Простояв более часа среди снежного хаоса, уже приближаясь к отчаянию, было решено двигаться, чтобы не замерзнуть, и в выборе направления положиться на инстинкт лошадей. В голову колонны были пущены две отпряженные от обывательских подвод лошади. Бедные животные прошли несколько шагов, остановились в недоумении и возвратились к людям.
Наконец, было предложено сорганизовать группы охотников, которые разойдутся в разные стороны в поисках деревни. Был 4-й час ночи, когда раздался спасительный залп. Спустя четверть часа быстрого движения подошли к огромному пылающему стогу соломы. После 11-часового блуждания отряд возвратился туда, откуда вышел.
Батальон отходил с большой колонной артиллерии в 11 орудий. Его вел крестьянин, только по настойчивому требованию взявшийся быть проводником в эту отчаянную ночную метель, хотя до намеченной деревни было всего лишь 8 верст. Перед глазами снежный поток. Не видно спины идущего впереди, слух не улавливает шума двигающейся колонны, хотя в ней идут по мерзлой земле дребезжащие тяжелые орудия; слышен лишь вой ветра и резкий стеклянный звук снежной крупы. Нельзя открыть глаз: так больно режут их крупинки мерзлого снега.
Пройдя с версту, проводник стал выражать своими движениями явное беспокойство: он нагибался к земле, ощупывая ее, озирался по сторонам. «Дороги нет!» – сказал он, продолжая, однако, идти дальше и все чаще останавливаясь. Колонна сжималась, разжималась. Но вот они и идущие с ним стали падать: они попали в какую-то канаву, занесенную снегом. Но колонна остановилась не сразу и лишь тогда, когда головное орудие застряло в канаве.
– Это окопы красных. Здесь они защищали Курск этим летом, – заявил проводник.
Начались поиски если не дороги, то хотя бы места, где можно было бы переехать эти окопы. А в это время артиллеристы и все бывшие вблизи вытаскивали из окопа застрявшее орудие. Наконец переезд найден, колонна сворачивает к нему и переходит неожиданное препятствие.
Вдруг спереди на нее налетает несколько подвод. Кто? Оказалось – хвост колонны, оторвавшийся и нагонявший ее. Его вел крестьянин-подводчик, взятый из деревни, из которой выступала колонна, в деревню, куда шла колонна. Два диаметрально противоположных направления в одну и ту же деревню. Проводники стали обсуждать положение. Оказалось, что хвост колонны только что объехал небольшой лесок; он в 200–300 шагах, но его не видно. Для них бесспорно – этот лесок находится у дороги, ведущей в нужную деревню. Теперь им нужно взять должное направление. Снова без дороги двинулись дальше.
И неожиданно раздались крики: «Огни! Огни!» Сквозь потоки снега справа сзади временами появлялись блестки огней. «Это Курск! – радостно сказал проводник. – Теперь нам нужно свернуть левее». Огни Курска должны быть сзади колонны. Но, пройдя некоторое расстояние, она упирается в овраг и останавливается. «Деревня теперь должна быть близко», – говорит проводник. Пока искать дорогу в разных направлениях поехали верховые, колонна стояла на краю оврага на морозном ветре, в потоках снега. Люди стали замерзать. Спасение только в движении. Но куда идти? Несколько человек скатились в овраг и оттуда кричали: «Спускайтесь вниз! Здесь нет ветра». Спустились многие. И действительно, там, хотя и по пояс в снегу, хотя и под ливнем сыпавшегося на головы снега, было значительно теплее.
Прошло полчаса, когда вернулся проводник, нашедший дорогу, и когда приехали верховые, нашедшие деревню в полутора верстах. Скоро колонна вошла в деревню и люди забили все ее дома. Батареям, за неимением места, пришлось идти в соседнюю. Около 6 часов потребовалось, чтобы пройти 8 верст.
Решительный поворот боевого счастья на участке Добровольческого корпуса положили не столько местные неудачи, сколько появление Буденного на его правом фланге. Даже прорыв красных на Тим не мог сыграть решающей роли. И этот поворот отметила природа отчаянной силы метелью. Но она сделала и нечто другое – остановила поток людей, бегущих от советской власти: многие сотни крестьян, вышедших на фронт марковцев, не тронулись дальше. А дальше начиналась полоса страны, равнодушная и к белым, и к красным.
Тяжелая доля выпала на Марковские полки, два батальона алексеевцев и черноморцев, стоявших на стоверстном фронте, прорванном в центре и угрожаемом справа. Вся совокупность обстановки привела к тому, что марковцы отходили разбросанно: 2-й полк – тремя колоннами, 3-й – четырьмя и только 1-й с алексеевцами вместе; отдельно отходили черноморцы и колонна артиллерии, бывшая при 3-м полку.
Движение отряда полковника Наумова
В селе Б. Клюква, в которое ворвались красные, частям 3-го полка было сказано: «За Сейм». Ничего более определенного сказать было невозможно. Батальоны и группа поручика Юренинского отходили самостоятельно. Два батальона в разное время перешли Сейм по переправе западней железной дороги у деревни Лебяжье; один батальон и группа поручика Юренинского – по льду в разных местах. Провалились под лед только две походные кухни и подвода с патронами.
На переправе через Сейм сошлись батальон, Черноморский полк и колонна батарей. Полковник Главче, полковник Левиков и капитан Павлов обсудили положение и искали ответа на единственный вопрос: «Что же дальше?»
Капитан Павлов спросил полковника Главче:
– Вам известна какая-то задача для вашего полка, а может быть, и для всего отряда. Не должны ли мы учесть ее для дальнейшего?
Полковник Главче ответил сразу и твердо:
– Теперь, при создавшейся обстановке, она отпадает, но мы должны как можно скорее связаться со штабом корпуса и от него получить указания.
Но где штаб корпуса? На Солнцево, в Ржаве, в Прохоровке? Идти туда вдоль железной дороги? Все трое пришли к заключению: так как совершенно очевидно, что красные, давно уже взяв Тим, оттуда направились на ст. Солнцево, может быть, уже заняли ее, и так как моральное и физическое состояние людей отчаянное, следует идти обходным путем через Обоянь, затем выйти к железной дороге. Было написано донесение в штаб корпуса и отправлено с двумя черноморцами на ближайшую станцию для передачи.
– Яс полком иду самостоятельно, – заявил полковник Главче. – Я должен использовать большую скорость кавалерии, чтобы скорее быть в распоряжении штаба.
И, пожелав «счастливого пути», ушел.
Батальон и артиллерия двинулись вместе, но после первого перехода полковник Левиков сказал, что ввиду трудности пути он должен двигаться по большой дороге из Курска в Обоянь. Батальон и батареи расстались.
На ст. Канкриновка черноморцы с донесением встретились с поручиком Юренинским. Донесение было передано в штаб корпуса и в штаб Корниловской дивизии в Курск. Из штаба корпуса приказ всем частям направляться на ст. Солнцево. Поручик Юренинский занялся розыском частей, но ни одной найти не мог: батальон капитана Давыдова, перешедший по льду, без задержки шел на Солнцево, учитывая опасность у этой станции; два других, без связи между собой, шли прямо на Обоянь; и только днем к группе поручика Юренинского присоединилась группа генерала Наумова – пулеметная команда и 12 ординарцев. Полковник Наумов отвел собравшийся отряд, однако не на Солнцево, а в с. Ст. Черемошное, в 15 верстах к северо-западу от станции, откуда и принял меры к розыску всех частей.
В минувший день полковник Наумов со ст. Отрешково выехал на разъезд, где остановились корниловцы, сказав поручику Юренинскому, что, не задерживаясь там, приедет в село Б. Клюква. Но его задержала метель, а наутро, когда метель значительно стихла, он тронулся в село и нарвался там на красных. Потеряв трех человек, он переехал Сейм и встретился с поручиком Юренинским.
5 ноября красные перешли Сейм у Солнцева и заняли станцию, принудив к отходу пришедший туда батальон 3-го полка. В нескольких местах к северу они подорвали железнодорожный путь. Грохот взрывов слышали в отряде полковника Наумова, но посланные туда ординарцы не возвращались.
6 ноября отряд все еще остается в селе, тщетно разыскивая части. Офицеры настаивают на уходе, и только 7-го, когда на село повели наступление красные, полковник Наумов повел свой отряд в направлении на Обоянь, в пути едва избежав захвата пехотой и кавалерией красных. Два батальона 3-го полка и колонна артиллерии, связавшись в Обояни со штабом корпуса, получили приказание идти к ст. Прохоровка, куда и пришли 7-го. Полковник Наумов, о котором никто не имел сведений, присоединился к ним лишь 9 ноября и вступил в командование полком.
Этот день для изголодавшихся марковцев памятен не только тем, что собрались все, но и тем, что в первый раз со времени выступления из Курска, 26 октября, они получили, наконец, горячую пищу и хлеб. Фронт на линии Ржава – Обоянь заняли черноморцы и оставившие 6 ноября Курск корниловцы.
В минувшие дни у ст. Солнцево разразилась тяжелая драма: четыре бронепоезда и два вспомогателя, отходившие от Курска, наткнулись на взорванное полотно и пехоту красных. Починять его под огнем не было никакой возможности. Они направились было через Льгов, но и там был взорван, но уже своими, виадук. Поезда погибли.
Отступление отряда генерала Третьякова
В ночь на 4 ноября в свирепую метель, в более спокойный день и следующую ночь части отряда отступали, сбиваясь с дороги, пересекая пути друг друга. Едва не был оставлен батальон 2-го полка, стоявший в обеспечение левого фланга. Он не имел связи с алексеевцами: не прибывали ни их ординарцы, не возвращались ординарцы, высланные батальоном. Наконец, командир батальона решает еще раз на попытку связаться и отправляет последних верховых, вызвавшихся добровольно, пулеметчиков подпоручика Герасимова и рядового Беляева, бывшего красного курсанта. 18 часов. Было условлено, если они не вернутся к 24 часам, батальон выступит в южном направлении.
Подпоручик Герасимов и рядовой Беляев, сняв погоны и все отличия, скрылись в пелене метели. К сроку они не вернулись, но уже в батальоне более чем час как приехали два ординарца Алексеевского полка с приказанием немедленно отходить в южном направлении. Батальон, погрузившись на сани, в 24 часа выехал и днем связался со штабом алексеевцев. Ему сказали: выслано было четыре пары ординарцев, но одна пара пропала, а три, столкнувшись с