Атаки красных на всем фронте дивизии и опять с угрозой охвата правого фланга. Батальон алексеевцев, а за ним и 2-й полк переходят в село Шейно; два батальона 1-го полка – вс. Шляхово; 3-й полк занимает участок по обе стороны железной дороги; в центре – батальон 1-го полка и команды 1-го и 2-го полков. Дивизия на фронте в 25 верст.
Части переутомлены переходами, боями, усиленной сторожевкой до крайности. Туманы, снег, холод особенно сказались на конском составе, который только в небольшой части был перекован на шипы. Лошади скользили, падали. Чтобы втянуть на подъем орудие, нужно было впрягать лишнюю пару лошадей; для гаубиц требовалась даже двойная упряжка. В одной батарее на переход в 7 верст ушло 10 часов. У пулеметчиков выход нашелся: они отправили свои двуколки и тачанки в обоз, а пулеметы поставили на обывательские сани. Большинство крестьян охотно соглашалось быть подводчиками со своими лошадьми.
В довершение всех бед в полках шла смена командиров: 1-й полк принял полковник Слоновский{175}, сменив вызванного в штаб армии полковника Докукина; 2-й полк принял мало известный всем полковник Данилов, командовавший короткое время отрядом, во время ликвидации Купянского прорыва в августе месяце, сменивший заболевшего капитана Луцкалова, который только что сменил заболевшего капитана Крыжановского (четвертый командир в течение 11 дней); 3-й полк принял капитан Савельев{176} вместо полковника Наумова, первопоходник, командовавший до этого особой ротой при Ставке.
22 ноября. Красные продолжают долбить фронт марковцев. Сильное и упорное наступление вели они на село Шейно, где стоял батальон алексеевцев и куда ночью пришел 2-й полк; наступление свежими частями в образцовом порядке. Две атаки отбиты, в третью они ворвались в село, но были выбиты. Только в полку выбыло из строя до 250 человек.
Срочно батальон алексеевцев был вызван в Белгород. В течение дня отбиты атаки 1-м полком на село Шляхво, но сейчас же один батальон пошел на поддержку батальона, бывшего у реки Донец и попавшего в тяжелое положение. 3-й полк успешно сдержал противника. Наступила ночь. Красные атаковали в центре дивизии. Приказ – отходить к Белгороду.
В этот день красные производили новый Купянский прорыв, на этот раз всей массой своей кавалерии и пехоты, перед которыми не могла устоять конница генерала Шкуро и генерала Мамонтова. Красная пехота уже обошла Белгород и заняла Волчанок.
23 ноября. Ночью 3-й полк через Белгород приходит на ст. Разумная, к которой уже подъезжали разъезды красных. Днем из Белгорода одной колонной под охраной батальона выступили на юг вдоль западного берега Донца все обозы дивизии. С наступлением ночи по той же дороге пошли остальные части со штабом дивизии, оставившим свой железнодорожный состав и севшим на коней.
Дивизия на фланге корпуса шла по полевым дорогам к большим массивам Муромских и Чугуевских лесов, где укрывались отряды «зеленых», состоявших из дезертиров, бежавших пленных, организованные засланными туда коммунистами.
С тупой болью покидали марковцы Белгород, ставший для них родным, как раньше были Новочеркасск и Екатеринодар. Пять месяцев назад Белгород стал для них «станцией» на пути к Москве. Здесь отдыхали, набирались сил. Молили о помощи Всевышнего у святынь города; получали благословение на продолжение ратного подвига в женской обители в селе Борисовка; благословение и четки.
Шли вперед. Пальцы рук мысленно перебирали шарики четок: Короча, Тим, Щигры, Ливны и задержались на следующем – Елец. Потом перебирание назад и… отпал первый, Белгород. Дальше – узел четок с крестом. Да будет воля Божья! Марковцы отступали в полном порядке.
В лесах
В Харькове собралась группа в 20–30 марковцев, возвращавшихся из отпусков, командировок, госпиталей. Разговоры о положении на фронте и в тылу. Тревога за фронт, за свои части, тревога и от все усиливающегося зеленого движения в тылу.
– Меня задерживали, назначали начальником отряда, но тянуло в полк, – говорил один.
– Ни от кого не добьешься, где наша дивизия. Говорят, будто отходит на Купянск, и советуют ехать туда.
Поехали. В поезде комендант раздал винтовки: «В Чугуевских лесах «зеленые». Марковцев это не удивило. Где их теперь нет? Медленно шел поезд с длительными остановками между станциями. Но проехали благополучно.
В Купянске встреча с двумя своими. «Что вы тут делаете?» – «Вербуем добровольцев, но безуспешно. Нужно смываться отсюда». Удивление. Где фронт? В городском саду марковцы видели два малых танка, производящих занятие, свободно и легко ломающих деревья. В первый раз их видели. Они не на фронте, следовательно, не так уж плохи должны быть там дела. На следующий день на справку – где дивизия? – комендант отвечает: «Отходит, кажется, на Чугуев, но ехать туда нужно обождать, так как с Чугуевом нет связи».
Ну и ну! Никто не может точно сказать, где целая дивизия. Но это судьба наша – бродить по задворкам. А вечером твердый совет – ехать в Донбасс и оттуда начинать розыски.
Ст. Нырково. Строгий допрос коменданта: «Кто вы? Почему здесь, а не в своих частях?» – и приказание ехать в Славянск. В Славянске уже собралось до сорока марковцев. Старший пошел к коменданту:
– Документы!
– Просрочены.
– Арестовать!
Выручила вся группа. Выдали винтовки и привлекли к несению дозорной службы, сказав, что, когда будет известно о местонахождении дивизии, сообщат. Благо стали давать продукты.
Из Белгорода дивизия выступила на село Муром (Корниловская – по шоссе на Харьков). 1-й полк в голове обозов и в арьергарде; 2-й – в прикрытии с востока; 3-й – с запада. Идти легко, морозно. Сплошной стеной с востока стоят леса, тянущиеся по реке Сев. Донец.
Второй день похода. Батальон 2-го полка стоит в селе Архангельском; команда разведчиков впереди за лесом у реки, верстах в двух. Туман. Команда не заметила, как красная пехота обошла ее. Она отскочила в сторону, а красные неожиданно обрушились на отдыхавший батальон. Люди выскакивали из домов в чем были; ни о каком сопротивлении нельзя было и думать. Лишь одна рота и пулеметная команда, стоявшие на противоположном конце, вышли в относительном порядке. На их линии стали останавливаться все бегущие. Едва красные показались из села, батальон перешел в атаку. Через час село было взято и красные отброшены за реку. В батальоне оказалось лишь несколько раненых и никаких других потерь.
Батальон пришел в деревушку в 10–12 дворов, окруженную лесом. В деревне не оказалось ни одного мужчины старше 15 лет. Стали спрашивать, где же они? Бабы плакали, а старики отмалчивались. Откровеннее были дети: «Да все ушли в лес».
– Неспроста! И не приведут ли они по неведомым дорожкам красных? Тут возможна для нас могила!
В крайнем напряжении и в беспокойстве простоял здесь батальон, а в сумерках, насторожившись, готовый ко всему, выходил из леса.
Дивизия третий день в походе. Проходит село Муром и втягивается в с. Терновое. Тяжелая дорога, пересекаемая частыми оврагами. Уже сзади наседали разъезды красных, и по ним был даже открыт артиллерийский огонь; уже и 3-й полк ведет перестрелку с «зелеными».
На четвертый день стала подниматься температура и пошел дождь, продолжавшийся целую ночь. Таял снег, оттаивали дороги. Стало тяжело двигаться, а во второй половине дня и совсем трудно. Еще голове колонны сносно, но середине и хвосту ее приходится идти по густому месиву снега и чернозема. С большой наезженной дороги, ведущей на Харьков, дивизия свернула влево на проселочную и входила в лесное дефиле. Колонна стала растягиваться и одновременно расширяться. На санях еще можно ехать по нерастаявшему снегу. Лошади выбивались из сил. Стали приставать. Приходилось бросать телеги, с каким бы грузом они ни были. В подводы с ранеными и больными впрягали еще по одной-две лошади. Артиллеристы впрягали в орудия и ящики всех верховых лошадей; пулеметчики навьючивали пулеметы на лошадей. Метались больные, волновались раненые. Но с ними были сестры, ангелы-хранители, помощницы, утешительницы; помогали чем могли и как могли.
«На много верст по дороге валялось брошенное имущество: ящики со снарядами и патронами; стояли с выдохшимися лошадьми орудия, пулеметы. Всюду павшие кони. Такую картину нам всем пришлось увидеть впервые за все время добровольчества. А главное – нам самим это делать. Это была дорога смерти», – записал один из участников.
А «зеленые» между тем осмелели: всюду стрельба; появился их конный отряд; его разогнали огнем. Пропали удалившиеся в сторону фуражиры-артиллеристы. Туда отправлены конная сотня и два орудия. В деревушке нашли зверски убитым поручика Хренова и ранеными двух солдат. Выданные населением виновники были расстреляны, а деревня сожжена.
В колонне объявили: еще 10 верст, и мы выйдем из лесов. Это подбодрило. К вечеру голова колонны втягивалась в местечко Рогань, на большой дороге из Харькова в Чугуев, но хвост задержался на ночь в 10 верстах сзади. В Рогани уже стояли части Корниловской дивизии. Марковцы от Белгорода шли почти прямой дорогой, в то время как корниловцы круговой. Прошли до 70 верст, а пришли позже более чем на сутки. Дорого им стоил этот семидневный отход. Голодными уснули, кто где пристроился.
30 ноября. Утром подъем. Дивизии нужно идти в Чугуев, в 20 верстах. Первое ощущение – холод. За ночь температура упала и подул северный холодный ветер, который будто вгонял сырость одежды вовнутрь тела. Спасение в движении.
Дивизия тронулась двумя колоннами: одна шла по шоссейной дороге, другая – севернее через село Каменная Яруга. Обе дороги проходили через леса. И здесь «зеленые» не оставили дивизию в покое: обстреливали и в одном месте, наскочив на обоз, убили поручика Евлампиева и нескольких солдат. Дорога была сравнительно легкая, и к вечеру колонны втягивались в город Чугуев. Арьергардный батальон пришел лишь к полуночи.