Наступило время Кузнецова. Он вышел из машины, бросил взгляд налево, в сторону парикмахерской, увидел Функа и направился в здание суда. Часовой не стал спрашивать пропуск у строгого обер-лейтенанта и пропустил к двери. Николай Иванович прошел внутрь и встал в тень колонны. Минула минута, за ней другая, когда, наконец хлопнула входная дверь и в вестибюле появился пахнущий одеколоном Функ. Он был погружен в свои мысли и не обратил внимания на офицера у колонны. Кузнецов вскинул вальтер и трижды выстрелил. Гулкое эхо выстрелов пошло гулять по коридорам. Часовой перед входом в здание суда засуетился, бросил растерянный взгляд на вышедшего обер-лейтенанта, неспешным шагом удалявшегося по Школьной улице. В это время к зданию суда подъехал грузовик, битком набитый эсэсовцами. Они услышали звуки выстрелов, но в первое мгновение ничего не могли понять. Как потом вспоминал Каминский, «гестаповцы, как парализованные, смотрели на окна здания суда и на Кузнецова».
Длилось это несколько минут, и только когда часовой обнаружил труп Функа, охрана пришла в движение и оцепила ближайшие улицы. Но было уже поздно, Кузнецов со Струтинским успели скрыться, без помех доехали до конспиративной квартиры, там переоделись и поспешили покинуть город.
О результатах операции «Насос» нарком Меркулов информировал Ставку Верховного главнокомандования и лично Сталина.
В частности, в отчете НКГБ СССР «Об агентурно-оперативной и диверсионной работе на временно оккупированной советской территории за 1943 г.» коротко отмечалось:
«…В ноябре 1943 г. оперативной группой НКГБ СССР, действующей в районе Ровно, возглавляемой подполковником государственной безопасности Медведевым, после агентурной подготовки был застрелен в г. Ровно помощник рейхскомиссара Украины оберфюрер доктор Альфред Функ…» (УРАФ ФСБ РФ. Ф. 4. Оп. 1 Д. 466. Л. 2—24).
Ноябрь 1943 года для фашистских бонз в Ровно оказался «черным». За несколько дней до ликвидации Функа боевая группа Кузнецова совершила еще одну дерзкую операцию. Средь бела дня они похитили генерал-майора фон Ильгена, «прославившегося» жестокими карательными операциями против партизан и мирного населения. Захватили гитлеровского генерала в собственной резиденции на Мельничной улице.
Подготовка к операции так же началась заблаговременно, в октябре 1943 года. Ей, как и в акциях с Даргелем и Кнутом, предшествовала многоходовая оперативная комбинация. В офицерском казино, которое часто посещал Ильген, к нему была «подведена» разведчица Лик. Эффектная женщина сразу же привлекла внимание генерала, и он пригласил ее к себе в дом в качестве экономки.
Через некоторое время в особняке появилась вторая разведчица, Майя, двоюродная сестра Лик. Майе Медведев и Кузнецов отработали сложное и смертельно опасное задание – пойти на «сотрудничество» с гестапо. С ее помощью они рассчитывали нейтрализовать гитлеровскую контрразведку, и это им удалось. Майя блестяще справилась со своей ролью, у гестапо в отношении нее не возникло даже тени подозрений. Она усыпила бдительность гестаповцев, снабжая их «убаюкивающей» информацией о благонадежности обслуживающего персонала особняка.
К началу ноября Кузнецов, благодаря отважным девушкам, был в деталях осведомлен об образе жизни Ильгена, маршрутах его движения и системе охраны особняка. На основе данных, полученных от разведчиц, он и Струтинский занялись разработкой плана операции. Это была, пожалуй, одна из самых сложных боевых акций, которые приходилось выполнять Николаю Ивановичу и его соратникам. После предыдущих операций город находился на осадном положении и был наводнен гестаповцами и полицейскими. Слухи о неуловимом обер-лейтенанте, который «направо и налево» валил высокопоставленных фашистских бонз, поднял на ноги все спецслужбы и военные комендатуры. Фонарные столбы были оклеены листовками, содержащими приметы Кузнецова. Особняк Ильгена напоминал осажденную крепость, по периметру его опоясывали два ряда колючей проволоки, снаружи и внутри круглосуточно дежурила охрана.
12 ноября 1943 года Медведев утвердил окончательный план операции по захвату гитлеровского генерала, разработанный Кузнецовым и Струтинским. Он, как всегда, был дерзким и не укладывался в общепринятые схемы. Боевая акция, получившая кодовое название «Дело «Кафра», как и многое другое, что делал Николай Иванович, представляла собой невероятное сочетание вдохновения разведчика с холодной логикой математика. В тот же день Судоплатов санкционировал ее проведение.
13 и 14 ноября четверо разведчиков во главе с Кузнецовым, переодетые в гитлеровскую форму, напрасно прождали Ильгена. Условного сигнала – раздвинутых занавесок на одном из окон особняка – от Лик не поступило. На следующий день в 16.15 Струтинский первым заметил, как на окне раздвинулись занавески, и в нем мелькнуло женское лицо, то была Лик. Пришло время для действий ликвидаторов. Оставив машину неподалеку от особняка, Николай Иванович с тремя разведчиками вошел на территорию особняка. Используя жетон гестапо, они молниеносно разоружили растерявшуюся охрану и организовали засаду.
Потянулись минуты томительного ожидания. Приближалось время смены караула, а Ильген все не появлялся. Кузнецов сохранял железную выдержку и решил ждать до конца. В холле часы неспешно отсчитывали секунды, стрелки приближались к 17 часам, когда к особняку подъехал Ильген. Отправив машину в гараж, он поднялся на крыльцо и, не обратив внимания на нового часового, прошел в спальню, чтобы переодеться. Неожиданное появление в комнате щеголеватого капитана вызвало у генерала недоумение, а затем и гнев. Но разбушеваться ему не дали: Кузнецов и подоспевшие на помощь разведчики скрутили руки Ильгену, а в рот воткнули кляп. Чтобы отвести подозрения от Лик и Майи, Кузнецов заставил денщика генерала написать записку:
«…Спасибо за кашу. Ухожу к партизанам и забираю с собой генерала. Смерть немецким оккупантам. Казак Мясников».
Окружив Ильгена и денщика плотным кольцом, разведчики вышли на улицу. И здесь произошло непредвиденное: генерал ухитрился развязать руки и выдернуть изо рта кляп. Его истошный вопль: «Партизанен! Партизанен!» – взорвал тишину улицы. Кузнецов и разведчики снова скрутили Ильгена и потащили к машине. Но было уже поздно, на крики с соседней улицы выбежала группа гитлеровцев. Они остановились, оторопело смотрели на происходящее и ничего не могли понять. Ничего не могла понять и новая смена часовых из числа охраны дома Ильгена, она приближалась к особняку. Еще мгновение и могла вспыхнуть перестрелка. Численное превосходство было на стороне немцев.
То, что произошло дальше, мог совершить только один Николай Иванович. Он стремительно пошел навстречу опасности. Разведчики, запихнув беснующегося Ильгена и притихшего денщика в машину, по команде Кузнецова отъехали в конец улицы. Сам он, сунув под нос гитлеровцам жетон гестапо, объявил, что Ильген – не кто иной, «как переодетый бандит!» Одним из гитлеровцев оказался личный водитель рейхскомиссара Украины Коха – Пауль Гронау. Он хорошо знал в лицо генерала и стал утверждать обратное. Кузнецов и в этой ситуации не потерял самообладания и заявил:
«…Гестапо разыскиваются сообщники бандита, переодетые в немецкую форму, и я могу арестовать любого подозрительного».
После таких слов трое гитлеровцев поспешили откреститься от «мерзавца бандита», пояснили, что «являются сотрудниками рейхскомиссариата, просто прибежали на крики и попросили их отпустить». Гронау продолжал стоять на своем. Кузнецов не стал с ним церемониться, «арестовал» и присоединил к Ильгену.
Отделавшись от гитлеровцев, разведчики вместе с пленными проехали на конспиративную квартиру и там подвергли их допросу. Ильген сообщил ряд ценных сведений, которые затем были использованы при докладе в Москву. В дальнейшем его и Гронау пришлось ликвидировать, так как гитлеровцы блокировали все въезды и выезды из Ровно.
После этой операции Николай Иванович еще около года продолжал наводить ужас на фашистских бонз на территории Винницкой, Ровенской и Львовской областей. Гитлеровским спецслужбам так и не удалось выйти на след неуловимого «обер-лейтенанта», и только роковое стечение обстоятельств привело Кузнецова в западню украинских националистов.
В ночь на 9 марта 1944 года после выполнения очередного задания он с группой разведчиков возвращался на базу РДР «Победители». У села Баратин Львовской области они попали в засаду, устроенную украинскими националистами. Завязался бой. Николай Иванович отстреливался до последнего патрона и, когда они закончились, взорвал гранатой себя и окруживших его врагов.
По ходатайству Павла Судоплатова 5 ноября 1944 года указом Президиума Верховного Совета СССР Николаю Ивановичу Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Тем же Ууазом «За образцовое выполнение заданий командования в тылу противника» удостоился этого высокого звания и Дмитрий Николаевич Медведев. Ранее он был награжден двумя орденами Ленина и одним Красного Знамени.
Двадцать четыре месяца и пять дней Дмитрий Николаевич вместе со своими боевыми товарищами провел в боях с оккупантами за линией фронта, прошел несколько тысяч километров и нанес огромный ущерб врагу. 5 апреля 1944 года РДР «Победители» вышла на соединение с частями Красной армии и завершила свою оперативно-боевую деятельность. К тому времени в ее составе насчитывалось более семи тысяч бойцов, закаленных в боях с фашистами и украинскими националистами. Сам Дмитрий Николаевич мог передвигаться только на носилках, дали о себе знать ранения и позвоночная грыжа. После завершения лечения в госпитале он получил назначение на должность заместителя начальника 4-го управления НКГБ, стал заместителем у Павла Судоплатова. В течение 1945 года Дмитрий Николаевич неоднократно выезжал в командировки в Литву и занимался организацией борьбы с вооружёнными националистическими формированиями. В 1946 году в звании «полковник» он по состоянию здоровья вышел в отставку.
На гражданке Дмитрий Николаевич не потерялся, и здесь проявился еще один его дар – литературный. Из-под талантливого пера теперь уже признанного широкой общественностью писателя вышли такие известные произведения, как «Это было под Ровно», «Сильные духом», «Отряд идёт на Запад» и «На берегах Южного Буга». В них в увлекательной художественной форме нашла отражение оперативно-боевая деятельность РДР «Митя» и «Олимп».