деревню. На улице стояли распряженные подводы, а в домах отдыхали черноморцы. Отправив батальон искать свободные дома, сам он направился к командиру Черноморского полка, возбужденный и радостью соединения со своими, и в то же время глубочайшей тревогой.
Капитан Павлов вошел в освещенную комнату, где за столом сидели и пили чай несколько офицеров.
– Я – временно командующий 3-м Офицерским генерала Маркова полком! – представился вставшему полковнику.
– Командир Черноморского полка! – отрекомендовался полковник Главче{170}.
Среди присутствующих был полковник Левиков{171}, начальник артиллерии при отряде полковника Наумова. Все с интересом смотрели на вошедшего.
– Полк отошел в это село! – коротко сообщил капитан Павлов и увидел, как это сразу же вызвало большое волнение.
– Как? Полк уже здесь? – спросил полковник Главче. – Мы предполагали, что он находится по крайней мере верстах в десяти отсюда.
Полковник Главче развернул десятиверстку и склонился над ней.
– Да, действительно, сегодня в полдень полк находился не в 10, а в 20 верстах отсюда. Теперь он здесь, – коротко ответил капитан Павлов.
Наступило молчание. Все смотрели то на карту, то на офицера, сообщившего неожиданную, неприятную новость.
– Каким образом мог полк так быстро оказаться здесь? – последовал вопрос, но вместо ответа на него капитан Павлов ставит свой:
– У вас есть связь с полковником Наумовым? Где полковник Наумов?
– На станции Отрешково, – холодно сказал полковник Главче.
– Какова задача вашему полку? – твердо ставится новый вопрос.
Полковник Главче ответил не сразу. Ему, видимо, не нравилась возбужденная настойчивость офицера, и он небрежно ответил:
– В данный момент, как видите, мы отдыхаем, а к утру ждем приказаний.
Этот ответ и его тон взорвали капитана Павлова.
– Господин полковник! Полк часа два назад с боем оставил деревни Грачевку и Красненькое. Противник наступал с севера…
Его перебил полковник Главче:
– Эти деревни проходили мои эскадроны, и там не было ни вас, ни противника.
Капитан Павлов чувствует, что его хотят в чем-то упрекнуть.
– А! Так это были ваши эскадроны? Как отлично поставлена у нас связь. Полк, следовательно, пришел в Грачевку вслед за вашим эскадроном. Теперь он здесь, а в Грачевке красные. Они наступали со стороны железной дороги. А есть ли у вас гарантия, что этой же ночью они не нападут на Клюкву с севера? Вы говорите, что там, на станции Отрешково, полковник Наумов? Я вполне допускаю, что красные могут напасть и с севера. На восточной стороне села я оставил один батальон. Я не знаю ни обстановки, ни этой местности. Считаю необходимым выставить охранение и выслать разведку в северном направлении, – категорически закончил капитан Павлов.
Сказанное взволновало всех. Посыпались вопросы: Вы допускаете? Вы считаете?.. Глаза не отрывались от карты, а пальцы не только обводили фронт, на котором мог появиться противник, но и пути отхода от села.
– Господин полковник! – обратился к полковнику Главче капитан Павлов. – Я предлагаю вам принять командование собравшимся здесь отрядом.
Ответа не последовало. Все смотрели на полковника Главче и молчали. Он о чем-то думал и, обратившись к одному из офицеров, приказал ему:
– Передайте в эскадроны седлать коней и быть наготове.
В этот момент в комнату вошел поручик Юренинский{172}. Чтобы была понятна описанная напряженная встреча и последующие события, следует сказать о том, что происходило в штабе отряда с 1 ноября.
Он был на разъезде Мелехино, в 25 верстах от Курска. В распоряжении полковника Наумова оставались лишь Черноморский конный полк, команда пеших разведчиков с командой комендантской – всего до 100 штыков, пулеметная команда, девять орудий, бронепоезд «На Москву» и еще – все редеющий запасной батальон алексеевцев. Отряду приказано сдерживать противника, пока отходившие на Курск корниловцы не остановятся, имея свой правый фланг на разъезде между ст. Отрешково и Курском. Предполагалось, что это будет 3 ноября.
Противник в непосредственной близости перед отрядом. Его разведчики действуют смело и дерзко: захватывают алексеевцев, сняли караул команды разведчиков. В начале ночи на 3 ноября черноморцы взяли в плен красных разведчиков-эстонцев, которые сообщили, что этой ночью их полку приказано атаковать разъезд и захватить штаб отряда. Полковник Наумов отдает приказание: Черноморскому полку и батареям отойти в с. Долгая Клюква, а остальным частям – на станцию Отрешково.
Черноморцы совершили переход в 25 верст, имея столкновения с противником. Были очень измотаны: с средины октября, посильно сдерживая противника, отходили от линии железной дороги Елец— Орел, нуждались в отдыхе и надеялись его получить в с. Д. Клюква. На ст. Отрешково день 3 ноября начался спокойно. Сообщение, что корниловцы отошли на разъезд ближний к Курску, убеждало штаб отряда в благополучном завершении его задачи. Что происходило потом, говорит выписка из записей поручик Юренинского.
«Около 10–11 часов дня (3 ноября) полковник Наумов отдал мне приказание вести команды, боевой обоз (20 подвод с патронами) и остальной обоз в село Д. Клюква, а сам с полковой пулеметной командой и ординарцами через некоторое время также оставит ст. Отрешково и перейдет на ближайший к Курску разъезд, обещав через короткое время приехать также в село Д. Клюква. При этом полковник Наумов сообщил, что в селе непосредственной опасности не предвидится.
Двигались по проселочной дороге. К востоку и юго-востоку слышалась пулеметная стрельба. В село пришли около 16 часов и расположились в центральной его деревне. Из разговоров с крестьянами можно было сделать вывод, что вообще творится что-то неладное и грозит большая опасность. Я выставил заставы и выслал патрули. Не имея до 21 часа от полковника Наумова никаких распоряжений, был весьма обеспокоен. Но в это время от крестьян узнал, что в деревне Марвино остановились какие-то наши части и кавалерия, и поехал туда. Проезжая западную деревню, меня окликнули: «Кто идет?» Оказалось, стояли наши батареи в упряжках и часовые при них. Дул северный ветер, временами со снегом. Наконец добрался до освещенного дома – штаба».
Поручик Юренинский отрекомендовался как начальник группы 3-го полка, стоящей в этом селе. Все удивлены. Никто не знал о нахождении здесь группы в 100 штыков, не знал и поручик Юренинский, что в село прибыл Черноморский полк, пока ему не сообщили крестьяне.
– Неужели вас не предупредили, что в селе остановится Черноморский полк?
– Нет.
– Откуда вы пришли сюда?
– Со станции Отрешково.
– А где полковник Наумов?
– Около полудня отряд должен был оставить станцию Отрешково, а полковник Наумов – отправиться на полустанок, чтобы, не задерживаясь там, приехать в это село, – сказал поручик Юренинский.
У всех вытянулись лица.
– Господин полковник! – обратился поручик Юренинский к полковнику Главче. – Какова задача вашего полка и какие у вас сведения о противнике?
– Мне известно пока только одно: отряду дается новая задача – прикрыть железную дорогу от Курска на юг вдоль реки Сейм. Вероятно, завтра мы туда и тронемся. Оборонять город будут корниловцы.
– А вы, господин капитан, что имеете? – обратился поручик Юренинский к капитану Павлову.
– Ни задачи, ни связи!
Поручик Юренинский поделился своими сведениями относительно красных и возможности их наступления на село. Сказанное окончательно убедило полковника Главче и других в реальности опасений капитана Павлова. Полковник Девиков ушел. Полковник Главче занялся отдачей распоряжений.
– Ну что ж? В случае чего, будем уходить за Сейм, – сказал капитан Павлов поручику Юренинскому. – А пока пойдем к своим. Будем держать связь.
В этот момент в комнату вбежал всадник и доложил:
– На улицах стрельба!
Капитан Павлов вышел на крыльцо. Дул сильный морозный ветер, неся во все стороны густые струи снега. Сквозь завывание ветра слышалась беглая ружейная стрельба со стороны Курска. По улицам неслись всадники, подводы, бежали люди. Да! Капитан Павлов, предупреждая о возможности нападения красных с севера, несколько ошибся – красные атаковали с запада.
– Ординарцы! – крикнул капитан Павлов.
– Здесь, господин капитан.
– Один во 2-й батальон. Батальону отходить на южную окраину села и, не задерживаясь, за реку Сейм. Другому – разыскать 1-й батальон; и ему за Сейм. Третьему – со мной в 3-й батальон.
Капитан Павлов шел рядом с ординарцем по глубокому снегу, среди бегущих людей и подвод, держась за его стремя. Батальон уже построен. «За мной!» Во все усиливающейся метели слились две колонны: батальона и одиннадцати орудий.
В метели ночью…
Вьюга превратилась в снежную бурю. Проводники окончательно отказались указывать путь. Отряд превратился в беспомощную толпу ослепших путников. Голова колонны остановилась. Дальше идти нельзя: ничего не видно, кроме сплошной пелены перед глазами. Предложили идти по компасу. Батальонный адъютант вынул планшет, но ничего нельзя разобрать, темно. Спички гаснут. Предложили зажечь щепотку пороха. После ряда неудач – ветер моментально сдувал и смешивал со снегом добытый из ружейных патронов порох – артиллеристы пожертвовали один снаряд. Из нескольких бурок возле одной из пушек образовали подобие шалаша. Вспыхнула лента, обжигая ресницы, брови, папахи склонившихся над картой людей. Направление установлено прямо на юг. Но светящийся компас испорчен. Берутся за простые. Но одно и то же: стрелки без движения и прижаты к циферблату. Наконец появились артиллерийские бу соли – прежнее разочарование.
После ряда экспериментов и предположений тщетно старавшихся обосновать или объяснить общую порчу компасов влиянием орудийных и винтовочных стволов на магнитную стрелку все пришли к заключению, что происходит магнитная буря, и никому не пришло в голову, что отряд является свидетелем одного из явлений так называемой Тимско-Щигровской магнитной аномалии.