[189] Ему вторит разрядная книга: «…и многие места воевали до Риги и до Колывани…»[190]
Но при взгляде на карту подобное представляется маловероятным — боевые действия в январе-феврале 1558 г. протекали в Одинпэ, Иервене, Вирланде и Аллентакене, далеко и от Риги, и от Ревеля. На самом деле, видимо, отдельные разъезды дворян и татар были отпущены в рейды по Рижской и Ревельской дорогам и, возможно, преувеличено «отчитались» о глубине своих походов по территории ордена.
Несколько по-иному изображает кампанию И. Реннер. Он пишет, что почти одновременному удару подверглись Нейгаузен и Нарва, вскоре опять-таки одновременно начались погромы окрестностей Дерпта и Розиттена.[191] Если доверять этому сообщению, то придется предположить, что какой-то отряд (неупомянутый в русских источниках) шел навстречу основным силам от Ивангорода через окрестности Нарвы (иначе невозможно атаковать сразу и Нейгаузен, и Нарву — они находятся в противоположных районах Ливонии). Совсем отрицать такую возможность нельзя — ивангородские дети боярские вполне могли воспользоваться моментом и сделать вылазку как раз под Нарву. Однако подтверждения информации Реннера в русских источниках пока не обнаружено.
Поход носил специфический характер. По выражению А. Курбского, царь послал войска «…не градов и мест добывати, но землю их воевати». Русские прошли рейдом по земле ордена, при этом они не брали городов и замков, но картинно осаждали их, жгли и грабили посады, разоряли округу — словом, это была акция устрашения, демонстрация силы, сопровождавшаяся грабежом. За 14 дней боев было сожжено 4000 дворов, сел и поместий. По словам ливонского хрониста Ниенштедта, «…как только перешли они границу, сейчас засверкали топоры и сабли, стали они рубить и женщин, и мужчин, и скот, сожгли все дворы и крестьянские хаты и прошли знатную часть Ливонии, опустошая по дороге все».[192] Полкам Ивана Грозного сопутствовал успех: «А Немецкую землю повъевали и выжгли и людей побили в многих местах и полону и богатства множество поймали». Псковская летопись оценивает поход менее оптимистично: ходили три с половиной недели, «а зима была тогды года без снегу с Рождества Христова, и ход был конем нужно, грудовато».[193]
30 января русская кавалерия начала громить окрестности Лаиса, однако была отогнана орудийным огнем со стен замка. Видимо, Лаис был обстрелян в ответ, поскольку командир гарнизона Фредерик де Граве получил тяжелое ранение. Под Лаисом, по Реннеру, русскими было убито 400 крестьян, из них 250 маленьких детей (последняя цифра выглядит странной — откуда такое соотношение, 250 крестьянских детей на 150 взрослых?). В лесу под Лаисом были схвачены три знатных женщины: две сестры Вольмера Бруммера и дочь Юргена Штальбитера. Последнюю убили.
Почти одновременно, 31 января, русский отряд в 300 человек напал на округ Аллентакен в окрестностях Нарвы. Он громил деревни и поместья. Особое сопротивление русские встретили в Йеве, где местные крестьяне укрылись в каменной церкви, окруженной валом. Под командованием четырех немцев они сумели отразить нападение противника. 3 февраля русские вернулись, обложили церковь хворостом и сожгли. В огне и дыму погибла по меньшей мере сотня крестьян.[194]
По свидетельству И. Реннера, против русских из Нарвы делались активные вылазки. В стычках четверо русских было взято в плен. В конце концов около 11 февраля отряд ушел обратно за реку, в Ивангород.[195]
Для обороны Аллентакена из Вайссенштейна выдвинулся отряд в 80 кавалеристов, 12 ландскнехтов и 4 орудия. Им командовал Берт фон Шмертен. У мызы Варц к нему присоединился отряд из 60 конников — дворян Иарвена. Известий о боевых действиях этих частей мы не имеем, однако показательно, что полторы сотни воинов считались способными защитить целый округ. 4 февраля отряд Берта фон Шмертена вошел в сожженную Йеве. Ливонцы похоронили погибших. В этот день мела пурга, снег заносил свежие могилы и пепелище.
Между тем еще 2 февраля русские двинулись от Лаиса в направлении монастыря Фолкенау, расположенного поблизости от Дерпта. По пути они уничтожали монастырские деревни. Отряд под командованием Генриха фон Бремпта из Обрепалена и Дитриха Балена фон дер Флека из Талькгофа, состоявший из семи дворян и 30 конников, атаковал русских недалеко от Лаиса. Пятеро русских было убито и один пленен. Пленника отвезли в Оберпален, но он умер под пытками, отказавшись дать какую-либо информацию и лишь прокляв ливонцев-«собак».
2 февраля на мызе Ливол в 30 км от Везенберга трое русских были убиты и один взят в плен сводным отрядом из 13 крестьян деревни Фенниер, 18 крестьян из других разоренных деревень и четырех немцев. Двое детей боярских бежали. 4 февраля 30 конников из приходов Нигкеркен и Каткентакен выступили на защиту крестьян и убили 50 русских, но были вынуждены отступить от превосходящих сил противника.[196]
Эти эпизоды наглядно иллюстрируют, что в январе-феврале 1558 г. происходило в деревнях и мызах Ливонии. Организованного сопротивления не получалось. Армия ордена в нужных местах отсутствовала. Наемных ландскнехтов не было видно. Мирное сельское население было фактически брошено на произвол судьбы и спасалось, как могло. Некоторые уповали на Бога и пытались спрятаться в храмах. Некоторые брались за оружие и совместно с малочисленными отрядами местных дворян убивали воинов, отбившихся от основных сил. При этом власти практически бездействовали. Вышеупомянутые конники из Нигкеркена, понимая, что одним отрядом они много не навоюют, обратились за помощью к властям Везенберга. И не получили никакого ответа…
Начавшиеся боевые действия никак не образумили ливонцев. Пока в приграничных деревнях лилась кровь и горели крестьянские избы, в Риге и Ревеле продолжались пиры и попойки, на которых «герои» похвалялись, как они разобьют русских. Рюссов рассказывает о некоей свадьбе в Ревеле в январе 1558 г.: «…там многие дерзко похвалялись и один перед другим целыми и половинными мерами пили против русских, так как в пьянстве они были сильные бойцы. Когда же свадьба окончилась и дело дошло до боя, тогда многие из них бежали не только от русских, но от сосен и кустов, коих они издали принимали за русских. Слово и крик: "Назад! Назад!“… были сначала в большом употреблении у них, над этим словом русские очень издевались».[197]
Магистр двинул от Феллина свои войска к Дерпту навстречу русским. Армия собиралась в Валке и 3 февраля прибыла в Тарваст. 4 февраля в район боевых действий выступил из Ревеля отряд Франца фон Зегехафена, но из-за пурги он прошел всего две мили и вернулся в замок.
Между тем, разорив окрестности Лаиса и Фалькенау, 4 февраля русские войска появились под Оберпаленом. Здесь они уничтожали округу два дня. Магистр осторожно выдвинул свои силы к Оберпалену, но в открытый бой не вступал. Отряды ливонцев ловили отбившиеся от основных войск группы мародеров, но боялись встать на пути всей российской армии. 6 февраля нападавшие вторглись в Иарвен, сожгли деревню Фенниер и 17 мыз в Кардиноле. В пещере у деревни Кузель (25 км северо-восточнее Вайссенштейна) спрятались местные жители. Русские обнаружили убежище, разрушили вход в него, убили в стычке восемь человек, замучили беременную женщину — положили ей на живот камень и выдавили наружу плод.
Утром 7 февраля горожане Вайссенштейна получили известие, что враг громит Иарвен. Они выставили отряд из 25 германцев и около 100 крестьян, которые совершили десятимильный марш к Эммерну. Русские здесь уже побывали — сняли два колокола и разграбили церковь. Это был небольшой отряд, в то время как основные силы действовали под Каллицем, Лювенвольде и Цицем. Германцы пытались преследовать русских, но всего лишь шли по их следам, отмеченным пылающими домами и валяющимися по сторонам дороги трупами крестьян. Так и не решившись напасть, немецкий отряд ушел обратно к Вайссенштейну.
Но не все ливонцы были такими робкими. Роберт фон Гильзен возглавил отряд, сформированный в замке Асе из немецких дворян и наемных ландскнехтов. 7 февраля они напали на русский отряд и причинили ему значительный урон. Отступив, Гильзен повторно напал на врага у мызы Энгес в пяти милях от Асса. К этому времени к нему присоединился отряд иарвенских дворян. В новой стычке обе стороны понесли потери, но на российской стороне было численное преимущество (около 300 человек против нескольких десятков, которые были у Гильзена). Ливонцы были вынуждены спасаться бегством, причем даже бросили своих коней с упряжью и вооружением. Русские занялись захватом коней, а Гильзен с товарищами успел укрыться в замке и открыть огонь с крепостных стен. Разъяренные русские несколько раз штурмовали замок и в конце концов подожгли его. Осажденные не могли спастись — ведь коней они оставили за стенами замка, а пеший прорыв был невозможен. Тем временем к русскому отряду подошли главные силы армии. Замок пал.
Потери штурмовавших составили около 60 человек (среди них — татарская женщина), отряд Гильзена погиб.[198]
8 февраля русские разъезды появились под Борхольмом, в 20 км юго-западнее Везенберга. Борнхольм принадлежал ревельскому епископу. Здесь развернулись тяжелые бои — в замке нашла убежище вся окрестная знать со своими крестьянами, и ей было некуда деваться, кроме как принять сражение. Ревель и Иарвен в помощи отказали — в распоряжении последнего был отряд численностью не более 200 человек. Состоялось по меньшей мере четыре штурма Борхольма, замок пылал, русские шли на стены. Реннер сообщает редкий факт: под стенами Борнхольма была убита русская женщина-воительница, «кавалерист-девица» XVI века по имени Катя.