В 3-м полку остался всего один сводный батальон в 120 штыков и офицерская рота в 70 человек. При полку была пулеметная команда, легкая батарея и обоз, главным образом с ранеными. 3-й полк благополучно перешел реку Ула и остановился в селе Старо-Покровском. Правее села протекал Долец, сзади села тянулись леса почти до самого города Змиева. Полк получил задачу охранять мост через Улу. Несколько дней корниловцы спокойно простояли в селе, ведя перестрелку с большевиками, занявшими село Ново-Покровское по ту сторону реки.
4 декабря из штаба дивизии приехал офицер подрывной роты с двумя саперами для взрыва моста. Мост был взорван, офицер уехал. Прошло еще два дня, как посланный разъезд донес, что Корниловский дивизион, стоявший в небольшой деревушке верстах в восьми левее 3-го полка, там больше не стоит, а деревушка занята Латышским полком. Впоследствии выяснилось, что 3-му полку своевременно было послано приказание об отходе, но «зеленые» перехватили разъезд, и полк, ничего не подозревая, 24 часа оставался на фронте совершенно один.
Надо было спасаться. Единственная дорога оставалась через лес. В морозную лунную ночь обоз вытянулся из деревни, за ним, прикрывая его, пошел полк. Обоз подъехал к лесу. Вдруг гулко, как топоры, застучали винтовки. Нахлестывая своих кляч, подводчики рассыпались по полю.
Капитан Франц приказал сводному батальону атаковать противника. Цепь подошла к лесу шагов на двести. Тишина. Продвинулась еще на несколько шагов, и изо всей опушки стали вылетать огненные снопы пулеметных и ружейных залпов. Батальон был скошен, в живых осталось 16 человек. Батарея корниловцев стала бить по невидимому врагу. После нескольких очередей капитан Франц со своим помощником капитаном Барбэ повел в атаку офицерскую роту. Со штыками наперевес пошли офицеры. Подошли к опушке, и вдруг донеслась громкая команда:
– Товарищи, расступись, офицера идут!
Сорвался только один случайный выстрел, и капитан Барбэ упал с простреленной головой. Вся рота вошла в безмолвный лес. Но ни артиллерии, ни обоза красные не пропустили, их цепь, как только прошли офицеры, сразу сомкнулась.
– Спаслось нас 86 человек, – вспоминает участник этого эпизода штабс-капитан Андрианов{133}. – В одни сутки мы прошли тогда сто верст и догнали свою дивизию.
5 декабря Корниловская Ударная дивизия сосредоточивается в городе Белгороде. Приказано грузиться в эшелоны для переброски в Харьков. Обозы под прикрытием конных разведчиков походным порядком идут туда же. С Белгорода начинается, как принято выражаться в военной среде, настоящий «драп», но только не панический, а просто тактический. Ходили сначала какие-то слухи, что около Белгорода остановимся и дадим бой, а тут с места в карьер погрузка и откат на Харьков. Настроение какое-то притупленное от морозов и беспрерывного отступления. Жители Белгорода были связаны с нами узами дружбы, силу Чека Дзержинского они хорошо знали с момента нашего вступления в город при нашем наступлении, когда красными было взято до 60 человек заложниками, которых они и расстреляли при своем бегстве. Теперь картина изменилась и все жители считали себя заживо погребенными. Да, под Орлом судьба Вооруженных сил Юга России была решена, и теперь каждый из нас понимал, что ждет нас, и потому решал, как дороже продать свою жизнь. Тогда и мы все считали себя обреченными, вопрос мученического конца для каждого из нас был вопросом только времени, но, несмотря на это, деловое отношение к окружающей обстановке не покидает корниловцев, они часто шутят и все время в работе согреваются от мороза.
Командир 2-го полка уехал в Харьков, чтобы сделать отбор из своего запасного батальона для пополнения.
6 декабря. Угроза удара противника с запада. Переброска дивизии произошла в полном порядке: 2-й Корниловский Ударный полк – эшелонами по железной дороге, а 1-й и 3-й полки с обозами и артиллерией – походным порядком. К вечеру противник был задержан, и 2-й полк ночью прибыл в Харьков.
3-й Корниловский Ударный полк из села Ольховатка отходит 5 декабря в хутор Яхонтово, куда прибывает офицерская рота в 70 человек. Утром 6-го полк переходит в сс. Марьевка – Андреевка и, простояв до вечера, отходит на Белгород, который оставляется в ночь на 7-е. Через село Таврово полк приходит в деревню Нелидовку, где и ночует.
7 декабря. 2-й Корниловский Ударный полк рано утром выгрузился и стал в городе. В Харькове с 7 по 11 декабря шли усиленные занятия с пополнением и разбивка по ротам. Полк получил достаточно обмундирования. Вследствие полного отсутствия какого-либо наблюдения высшего начальства за запасным батальоном и полного игнорирования требований интендантством запасный батальон превратился во что-то ужасное. Не так давно командир полка уехал оттуда, оставив там около 800 человек здорового элемента, хотя и раздетого, а теперь к его приезду почти ничего не осталось. Обмундирования так и не дали ничего, довольствие было скверное, заразных больных тифом не изолировали и иногда отказывались принимать их в лазареты, а потому и смертность была колоссальной. Каждый день в казармах умирало до 20 человек. Командир запасного батальона на все свои требования получал отовсюду одни лишь отказы. Только такие офицеры, как командир полка полковник Пашкевич, могли все достать при таком положении. В Харьков он приехал на три дня раньше полка, получил временное назначение комендантом Харьковского района и, воспользовавшись этим, произвел в Харькове мобилизацию, достал несколько сот комплектов обмундирования и таким образом дал полку 300 человек пополнения. Вообще же необходимо отметить, что тылы совершенно не имели должного управления. С грабежами у нас по тылам и при наступлении не совсем было благополучно, а когда «публика» почуяла отступление и отсутствие управления, то дело пошло полным ходом. Доходило до того, что некоторые под разными предлогами спешили опередить свои части и с целью грабежа набрасывались на предназначенные для эвакуации города. Некоторые из таких получали в этих налетах ранения и увечья. Но нередко такие господа заканчивали свою деятельность очень печально, когда с подходом действующих полков они попадали в руки их командиров. Были и такие артисты, которые входили в доверие честных командиров полков, как, например, командир запасного батальона 2-го Корниловского Ударного полка поручик Тельнов, до этого перебежавший от красных в экипаже, но и такие попадались. Поручик Тельнов был предан суду командиром полка и приговорен к расстрелу. Судебный процесс затянулся до нашего переезда в Крым, где Тельнов, узнав о приговоре, бежал, артистически перешел на участке Марковского полка на Перекопе к красным, как будто посланный разведчиком в их тылы, где получил в командование батальон, действующий на Польском фронте, с которым он бежал, перейдя границу Пруссии. Несмотря на это, он все же был выдан большевикам, которые упрятали его в Соловки, где он и был расстрелян. Свидетелем этого на Соловках был профессор Ширяев, который в своей книге «Неугасимая лампада» описал конец Тельнова, где такой же заключенный интеллигент из числа пресмыкающихся спешил клещами вытащить золотые зубы у еще не застывшего трупа Тельнова.
За время пребывания 2-го полка в Харькове для нас картина происходящего на фронте Вооруженных сил Юга России стала ясна: кубанцы почти все вышли из подчинения генералу Деникину, Донской фронт играл в самостийность, терцев было мало. Добровольческая армия понесла большие потери, но духом была еще сильна.
8 декабря. 3-й Корниловский Ударный полк отходит по линии сел Черемошное – Соловьеве. Отношение жителей к нам резко отрицательное, а в селе Черемошном был убит крестьянами артельщик офицерской роты, поехавший к старосте с просьбой собрать для полка хлеба.
В ночь на 9 декабря полк отошел через село Стрелечье, где имел небольшой привал, в село Липцы, откуда в ночь на 10-е отошел в Русские и Черкесские Тишки. В ночь на 1-е продолжал отходить на Харьков и утром 12-го вошел в город. Заняв восточную часть города, полк выставил сторожевое охранение в городе, прикрывая проходящие части дивизии от могущих быть нападений со стороны местных большевиков, начавших к этому времени открыто свою деятельность. В 15 часов полк оставил город и отошел по Чугуевскому шоссе в хутор Залкин, где и заночевал. 13-го утром полк двинулся в село Рогань и далее, на село Старо-Покровское, которое и занял ночью. В Рогани – встреча с марковцами.
Путь 1-го Корниловского Ударного полка за эти дни в деталях не сохранился, но он все время действовал в составе своей дивизии.
12 декабря. Отход из Харькова, 2-й Корниловский Ударный полк к вечеру прибыл в Безлюдовку. Обоз едва дотянулся, так как снег стаял и сани пришлось менять на колеса, что удавалось с большим трудом. Опустел когда-то хорошо знакомый нам Харьков, все приуныли и все еще не верили в наш отход. Отовсюду неслись тяжелые вздохи взрывов, которые ясно говорили об отступлении как о факте уже совершившемся.
13 декабря. Переправа по железнодорожному мосту через реку Уда на станцию Жизловка. После окончания переправы мост был взорван и провалился. В провал моста бронепоезд пустил несколько платформ, груженных камнем (в сохранившейся моей полевой книжке есть донесение командиру 2-го Корниловского Ударного полка из хутора Старольского за № 249 о переправе через реку Уда). Латышская дивизия заняла Харьков.
14 декабря. 1-й Корниловский Ударный полк идет в составе дивизии. 3-й Корниловский Ударный полк, расположившись в селе Старо-Покровском, занял позицию по реке Уда и охранял мост через реку в 2 верстах западнее села, держа связь влево с частями дивизии в селе Большая Покровка. Уничтожить мост не удалось ввиду отсутствия подрывных средств. 2-й Корниловский Ударный полк переходит в деревню Аксютовку и деревню Боровое. В районе Мерефы слышна сильная артиллерийская стрельба, там наступали части Латышской дивизии.