— Черт возьми, будь они прокляты! Где же эти ублюдки достают пищу и боеприпасы?
— С ними торгуют метисы, снабжая их всем необходимым. Вы же знаете, какие подлые эти метисы.
Генерал Кидд кивнул.
— Я телеграфирую сегодня днем. Посмотрим, нельзя ли послать храброго офицера с хорошим отрядом в форт Кеоф, чтобы разрушить вражеский лагерь, переманить на свою сторону колеблющихся индейцев и прогнать пришлых обратно на Север. Будь проклят Сидящий Бык! Будьте прокляты все эти тупые, грубые, безмозглые сиу! Неужели они еще не поняли, что им не справиться с кавалерией Соединенных Штатов! Я не успокоюсь, пока их не сметут с лица земли!
— И я, — бесстрастно отозвался кроу.
— Ладно, Шрам, если у тебя все, можешь идти. В форту сейчас моя дочь, а я не хочу, чтобы она видела тебя. — Генерал встал и положил руку на плечо индейца. — Я убеждал ее, что все краснокожие одинаковы. Она может испугаться, увидев тебя здесь.
Следопыт промолчал. Взяв полупустую бутыль бурбона со стола, он поднес ее к губам и сделал изрядный глоток, после чего вытер рот тыльной стороной ладони и вышел.
Когда Марти в сопровождении Лоренса Бертона поравнялась с длинным, приземистым строением, где находился кабинет генерала, дверь внезапно распахнулась, и коренастый, свирепый на вид индеец шагнул на крыльцо. Девушка инстинктивно уцепилась за локоть майора и придвинулась ближе к нему.
— Кто это? — прошептала она, устремив испуганный взгляд на страшное, бронзовое, изуродованное шрамами лицо с блестящими черными глазами, огромным носом и мясистыми губами.
— Это Шрам, вождь следопытов кроу. — Майор повлек Марти к дому. — Он безобидный.
Кроу заметил приближающуюся пару и остановился, наблюдая за ними. Злобная улыбка появилась на его лице. Взгляд кроу остановился на Марти.
Он широко расставил ноги, обутые в мокасины. Его грязные штаны из оленьей кожи туго облегали мускулистые бедра, оставляя открытым толстый живот. На нем была выгоревшая на солнце полотняная рубаха с обрезанными у плеч рукавами. Его руки, как и лицо, были испещрены шрамами. Грязные черные волосы падали ему на плечи.
До индейца, пристально глядевшего на Лоренса и Марти, оставалось лишь несколько шагов, когда дверь за спиной краснокожего отворилась и на пороге появился генерал Кидд.
— Ты все еще здесь, Шрам? — удивился он. Следопыт, не ответив, спустился с крыльца и через мгновение исчез за углом здания.
Только тогда Марти успокоилась.
Глава 5
— Ты заметила, — спросила Марти Летти, помогавшую ей переодеться к утренней прогулке по магазинам, — что все стараются угодить Бетти Джейн?
Летти кивнула.
— Нетрудно сообразить отчего. Миссис Бетти Джейн Эмерсон — леди в истинном смысле этого слова.
— Верно, и все же трудно понять, почему эта тихая и скромная женщина внушает людям такое восхищение. Ей оказывают почти столько же внимания, сколько и мне.
— Нет! — Летти с деланным ужасом всплеснула руками. — Где же справедливость?
— О, я не так выразилась. Просто… понимаешь, она не особенно привлекательна и в разговоре не блещет. Кроме того, Бетти Джейн смотрит на Дольфа Эмерсона будто на какое-то божество. А ведь он пятидесятилетний мужчина с редеющими седыми волосами.
— Быть может, в ее глазах полковник Эмерсон по-прежнему лихой и юный кадет, в которого она влюбилась тридцать лет назад.
Марти нахмурилась:
— Возможно. Я спрашивала ее, неужели ей никогда не надоедало исполнять его желания. Знаешь, что она мне ответила? Улыбнулась и сказала, будто всегда делала то, что доставляло ей удовольствие, а это совпадало с желаниями полковника. Ну, разве это не печально, Летти? Бедная женщина все эти годы полностью подчинялась этому человеку!
— Дитя мое, ты не представляешь, о чем говоришь. Бетти Джейн Эмерсон очень счастливая женщина. Наблюдая, как она заботится о полковнике, ты не заметила, с каким обожанием он смотрит на свою жену. Полковник считает Бетти красавицей, и она действительно прекрасна.
— Она?!
— Внутренне. Душа у миссис Эмерсон прекрасна. Все, что она делает, облагораживает ее внутренний мир.
— Хм… — Марта задумалась. — Что ж, я попытаюсь походить на Бетти Джейн.
Летти расхохоталась.
— Что в этом смешного? — возмутилась Марта.
— Сладкая моя, вы же полные противоположности. — Летти покачала головой.
— Ну, может, я немного эгоцентричней, чем…
— Немного? — прервала ее Летти. — Дитя мое, что-то я не припомню, чтобы ты хоть однажды отвлеклась от собственной персоны.
Изумрудные глаза сверкнули.
— Как ты можешь говорить такое? Совершенно ясно, что я не… мне… никогда… — Совладав с раздражением, Марти продолжила: — Бетти Джейн Эмерсон, видимо, черпает в самоотвержении особое удовлетворение, а я не вполне готова к подвижничеству.
— Скажешь тоже, — ухмыльнулась Летти.
— И скажу. Надеюсь, жизнь даст мне больше, чем роль хранительницы домашнего очага.
— Чего же больше?
— Не знаю, но хочу выяснить. Теперь дай мне перчатки. Бетти Джейн обещала поводить меня по магазинам.
— Я устраиваю большой прием. Ты должен прийти.
— Нет.
Смуглые тонкие пальцы скользили по трепещущему телу обнаженной женщины. Изогнув спину, она вздохнула и томно закинула руки за голову.
— Но, дорогой, ты должен прийти на мой… прием. — Улыбка тронула губы Регины, когда Джим склонил свою темноволосую голову и поцеловал ее полную грудь.
— Ненавижу приемы, — пробормотал он, лаская языком набухший сосок.
Охваченная страстью, Регина привлекла его к себе.
— Мои приемы… совсем другое дело, дорогой.
— Все они одинаковы. — Губы Джима скользнули к ее шее.
Его слова уязвили Регину. Она поняла, что этот неотразимый мужчина, так страстно занимающийся с ней любовью, имеет в виду не приемы, а женщин. Несмотря на пылкость Джима в постели, Регина не сомневалась: то, что происходит между ними, почти ничего не значит для него. Временами, когда он возносил ее на вершины неведомого прежде блаженства, в глубоких темных глазах Джима сквозил холод.
— Нет. Нет, это… это не…
Растворяясь в бушующем пламени, Регина забыла о предстоящем празднике. И не мудрено: магические движения рук, языка и губ Джима заставляли ее забыть обо всем.
Регина наслаждалась сладкой пыткой и, все сильнее возбуждаясь, нашептывала ему шокирующие и нежные слова. Наконец желание захлестнуло ее, и она жаждала только высвобождения.
— Милый, пожалуйста, любовь моя… — простонала она.
Твердая плоть быстро вошла в ее лоно. Регине показалось, что эта огромная пульсирующая плоть, вторгшаяся в нее так неистово, убьет ее. Ну и пусть. Как сладостно умереть в объятиях прекрасного нагого князя любви!
Целый час Джим любил Регину, раз, за разом доводя ее до высшей точки наслаждения, пока не пресытился сам. Его смуглое тело блестело от пота, и он, наконец, откинулся на спину.
Переводя дух, она улыбнулась. Ее длинные рыжие волосы разметались по плечам, глаза затуманились. Придя в себя, она стала наблюдать за ним. Джима явно клонило в сон. Его глаза закрылись, длинные, черные ресницы касались высоких скул, выражение рта смягчилось.
Понимая, что ей давно пора уходить, Регина снова подумала о предстоящем празднике. Положив маленькую белую ладонь на его живот, она тихо проговорила:
— Джим, дорогой, пожалуйста, пообещай мне прийти на мой вечер. Надеюсь, он удастся. Там будет интересное общество.
— Нет, Регина, — ответил Джим Савин, не открывая глаз.
— Тебя смущают наши отношения? Но ты же сам говорил, что всегда хотел вступить в связь с женой военного.
— Верно.
— Тогда приходи, дорогой. Я ничем не выдам нас, тем более что там будет мой муж. Но говорят, будто на девушку, в честь которой я устраиваю прием, очень трудно произвести впечатление, поэтому мне придется пригласить несколько обаятельных молодых мужчин. Сначала я хотела позвать людей всех возрастов, но теперь отказалась от этой мысли и сказала мужу, что ограничу возраст гостей тридцатью пятью годами. Обойдемся без скучных стариков, следящих за каждым жестом и перемывающих кости молодежи. Таким образом, за бортом окажется чета Эмерсонов и отец девицы, а я уверена, что это позволит ей чувствовать себя свободнее. Я действительно хочу, чтобы мисс Кидд…
Глаза Джима медленно открылись, но слова Регины лишь урывками доходили до его сознания. Наконец она завершила свою тираду:
— Боже, как бежит время! Я опоздаю домой, а полковник сегодня вечером возвращается из форта. — Регина опустила босые ноги на пол и, шаловливо усмехаясь, потянулась к шелковым чулкам. — Я должна отмыть твой запах до того, как появится муж.
— Я буду там, — вдруг небрежно бросил Джим. — Приду на твой званый вечер.
Марти нежилась в воде. В полудреме она лежала в мраморной ванне. Ее золотистые локоны разметались, голова покоилась на подушечке. Пар и горячая вода с ароматными мыльными пузырьками окутывали Марти.
Через два часа ее ждали на вечере у Дарлингтонов. Охваченная сладкой истомой, Марти не спешила одеваться, предстоящее событие не вызывало у нес восторга. Не то чтобы Дарлингтоны не нравились ей. Она считала полковника весьма приятным джентльменом, а, впервые встретившись с Марти, Регина Дарлингтон держалась любезно и дружелюбно.
Марти вздохнула.
Наверняка это будет тщательно подготовленный, изысканный прием с оркестром и множеством интересных гостей. И без сомнения, она будет смеяться, флиртовать и танцевать, поэтому все решат, что мисс Кидд прекрасно проводит время. Она постарается сделать так, чтобы и другие получили удовольствие от праздника.
И все же ничего хорошего Марти не ожидала от вечера у Дарлингтонов, и все потому, что сопровождать туда ее будет майор Бертон. Ей не хотелось идти туда вместе с ним.
Теперь, сидя одна в горячей ванне, Марти отчетливо осознала, что не желает провести весь вечер с Ларри. Да и другие вечера — тоже. Он уже без памяти влюбился в нее, хотя они знакомы всего шесть недель. Ларри ведет себя, как Фаррел Т. Янгблад-младший в далеком Чикаго.