Шкляр{179}, позднее переведенный в Марковскую артиллерийскую бригаду).
Новости были потрясающие. Знали, что казаки не хотят воевать, не принимают атак красных; их сотни отходят перед небольшими разъездами… но что они уходят домой, узнали только теперь. Офицеры поспешили к командиру батальона, полковнику Бржезицкому, но тот не поверил сообщению, хотел остаться до утра и отдал приказание лишь под твердым их давлением.
Полковник Бржезицкий не так давно принял запасный батальон. Первое впечатление от него было отличное: стройный, интересный, бодрый, общительный. В первые же дни он вошел в тесное общение с офицерами просто и непринужденно и даже рассказывал о себе: кадровым поручиком за революционное выступление в 1905 году был разжалован и сослан в Сибирь; в 1917 году получил свободу и для уравнения в чинах со сверстниками чин полковника. Об этом он говорил не без гордости. Как он попал в Добрармию, оставалось неизвестным, но совершенно ясно для всех, что он не питает острой ненависти к большевикам. Офицеры стали внимательно присматриваться к нему. Он не высказывал никакого интереса к полку, для которого готовилось пополнение, к своим обязанностям относился формально; его распоряжения были легкомысленны; его совершенно не беспокоили события на фронте. В результате – к нему родилось недоверие.
15 декабря. Крепкий мороз, вызвавший гололедицу, слегка прикрываемую падающим снегом. Беспокоятся пулеметчики и артиллеристы. Светает, и открывается картина: огромные цепи пехоты на всем фронте дивизии идут в наступление. И неожиданно приказ: дивизии отходить, так как справа красная кавалерия уже в селе Грабове; слева обходит лощину; для дивизии в 20 верстах к югу остается проход верст в 15–20. Корниловцы же находятся южнее села Грабова в 15 верстах.
При занимаемом дивизией положении все ее части могут отходить лишь через ст. Чернухино, а для этого нужна последовательность: 3-й полк может начинать отходить лишь тогда, когда от ст. Баронская отойдут два батальона 2-го полка; 1-й полк, когда пройдут 2-й и 3-й полки. Обеспечивать обход лощины должен резерв. Дивизия будет отходить вдоль железной дороги всего в 10 верстах от противника.
9 часов утра. Батальоны 2-го полка начали отходить от Баронской уже под обстрелом; когда фланговый батальон подходил к дороге на Чернухино, красные уже были у нее, потеснив правый фланг 3-го полка. Наступали части 9-й стрелковой дивизии. Совместно с 3-м полком он отбросил красных и пошел к Чернухину. Настало время отходить 3-му полку. Но он отбивает натиск противника; он в горячем бою. Задержка.
Постепенно его части уходят со станции и поселка Дебальцево, и опять задержка: рабочие стреляют по прикрывающим отход взводам, которые бросились в дома и улицы, откуда раздавались выстрелы. Пощады не было. Пока ждали выхода всех из поселка, красные опять потеснили правый фланг и пересекли дорогу на Чернухино; подошли их части и со стороны Баронской. Для 3-го полка осталось или прочищать себе путь по большой дороге, имея противника с трех сторон, или идти прямо по дороге через лощину. Решено идти кратчайшим путем. В арьергарде батальон и конная сотня медленно отходят, задерживая и отбрасывая красных. Наконец им приказание – остановиться и держаться.
Время идет и приближается вечер, а батальон стоит. Но почему задержка? К командиру батальона подъезжает капитан Савельев.
– Вы перейдете в авангард. Будете идти на станцию Чернухино со всеми предосторожностями. Узнать, кто на станции. Там должен быть 1-й полк. С вами батарея, – говорит он с нескрываемым сильным волнением.
От балки подходит батальон, и на ходу проводится смена.
– Что случилось?
– Увидишь.
Когда батальон подошел к лощине, причина задержки стала ясной: спуск в лощину был довольно крутой и обледенелый. Как раз в это время по узкой дороге спускался зарядный ящик на всех тормозах и кантах, с помощью которых артиллеристы и пехотинцы старались задержать скольжение вниз, цепляясь за кусты. Лошади сводились отдельно. На дне лощины на узком пространстве все разъединенные части собирались воедино. Батальон без задержки спустился вниз. Подъем оказался более пологим, и артиллерийский взвод легко взял его.
Уже темно. Где-то слышны редкие выстрелы. Впереди, вероятно на станции, зарево пожара. Высылаются двое верховых, которые возвращаются с сообщением: на станции красные. Посылается донесение командиру полка. Положение ясное: придется полку атаковать станцию, чтобы выйти на дорогу на юг. До станции около 2 верст. Высланная влево рота подошла к железной дороге и без выстрела захватила стоявший у будки караул. Пленные сообщили, что на станции расположились 105-й и 108-й полки 12-й стрелковой дивизии, а остальные части в Чернухине. Все данные для успешной внезапной атаки. Посылается второе донесение.
Время идет, а полка все еще нет. Не возвращаются и ординарцы; нет приказаний. Притаившийся батальон замерзает. Становится очевидным – он с двумя орудиями предоставлен своей участи. И командир батальона решает уводить его «на авось», взяв направление несколько южнее станции, и выйти к железной дороге, идущей на юг. Мерзлая земля облегчала батарее движение по полю, а слой снега смягчал ее грохот. Ни одного выстрела. Вот и железная дорога… В полночь батальон пришел в Никитины хутора. Никого. «Ваши уже давно ушли», – сообщили жители. Но нет уже сил. Объявлен отдых до утра. А через два часа в хутора пришел и полк. Он не пошел за батальоном, посланным в авангард, а двинулся по лощине в южном направлении. Его вел проводник из лощины в лощину. Понадобилось 8 часов, чтобы пройти 10 верст. В хутора пришли все измученными, нервными. Через несколько часов полк установил связь со штабом дивизии, прервавшуюся в полдень минувшего дня.
За это время… 1-й полк в течение дня сдерживал наступление 12-й стрелковой дивизии на село Чернухино. Охватываемый справа, он отошел к станции, продолжая вести бой. Прошли батальоны 2-го полка, но нет еще 3-го полка. Уже темнело. Уже и на станции полк охвачен. Прошли все сроки, и он оставил станцию. Ему было приказано выделить отряд для ночного налета на село Фащевка. Подходя к селу, отряд увидел, что из него выезжала красная кавалерия. Налет не удался, и отряд пошел на присоединение к полку, остановившемуся на линии хутор Струков, южнее Никишиных хуторов.
2-й полк быстрым маршем шел к югу. Ему дана задача занять хутор Рассыпной и село Грабово и один батальон назначить в резерв дивизии на ст. Рассыпная. Но в пути, ввиду потери связи с 3-м полком, который должен был стать в селе Н. Орловка, батальон, предназначенный в резерв, пошел в это село обеспечивать дивизию с запада. В Рассыпной красных не оказалось, но налет на Грабово удался в полной мере: противник не ожидал и в беспорядке оставил село, потеряв оседланных коней и пленными несколько буденновцев 6-й кавалерийской дивизии.
В штабе дивизии крайнее беспокойство: тяжелое положение дивизии и пропал 3-й полк. Больной генерал Тимановский вне себя. На поиски едет начальник штаба, полковник Битенбиндер. Ночь. На него наскакивают несколько всадников. Свои. Полк ищут на южном краю лощины, а он вышел впереди расположения 1-го полка на восточный ее край. Наконец связь установлена и 3-му полку приказано идти в Н. Орловку.
17 декабря. Так, только с рассветом, дивизия благополучно отошла на новый участок в 12–15 верстах южнее. Минувшие сутки стоили больших испытаний, но и наступивший день не дал ей ни покоя, ни отдыха. Ее фронт имел вид дуги протяжением до 15 верст, на флангах которой висела кавалерия противника. Занят он был разбросанными батальонами, что совершенно не соответствовало обстановке. Каждый час приносил новые осложнения и ухудшал положение. Высланный сильный разъезд для связи с корниловцами, находящимися предположительно в районе ст. Бесчинская, прискакал обратно, едва не попав в руки красных. Высланный в тыл в село Алексеево-Леоново обоз, с охраной в 30 человек, был захвачен противником.
Следуют распоряжения: дивизии сосредоточиться у ст. Рассыпная; команде разведчиков 1-го полка немедленно – на ст. Чистякове. Едва прибыв туда, она отбрасывает дивизион красных, вышедший из села Алексеево-Леоново. Когда шло сосредоточение дивизии, лавы красных уже надвигались с севера и востока и маячили с запада. Батальон 2-го полка в Рассыпном, чтобы дать отойти 1-му полку, задержался и отбил атаку. Появились лавы и с юга. Атака на станцию была отбита.
Воспользовавшись некоторой заминкой противника, дивизия стала отходить тремя колоннами: правая – 2-й полк вдоль западной стороны железной дороги; средняя – 1-й полк; 3-й – в левой колонне. Лавы наседают снова. Дивизия отходила медленно перекатами, отбиваясь огнем. На полдороге ей грозила атака справа и в тыл, но выступление из Алексеево-Леоново полка красной кавалерии задерживает команда разведчиков.
Неуязвимость дивизии остановила наступление противника, и к вечеру 1-й и 2-й полки отошли на ст. Чистякове, а 3-й в хутор Ольховчик, в 6 верстах западнее. Мороз не меньше 10 градусов. Марковцами забиты все дома. Усталые лошади, тянувшие по полю пулеметы и орудия, покрытые чем попало, стоят нераспряженные на улицах. Голодны они, голодны и люди. На станции в состав грузятся раненые и больные, и среди них совершенно больной генерал Тимановский. Связь с узловой станцией Иловайская есть, но сказано, что полной безопасности в пути нет. Через некоторое время сообщили – состав прибыл благополучно. О болезни генерала Тимановского и его эвакуации мало кто знал.
В штабе корпуса, естественно, должны были разгадать намерения противника. Было два предположения: или он будет стремиться отрезать путь отступления Добровольческого корпуса к Ростову, то есть наступать в южном направлении, или, по ряду сведений, готовится нанести удар прямо на Ростов, чтобы захватив его, не только пересечь путь, но и окружить корпус.
При быстро сменяющихся событиях для штаба корпуса отпадала агентурная разведка; не было времени производить и боевую разведку; кое-что мог дать опрос пленных буденновцев. Опрос ведет поручик Критцкий. Он составил сводку и, по принятому правилу, дал свое заключение: «Марковская дивизия находится под ударом».