Особый характер деятельности органов Смерш подчеркивался самим названием – отдел (управление) контрразведки. Оно обозначало главную функцию органа – контрразведывательную. До образования Смерш это слово не так часто использовалось в обиходе сотрудников особых отделов.
Новая спецслужба была обречена стать эффективной и результативной. Смерш – это прежде всего люди. В первые месяцы войны Управление особых отделов потеряло значительную часть личного состава; при этом ни один сотрудник не сдался в плен и не перешел на сторону врага. Понесенные потери восполнялись боевыми армейскими офицерами, в основном командирами ротного и батальонного звена. В подавляющем своем большинстве они были умелыми организаторами, выполняли задачи с минимальными потерями и потому обладали непререкаемым авторитетом у личного состава. Их возвращение в части в качестве сотрудников контрразведки не вызывало отторжения у бывших однополчан. Армейские офицеры и бойцы знали им истинную цену и принимали как своих.
До начала Курской битвы оставалось чуть больше двух месяцев. У Виктора Абакумова и его подчиненных не оставалось времени на раскачку. В условиях жесточайшего противоборства с врагом и лимита времени сотрудникам новой спецслужбы пришлось решать важнейшие задачи, связанные с защитой советских войск от гитлеровской разведки, предотвращением измены Родине и антисоветских проявлений, а также обеспечением сохранности в тайне плана советского контрнаступления под Курском и Орлом.
Новая спецслужба блестяще справилась с этими задачами. Агентам противника не удалось проникнуть даже в штаб дивизии, не говоря уже о вышестоящих звеньях Красной армии. В Берлине терялись в догадках о том, когда и на каком направлении и чем ответят русские, но так и не смогли разгадать замысел контрударов советского командования, получивших кодовое название «Кутузов» и «полководец Румянцев». Смерш смог в кратчайшие сроки создать надежную и эффективную систему защиты секретов на пути гитлеровских агентов.
Военные контрразведчики не только успешно оберегали Красную армию от проникновения в ее ряды шпионов, диверсантом и террористов, они также вели результативную разведывательную работу. Через зафронтовых агентов им удалось проникнуть под завесу тайны, окутывавшей операцию «Цитадель». В результате в Ставке Верховного главнокомандования заблаговременно узнали о замыслах противника, что во многом предопределило успех Красной армии в одной из решающих битв Великой Отечественной войны. Под ударами советских войск фашистская «Цитадель» не устояла и пала. На огненной Курской дуге окончательно сгорели планы гитлеровского командования вернуть себе стратегическую инициативу на Восточном фронте. В этом была немалая заслуга Смерш.
В последующей своей оперативно-боевой деятельности он доказал, что являлся самой эффективной спецслужбой мира. За три года военными контрразведчиками было выявлено и разоблачено более 30 000 шпионов, свыше 6000 террористов и около 3500 диверсантов; привлечено к уголовной ответственности более 80 000 военных преступников; проведена фильтрация 5 016 935 военнопленных и 5 290 183 советских граждан, оказавшихся в плену и угнанных на работу в Германию.
Смерш стал первой спецслужбой, развернувшей масштабную войну в эфире. В ходе осуществления 183 радиоигр на советскую территорию удалось вывести свыше 400 кадровых сотрудников и агентов гитлеровских спецслужб, захватить десятки тонн взрывчатки, боеприпасов и тысячи единиц оружия.
В час испытаний для Отечества время выдвинуло на передний край борьбы с жестоким и опытным врагом именно эту силу – Смерш. Он надежно защитил армию и флот от вражеских агентов, террористов и диверсантов. И не росчерк пера Сталина, а они – бывшие летчики, пограничники, артиллеристы, пехотинцы и моряки, военные и гражданские, мобилизованные войной в органы госбезопасности своим самоотверженным служением Отечеству создали легендарную контрразведку Смерш.
Спустя 60 лет, 19 апреля 2003 года усилиями руководителей ФСБ России, военной контрразведки ФСБ России и ветеранов Смерш он был возвращена на заслуженный пьедестал в истории отечественных спецслужб. В наши дни о его деятельности написано немало книг и снято фильмов.
Глава 2Просто Иванов
26 июля 1937 года в богом забытом селе Инжавино Тамбовской области произошло неординарное событие, заставившее говорить о нем всех его жителей. Ленька – шестой ребенок в семье Георгия Федоровича и Александры Андреевны Ивановых – решился после окончания школы покорить Москву – и не просто покорить, а поступить в Военную академию связи имени Вадима Подбельского. Провожали его всей улицей. Гуляли от души и, как говорится, порвали два баяна и до хрипа сорвали голоса.
С тринадцатью рублями в кармане, по тем временам деньги немалые, заработанными собственным трудом, Леонид отправился в Москву. Как окончившего школу с отличием, его приняли на первый курс академии без вступительных экзаменов и мало того, что бесплатно предоставили место в общежитие, так еще дали стипендию аж в 150 рублей. Для деревенского паренька, вся семья которого ютилась в четырнадцатиметровой кухне бывшего барского особняка и перебивалась с картошки на квас, все произошедшее показалось Леониду сказкой.
Большевистские вожди, сами прошедшие через тяжелые испытания: аресты, тюрьмы и многие годы заключения, выстрадавшие свою идею о построении нового справедливого социального строя, прекрасно отдавали себе отчет, что выстоять и победить во враждебном капиталистическом окружении можно, только если воспитать молодое поколение в духе преданности коммунистическим идеалам и дать им всю сумму современных знаний. И они не на словах, а на делах воплощали эти высокие и благородные цели. Обращаясь к тому суровому, но фантастически интересному времени, Леонид Георгиевич вспоминал:
«…Я был поражен щедростью государства и дал себе слово оправдать доверие. С рвением и усердием я набросился на выданные учебники и, наверное, раздражал некоторых преподавателей своим стремлением «познать суть вещей»…
На всю жизнь запомнилась подготовка и участие в ноябрьском параде 1937 года на Красной площади, где мне выпал нелегкий жребий правофлангового. Нелегкий и ввиду особых требований к строевой подготовке, и ввиду вмененной необходимости смотреть прямо, когда очень хотелось скосить вправо, разглядеть стоящих на трибуне первых лиц государства.
Подготовка велась весело, с энтузиазмом, как вообще протекают общественные мероприятия, с участием лиц около двадцати лет от роду.
Помню, приехал к нам с инспекцией легендарный С.М. Буденный, одобрил подготовку, запросто разговаривал с участниками парада, шутил» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 61–62).
До выпуска из академии оставалось чуть меньше шести месяцев, и Леонид уже ощущал на своих петлицах тяжесть офицерских кубарей, когда переменчивая судьба военного человека совершила невероятный поворот.
«…В январе 1939 года я был приглашен на беседу к оперработнику НКВД, который предложил мне перейти на работу в органы НКВД. Я первоначально отказывался, ссылался на то, что вначале мне надо получить высшее образование. При этом мне казалось, что я привел неотразимый довод, сославшись на И. Сталина, который заявил, что кадры должны быть образованными. Но парень из НКВД был неуступчив и нажимал на то, что я комсомолец и должен понимать обстоятельства…» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 63).
Леонид Георгиевич «понял обстоятельства», принял предложение и перешел на службу в органы госбезопасности. Профессиональному мастерству контрразведчика он учился в специальной школе НКВД, располагавшейся в Сиротском переулке Москвы. Несмотря на название местопребывания, обеспечение и условия содержания слушателей оказались далеко не сиротскими. Жили они в обустроенном общежитии по три-четыре человека в комнате, питались в столовой, в ней пища напоминала домашнюю. Спецклассы были обеспечены современными наглядными пособиями, раскрывавшими особенности профессии контрразведчика. Помимо бесплатного обеспечения вещевым имуществом слушателям выплачивалась стипендия в размере 350 рублей.
Учился Леонид прилежно, окончил курсы с отличием и оказался единственным слушателем, которому за особые отличия приказом наркома НКВД Лаврентия Берии было присвоено звание на ступень выше. При распределении представители кадрового органа предложили ему продолжить службе в Москве, в центральном аппарате наркомата. Но Леонид, как и большинство выпускников, рвался на передовой, боевой участок, где лицом к лицу рассчитывал сойтись с врагом. Таким участком с сентября 1939 года, после воссоединения, стали Западная Украина и Западная Белоруссия. На их территории тайная война носила наиболее ожесточенный характер, туда и стремился получить назначение Леонид. Его рапорт был удовлетворен, и он с группой оперработников прибыл в Киев в распоряжение НКВД УССР, там не задержался, отбыл в Северную Буковину, в Черновцы и незамедлительно приступил к работе.
Начинать ее, по словам Леонида Георгиевича, пришлось,
«…буквально с нуля. Не было ни кадров, на агентов, ни помещения. … Работа была боевая и активная. Мы вскрывали сионистские организации, которые вели антисоветскую пропаганду, и главным образом боролись с организацией украинских националистов.
Организация украинских националистов, сокращенно ОУН, встретила нас во всеоружии: активное подполье, подготовленные в Германии агенты и местные жители, согласившиеся сотрудничать с абвером» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 69).
Быстро освоившись с обстановкой, Леонид сосредоточился на комплектовании агентурного аппарата, в короткие сроки провел ряд важных вербовок, в том числе и среди боевиков ОУН. Одного из них ему предстояло отправить с заданием на сопредельную сторону – в Румынию.
На календаре было 21 июня 1941 года. Доложив начальнику отдела о готовности к маршрутированию агента за кордон и получив санкцию на его проведение, Леонид выехал к границе. На пути к ней, в заранее обусловленном месте он подсадил к себе в машину агента, и уже вместе проследовали к пограничной заставе. За несколько километров до нее они, договорившись встретиться в установленный час на начальной «точке перехода» границы, расстались. Агент шмыгнул в кусты, и через мгновение о нем напоминало только покачивание веток. Иванов проехал на заставу, где его ждал ее начальник – младший лейтенант Кирилл Алексеев. Это была не первая их встреча и не первая совместная операция. Крепко пожав руку, Алексеев не стал задавать лишних вопросов, проводил к себе в кабинет и предложил чай.