Африка была втянута в холодную войну после убийства Патриса Лумумбы, первого избранного премьер-министра Конго, который воспринимался как «антизападник». Как оказалось, война стала «горячей», когда Южная Африка вторглась в Анголу, чтобы предотвратить приход к власти «марксистского» правительства, и поддерживалась доставленными по воздуху кубинскими войсками. Американцы сохранили контроль над Конго, но Советский Союз уделял этому большое внимание, что привело к созданию наспех слепленных, но все же «коренных» «марксистско-ленинских» режимов в нескольких странах от Эфиопии до Бенина и Мозамбика: все они были свергнуты или исчезли в 1990‐е годы. Китайцы, которые вели свою игру в последние десятилетия холодной войны, снова в деле с огромными аппетитами на африканское сырье. Оставят ли после себя их великодушные проекты – к примеру, перестройка уничтоженной транспортной инфраструктуры Конго – более устойчивые следы развития, чем предыдущие проекты Востока и Запада, покажет время.
С демократизацией Южной Африки, Нигерии и ряда небольших стран и началом кооперации между ними в Африке зарождаются определенная политическая стабильность и достоинство, в настоящий момент поддерживаемые повсеместным возвращением экономического роста. Благополучная, демократическая и относительно хорошо управляемая Южная Африка продвигает некоторое континентальное и прогрессивное лидерство, имеющее значение даже во франкоговорящих частях Африки. Но все положительное остается очень хрупким и неравномерным.
В центре Конго (Киншаса) остается черной дырой, пораженной насилием, разграблением и нищетой, на юге – неразрешенный кризис в Зимбабве. На западе – тлеющие исламо-христианские и этнические конфликты в Нигерии и огромная коррумпированность вкупе с мошеннической экономикой, которые существуют под тонким слоем хаотичных выборов. На севере конфликты и внутренние войны в Судане привлекли американское и европейское внимание, потому что они сталкивают арабов-мусульман и темнокожих христиан. Что выглядит наиболее зловеще, так это то, что север Африки – юг Сахары, так же как и север и северо-восток Сомали, втягиваются в новую американскую мировую войну. АФРИКОМ (Африканское командование вооруженных сил США), новая командная структура США, создается в Африке, и в вихре взаимных поощрений африканские мусульмане все больше склоняются в сторону воинствующего исламизма.
Вне Южной Африки, Сенегала и Марокко едва ли можно обнаружить явно левые политические силы, которые имели бы какое-то значение для Африки. Наиболее важный контингент, Южно-Африканская коммунистическая партия – единственная настоящая коммунистическая партия южнее Сахары – представляет собой сборище профсоюзных деятелей, функционеров и интеллектуалов, крайне зависимых от своих возможностей оседлать волны популистского национализма Африканского национального конгресса (АНК). Интеллектуальные центры южнее Сахары – Университет Ганы в Легоне, Ибаданский университет в Нигерии, Университет Макерере в Уганде; знаменитые марксистские центры в «области исследования развития» в Дар-эс-Саламе и (на короткое время после освобождения) Мапуто были практически уничтожены кризисами конца 1970‐х – начала 1980‐х годов. Легон и Макерере теперь возвращаются к интеллектуальной жизни, а Дакар всегда оставался важным форпостом исследований и рефлексии в значительной степени благодаря настойчивым усилиям и приверженности идеям Самира Амина. Южная Африка после апартеида из-за ее ресурсов и из-за трещин ее расистского правления предлагает мало значимых образцов интеллектуальных кругов или прогрессизма. Университет Форт-Хэйр обучал темнокожих, включая радикалов; некоторые англоязычные университеты, прежде всего Витватерсрандский университет в Йоханнесбурге, были гаванью для яркого и активного белого радикализма. Демократия, тем не менее, втянула в политику большую часть его блестящих интеллектуалов, в особенности темнокожих и цветных.
Западная Азия – это небольшая часть мира. Но в пропорциональном отношении к своей территории и населению она имеет гигантское значение из-за нескольких факторов, а именно: нефти, Израиля и Мекки. Из‐за американской зависимости от нефти, поступающей из Западной Азии, контроль над регионом становится жизненно необходимой задачей для США. Нефтяные доходы сделали возможным выживание в XXI веке архаичных династических режимов, скорее напоминающих тюдоровскую Англию, чем георгианскую, против которой взбунтовалась молодая Америка. Если Саддам Хусейн и шейх Кувейта обогатились бы в результате экспорта риса, а не нефти, маловероятно, что суверенитет последнего или вооружения первого что-то значили бы для Бушей.
Израиль – последнее из европейских поселенческих государств107, зародившихся в современности в результате завоевания и перезаселения Америк, но оно также может быть описано как произошедшее от государств крестоносцев XII–XIII веков. Его истоки в значительной степени лежат в социалистическом сионизме, характеризуемом сильным универсалистским идеализмом. Но этот идеализм не смог бы выжить в геополитической реальности: Палестина не была «землей без людей для людей без земли». Палестина была населена, и сионистский проект не мог стать ничем, кроме оккупации и этнических чисток, выживая во враждебном контексте только посредством вооруженной силы и получаемых извне ресурсов: иммигрантов, денег и оружия.
Сам по себе палестинский конфликт незначительный и локальный, но он был спроецирован на мировую арену по двум причинам – близости к доминирующим западным нефтяным производителям и обладающей ресурсами еврейской диаспоре. Последняя превратила ситуацию вокруг сионистских поселенцев в общемировой вопрос, в значительной степени опираясь на евро-американский стыд и вину после Холокоста. И для немцев, и для американцев, к примеру, гораздо проще позволить палестинцам выплачивать евро-американский долг за вину, чем позволить сионистам создать собственное этническое государство, скажем, в Баварии или Нью-Йорке.
Еврейская диаспора всегда может воззвать к американской мощи, чтобы защитить Израиль, но из-за нефтяных интересов США должны уделять некоторое внимание и арабским соседям Израиля. Этот императив делает убийство или депортацию всех палестинцев из Палестины – Endlösung108 «Палестинского вопроса», политически невозможным, к чему призывает по меньшей мере одна из второстепенных партий в израильской правящей коалиции. В результате, несмотря на поступательное увеличение израильских земель, рост благосостояния и усиление армии, конфликт все еще сохраняется. Регион стал постоянной зоной боевых действий. Основанный в результате войны Израиль атаковал соседей в 1956, 1967, 1982 (Ливан), 2000 (беззащитное побережье Газы) и в 2006 годах (Хезболла в Ливане). Израиль подвергся нападению со стороны Египта в 1973 году. Теперь израильтяне вместе с американцами готовятся к новой войне против Ирана. Конфликт обостряется и увеличивается в масштабах в зависимости от близости Палестины и нефтяных месторождений к священным алтарям и духовному центру исламского мира. Сионистское присутствие и американская охрана нефтеносных полей рассматриваются как оскорбление ислама.
Светские арабские левые были дискредитированы в результате поражения в войне с Израилем в 1967 году. Иранские левые были репрессированы шахом, а затем раздавлены во время второго этапа Исламской революции. Баасисты убили большую часть иракских коммунистов, а их сирийские товарищи смогли выжить, только поддержав режим Асада. Турецкие левые, всегда балансирующие между бесконечной бдительностью военных, урбанистическим национализмом и деревенским консерватизмом, были заслонены социальным крахом исламского движения; также и палестинский марксизм – Народный фронт освобождения Палестины (НФОП) и Демократический фронт освобождения Палестины (ДФОП), две главные фракции Организации освобождения Палестины (ООП), а также Коммунистическая партия Израиля – были ликвидированы или маргинализированы. В итоге то, что осталось от демократических и социальных сил в Западной Азии, по большей части, если не полностью, исламское. Но таковы и монархическая реакция и теократические репрессии.
Академические круги региона – родина нескольких отличных турецких и израильских университетов, относительно влиятельных американских университетов в Бейруте и Каире и некоторых менее обеспеченных институтов – представляют несколько актуальных течений радикальной мысли. В целом, однако, большая часть региона – это удручающая зона невежества, в сравнении с которой гедонизм высших классов в Бейруте, Каире и Тель-Авиве выглядит оскорбительным. Вместе с тем некоторые малые дома шейхов на Аравийской полуострове принесли региону что-то позитивное. ТВ-станция «Аль-Джазира» становится одним из важных мировых новостных медиа, а англоязычная пресса стран Залива, во многом управляемая индийскими журналистами, предлагает отличную финансовую аналитику и новости в Интернете.
Благодаря комбинации агрессивных сионистских поселенцев, большого количества нефти и святых мест Ислама Западная Азия в течение второй половины ХХ века превратилась в главного устроителя мировых неприятностей как для правых, так и для левых. Сегодня регион находится даже в более кровавом и беспорядочном состоянии, чем когда-либо.
Из-за вовлеченности в события в Афганистане и посреднической роли в 1980‐х – начале 1990‐х годов в качестве поставщика саудовских денег для исламистского антикоммунистического движения в Афганистане и Центральной Азии Пакистан был втянут в беспорядочные столкновения исламистских вооруженных группировок Западной Азии. После 11 сентября страна была вынуждена присоединиться к крестовому походу Буша против исламизма, что нанесло тяжелый удар по официально исламской стране. Кроме этого геополитика Южной Азии задается индо-пакистанским конфликтом вокруг региона Кашмир, конфликтом исключительно локальных интересов. Индийский и пакистанский ядерные арсеналы тоже имеют лишь локальное значение.