пишет «не так, как представлял» и «не так, как обещали». Ну что тут скажешь, задания не выбирают, это Гольдинов и сам понимать должен.