нтов работа с агентурой и результаты ее использования среди военнопленных стояли на одной из первых позиций.
Так, по результатам проведенной фильтрационной работы в июле 1944 года начальник Управления Смерш фронта генерал А. Вадис докладывал в главк:
«Совершенно секретно
Начальнику Главного управления контрразведки Смерш
комиссару госбезопасности 2 ранга
товарищу Абакумову
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Об итогах агентурно-оперативной работы
на сборно-пересыльных пунктах и среди военнопленных
армий противника
В результате работы с агентурой и следственной проработки спецконтингента на сборно-пересыльных пунктах и среди военнопленных в июле с. г. арестовано 12 агентов разведывательных и контрразведывательных органов противника.
Изъятая агентура по принадлежности к органам распределяется:
Германской разведки – 1
Румынской разведки – 5
Румынской контрразведки – 5
Венгерской разведки – 1
При их агентурной разработке и последующей следственной проработке установлено…»
По мере роста потока военнопленных, поступающих на сборно-пересыльные пункты и лагеря органов Смерш, все более возрастающую роль в деятельности 2-го отдела и его подразделений на местах приобретала информационно-аналитическая работа. Разработанные Карташовым и его подчиненными системы учета и накопления добытых на военнопленных данных позволяли оперативно осуществлять обмен сведениями между центральным аппаратом и третьими отделениями вторых отделов управлений Смерш фронтов. При тех гигантских изменениях, что происходили на фронтах, и массовых перемещениях военнопленных по лагерям запросы и ответы на них занимали всего нескольких суток, а в экстренных случаях – часов. В результате существенно возросло качество и оперативность проверок подозреваемых лиц.
В поисковой работе в потоке военнопленных результативным оказалось использование агентов-опознавателей. Захваченные во время проведения чекистско-войсковых операций и радиоигр вражеские агенты и диверсанты хорошо знали в лицо своих хозяев из абвера и «Цеппелина», а также сослуживцев по разведшколам и курсам. После перевербовки они широко применялись в их розыске. В последние месяцы войны эффективность этой работы настолько возросла, что при каждом лагере были созданы специальные группы агентов-опознавателей, численность которых достигала 10 человек. В конце 1944 и начале 1945 года только Управлению Смерш Ленинградского фронта с их помощью удалось выявить 54 вражеских агента.
Все эти меры не замедлили сказаться на результатах поисковой работы. Список разоблаченных сотрудников спецслужб неуклонно рос. Тайная паутина разведывательных и диверсионных школ противника постепенно проступила перед контрразведчиками.
С конца 1943 года в сети Смерш все чаще стали попадать кадровые сотрудники гитлеровских спецслужб. Так, в сентябре 1943 года в поле зрения контрразведчиков 2-го отдела Управления Смерш Южного фронта оказался военнопленный – бывший лейтенант гитлеровской армии Ритц. Первичная информация на него поступила от агента, опознавшего в нем офицера «Цеппелина», с которым встречался в штаб-квартире при Южной группировке фашистских войск. Ритц пытался убедить агента в том, что тот обознался, но ему это не удалось.
Первичная наводка агента для сотрудников Смерш явилась основанием для взятия Ритца в активную оперативную разработку. В ходе ее проведения им удалось получить дополнительные документальные материалы, подтверждающие его причастность к германским спецслужбам. На последующих допросах он признался в своей принадлежности к «Цеппелину» и подробно рассказал о его структуре, указал места дислокации основных центров и назвал фамилии их руководителей. В результате военные контрразведчики получили сведения на 17 кадровых сотрудников и на 25 агентов и диверсантов, заброшенных или готовившихся к высадке в тыл советских войск.
7 августа 1944 года после короткого боя на правом берегу реки Прут в плен попала группа румынских военнослужащих. В их числе находился раненый майор без каких-либо документов. Их отсутствие указывало на то, что ему было что скрывать от контрразведчиков Управления Смерш 3-го Украинского фронта.
Пока майор приходил в себя, они допросили остальных военнопленных. Те долго не запирались и указали на двоих – Маринеску и Нацеску – как сотрудников румынской разведки. При обыске у них обнаружили шифроблокноты и коды. С такими уликами им ничего другого не оставалось, как сознаться и назвать имя своего начальника – руководителя разведцентра «Н» 2-й секции Генштаба румынской армии Ботезату. Им оказался раненый майор. Он выжил, и в дальнейшем дал ценные показания, касавшиеся не только структуры разведцентра, но и всех контрразведывательных и разведывательных органов Румынии, раскрыл три резидентуры, оставленные на освобожденных территориях Молдавии и Одесской области, назвал ценную агентуру, находившуюся у него на личной связи.
Этим же управлением в сентябре 1944 года во фронтовом лагере № 22 агентурным путем было установлено, что унтер-офицер Остермайер до его перевода в состав 219-го полевого резервного батальона проходил службу в «Абвергруппе-253» и принимал участие в осуществлении диверсий не только на территории Советского Союза, но и в Италии.
На допросе в управлении Остермайер дал развернутые показания о составе «Абвергруппы-253» и «Абверкоманды-212». Значительный интерес для контрразведчиков представляли сообщенные им сведения об объектах на территории Советского Союза и Италии, где планировалось осуществление диверсий, а также об операции гитлеровских спецслужб по закладке на территории Северной Италии 150 тайных складов со взрывчаткой. Назвал Остермайер и фамилии-клички ряда агентов, которые должны были осуществить эти диверсии.
Вместе с тем в дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах, а нередко и во фронтовых лагерях, ввиду большой текучести оперативного состава, отсутствия квалифицированной агентуры из числа военнопленных, а также недостаточного практического опыта у ряда сотрудников в осуществлении оперативных разработок, не всегда удавалось выявлять профессионалов из абвера и «Цеппелина». В связи с чем отдельные управления фронтов, стремясь сгладить эти недостатки в работе, представляли в ГУКР НКО Смерш СССР пространные докладные и спецсообщения «О настроениях среди военнопленных немецко-фашистских войск», «О высказываниях военнопленных о действиях англо-американской авиации и положении в германском тылу», «О реагировании германских офицеров и солдат на угрозу вторжения англо-американских войск в Европу и оценке ими дальнейших перспектив для Германии» и т. п. В других случаях в отсутствии собственной разведывательной информации, полученной от военнопленных, некоторые руководители использовали то, что получало командование, и пытались выдать их данные за свои.
В частности, при допросе военнопленного Рудольфа Майера контрразведчики Управления Смерш Центрального фронта получили сведения о новом самоходном штурмовом орудии «фердинанд», местонахождении завода-изготовителя, а также системе его охраны. Добытые материалы генерал Вадис тут же доложил в Москву:
«Совершенно секретно
Начальнику Главного управления контрразведки НКО Смерш
комиссару государственной безопасности 2 ранга
тов. Абакумову
г. Москва
Направляется протокол допроса военнопленного германской армии, водителя самоходного штурмового орудия 654-го противотанкового истребительного дивизиона тяжелых штурмовых орудий Адольфа Майера.
Адольф Майер, среди прочих показаний, дал подробные сведения о самоходных штурмовых орудиях типа «ФЕРДИНАНД», недавно поступивших на вооружение германской армии, указал точную дислокацию завода, производящего данные орудия, дал описание этого завода, его охрану и противовоздушную оборону.
Кроме того, рассказал о настроениях солдат его подразделения и оценке ими нашей пропаганды.
ПРИЛОЖЕНИЕ: по тексту (не публикуется. – Ред.).
Начальник Управления контрразведки НКО Смерш
Центрального фронта
Генерал-майор
Вадис
14 июля 1943 года
№ 2/10487
Исп. 3-е отделение».
В сообщении сведений, изложенных в этой докладной записке, а также информации, добытой в ходе допроса военнопленного Франкенфельда (докладная записка от 17 июля 1943 г. № 2/11251), контрразведчики оказались не первыми. Такие же сведения Майер и Франкенфельд сообщили советскому армейскому командованию. И здесь злую шутку с Вадисом и его подчиненными сыграл пресловутый принцип: «Кто первым доложил – тому и награда». На этот раз он не сработал. Военные доложили первыми, и вместо благодарности генерал Вадис получил серьезный разнос.
Реакция Абакумова была предельно жесткой. В данном и других подобных случаях он требовал от подчиненных не подменять армейские разведывательные и политические органы, а сосредотачивать основное внимание на решении главной контрразведывательной задачи – выявлении среди военнопленных сотрудников специальных служб и их агентуры. Что касается доклада Вадиса, то по нему 2-м отделом ГУКР НКО Смерш было подготовлено письменное указание и разослано во все фронтовые управления.
«Совершенно секретно
Экз. № 1
Начальнику Управления контрразведки Смерш
Центрального фронта генерал-майору тов. Вадис
Обращаю Ваше внимание на ряд недостатков, допущенных Управлением Смерш Центрального фронта в работе с военнопленными противника.
1. Из материалов Вашей докладной записки № 2/11251 от 17июля 1943 года видно, что Управление Смерш Центрального фронта в работе с военнопленными подменяет зачастую р[азвед] отдел штаба фронта и органы Политуправления, занимаясь сбором сведений войскового и пропагандистского характера, что не входит в задачи Управления контрразведки.