ерный успех, что был достигнут на фронтах Великой Отечественной войны к середине 1944 года.
В тот день 12 мая 1944 года, когда за морским горизонтом скрылся последний корабль с захватчиками, крымчане, Антонина Григорьевна и ее боевые товарищи из Смерш по 51-й армии, были счастливы, что наголову разгромили жестокого и сильного врага, что остались живы, что опять стали полновластными хозяевами священной земли Севастополя, омытой кровью многих поколений русских воинов и овеянной бессмертной ратной славой.
Воздух победы, запахи цветущих ранних весенних цветов и сирени, радость жизни кружили и пьянили голову Антонины Григорьевны. Она уже не замечала страшных язв войны: разрушенных бомбежками и артиллерийским огнем развалин, дымящихся пожарищ, груд искореженной военной техники, и отдалась во власть эмоций.
В лучах яркого южного солнца бесконечная морская даль переливалась жарким серебром, над ней парили только чайки. В небесной вышине наперекор войне, к насиженным местам тянулись вереницы перелетных птиц. Антонина сопровождала их затуманенным взором, и ей уже казалось, что вот-вот за спиной вырастут крылья, и она воспарит к облакам, напоминающим величественные храмы.
Счастье и радость переполняли сердца и души десятков тысяч горожан, бойцов и командиров Красной армии, моряков Черноморского флота, заполнивших приморскую набережную, Константиновский равелин и 35-ю береговую батарею. Долгих 664 дня и ночи севастопольцы, а вместе с ними жители Крыма ждали, верили и надеялись, что наступит этот час, этот незабываемый миг, когда они снова смогут с гордостью произнести столь бесконечно дорогие и близкие для их сердец слова: «Мы победили!» Они звучали повсюду: над морем, над Графской пристанью и над Малаховым курганом.
Среди счастливых победителей не было Леонида Георгиевича Иванова. К тому времени его перевели в отдел Смерш по 5-й ударной армии и назначили на вышестоящую должность – начальника отделения. Месяцем раньше, 10 апреля он испытал те же чувства, что Антонина Григорьевна и его недавние боевые товарищи по отделу Смерш 51-й армии. Так распорядилась судьба, что ему пришлось участвовать в освобождении Одессы, а она занимала особое место в жизни Леонида Георгиевича. В 1941 году с августа и по 15 октября он участвовал в ее обороне, и одним из последних защитников с тяжелым сердцем в составе группы военных контрразведчиков на пароходе «Волга» покидал город.
Спустя три года Леонид Георгиевич, пройдя через немыслимо тяжелые испытания первых лет войны, возвратился в Одессу. На этот раз ему и оперативно-боевому отряду, сформированному из числа наиболее опытных сотрудников Смерш, командование поручило на плечах наступающих советских войск проникнуть в город, захватить местное отделение абвера и архив, где хранились агентурная картотека и списки коллаборационистов, сотрудничавших с оккупантами. Поставленную задачу он и его боевые товарищи успешно выполнили и при этом не потеряли ни одного человека. По итогам операции руководство отдела Смерш по 5-й ударной армии представило его к награждению орденом Отечественной войны II степени. О ее результатах он скромно писал:
«…нам удалось выявить и арестовать крупных предателей и активных немецких пособников. Некоторые из них впоследствии были приговорены к смертной казни через повешение» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 100).
Преследуя отступающего противника, части 5-й ударной армии вышли к Днепру, в нижней части его течения. Водная преграда и мощные оборонительные укрепления вынудили советское командование к перегруппировке сил и к переходу к позиционным боям. Они продолжались с середины апреля, вплоть до начала августа 1944 года и сопровождались интенсивной тайной войной. Абвер и «Цеппелин», не считаясь с потерями, перешли к массовой заброске агентуры в расположение частей 3-го Украинского фронта и 5-й ударной армии.
Как отмечал Леонид Георгиевич:
«…Противник, понимая, что советское командование готовит на этом направлении крупное наступление, вел активную разведку, Он часто засылал свою агентуру через линию фронта, но чаще на парашютах забрасывал в тыл своих агентов. Выброска агентов, как правило, совершалась в ночное время или под раннее утро, когда парашютистов труднее обнаружить.
Контрразведка «Смерш» проводила активную многостороннюю работу по поиску и задержанию таких агентов. … Соответствующая, постоянная работа велась с местным населением. Целенаправленно использовался полк регулировщиков, водители автотранспорта, связисты, бойцы заградительных отрядов, сотрудники комендатур, роты охраны отделов «Смерш» и многие другие подразделения» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 168).
В качестве руководителя оперативно-боевого подразделения Смерш Леониду Георгиевичу приходилось организовывать и затем на местах проводить операции по выявлению и задержанию агентов противника. Одна из них, значительная по масштабу и весомая по результатам состоялась в июле 1944 года, незадолго до начала стратегической наступательной операции советских войск, известной в истории Великой Отечественной войны как Ясско-Кишиневская.
В частности, ему предстояло проверить сигнал, поступивший от местного жителя из села Глинное, который наблюдал за высадкой немецкого десанта. Леонид Георгиевич с группой подчиненных немедленно выехал на место, нашел очевидца и провел с ним обстоятельную беседу, в ходе которой установил, что в ночное время в этом районе пролетал самолет и с него десантировалось не менее пяти человек. Поиск по горячим следам привел контрразведчиков к месту приземления вражеских агентов, о чем им сказали пять бугорков свежевскопанной земли на склоне одного из холмов, под ними находились пять парашютов. Дальше их следы терялись, но Леонид Георгиевич был уверен, что вскоре обнаружит их. Его уверенность строилась не на песке, а на эффективной системе контрразведывательных мер, наработанной особыми отделами – Смерш за три года войны и на активной поддержке населения освобожденных от оккупантов территорий.
Чтобы повысить оперативность поиска и расширить его географию, он разбил группу на четыре подгруппы, во главе каждой поставил опытных сотрудников Смерш. В отсутствии фамилий, имен и внешнего описания агентов упор был сделан на тотальный опрос населения, комендантских патрулей и водителей автотранспорта. Дополнительно Леонид Георгиевич распорядился выдать старшим патрулей так называемые опросники, специальные оперативные наработки Смерш, содержащие перечень признаков, указывающих на принадлежность лица к агентуре немецких спецслужб.
Уже на вторые сутки принятые им меры дали результат – от местного жителя-косаря поступила обнадеживающая информация. Он обратил внимание на подозрительное поведение двух красноармейцев. В разговоре с ним они запутались в элементарной местной географии, сообщили, что идут из села Глинное, и при этом указали совершенно другое направление. Еще одним и важным признаком, разоблачавшим так называемых красноармейцев как агентов абвера, стало то, что они курили сигареты, а такое могли позволить себе далеко не все советские офицеры. Но главной, ключевой зацепкой в их поиске стала цифра 23, написанная чернильным карандашом на вещмешке одного из «красноармейцев», которую запомнил косарь. Но даже с учетом ее Леониду Георгиевичу и сотрудникам групп пришлось бы подвергнуть проверке несколько сот тысяч красноармейцев 3-го Украинского фронта. Задача, казалось бы, непосильная, а ее требовалось решить до начала наступления Красной армии. Выход из положения ему подсказали предыдущий опыт поисковой работы и хорошее знание тактики действий абвера. В ней преобладали шаблоны, им в качестве основного канала внедрения своей агентуры в части Красной армии использовались запасные полки. Они формировались при армиях и комплектовались военнослужащими, выписавшимися из госпиталей, вышедшими из окружения, или гражданами, мобилизованными военкоматами на территориях, освобожденных от оккупантов. Будущие бойцы, прибывавшие в запасные полки, в течение двух недель проходили слаживание в составе своего подразделения и затем направлялись на фронт.
Такой запасной полк под номером 194 существовал и при 5-й ударной армии. На нем и сосредоточила свое внимание оперативно-поисковая группа Леонида Георгиевича. Чтобы не насторожить немецких агентов, контрразведчики, соблюдая конспирацию, через надежных командиров и старшин проверили вещмешки всех красноармейцев, и результат не заставил себя ждать. Среди нескольких тысяч обнаружился тот единственный под номером 23, который запомнился косарю. Он принадлежал красноармейцу, прибывшему по мобилизации из центральной части России. Помимо номера его принадлежность к агентуре абвера выдавала внешность, она подпадала под описание, что дал косарь. Наряду с этими признаками обнаружилась и еще одна, но очень важная деталь – пресловутая скрепка в книжке красноармейца! От внимания Леонида Георгиевича не укрылось то, что она была изготовлена из нержавеющей стали (в настоящей страницы скреплялись железой скрепкой и она быстро ржавела. – Примеч. авт.) и выдала агента абвера с головой.
Его задержали. Он оказался крепким орешком, отрицал все обвинения и твердил, что в 194-й полк получил назначение после завершения лечения в госпитале Тамбова. В подтверждение своих слов лжекрасноармеец показал следы, оставшиеся после раны на голени, дал подробное описание госпиталя и даже назвал номер палаты, где якобы лежал. Даже после того, когда из отдела Смерш по Тамбовскому гарнизону пришел ответ на запрос Леонида Георгиевича, а в нем черным по белому было написано, что красноармеец с указанными установочными данными не проходил лечения, агент продолжал отрицать свою принадлежность к абверу. И только после очной ставки с косарем он заговорил: назвал имена и фамилии, дал описание внешности остальных четырех шпионов. В течение последующих нескольких дней все они были установлены и затем арестованы. Вот как Леонид Георгиевич описывает завершающую операцию по их задержанию: