Враждебная деятельность спецслужб союзников, направленная против Советской армии и Советского Союза, подтверждалась в ходе фильтрационной работы, непосредственно проводимой управлением Смерш 1-го Белорусского фронта в среде репатриантов, возвращающихся в СССР из районов, освобожденных от нацистов армиями США, Великобритании и Франции. За последние несколько месяцев среди них контрразведчики, в том числе и подчиненные Матвеева, выявили десятки агентов, завербованных разведками Франции, США и Великобритании.
В этих условиях Лонге являлась редким подарком судьбы, и Матвеев решил воспользоваться им сполна. Подлив кофе в чашки, он продолжил прощупывать ее наводящими вопросами:
– Рената, а почему вы обратились в русский абвер? Кстати, почему абвер?
Девушка лукаво улыбнулась и ответила:
– Но я же не ошиблась, Александр Иванович? У вас я нашла защиту, не так ли?
– Все так. Но, извините, вы не ответили на мой вопрос.
– Почему русский абвер? Так назвал русский капитан, который привел меня к вам.
– Значит, наш абвер. А с настоящим абвером вам приходилось сталкиваться?
Вопрос-крючок не вызвал напряжения на лице Лонге и изменений в интонации голоса. Она не отвела взгляда в сторону и призналась:
– Да, я слышала о нем, но никого из сотрудников не знала.
Матвеев сменил тему и поинтересовался:
– А что вы намериваетесь делать дальше?
Лонге развела руками и, пряча глаза, призналась:
– Извините, но мне негде и не на что жить. Кроме вас, Александр Иванович, я никого не знаю.
Бесхитростный ответ Ренаты создавал хорошую основу для развития с ней оперативного контакта. То, что он мог стать перспективным, у Матвеева оставалось все меньше сомнений. С такими яркими внешними данными и знанием языков Лонге была обречена попасть в поле зрения иностранных спецслужб. Будь то американская, британская или французская, большого значения это уже не имело, все они дули в одну – антисоветскую дуду. Удача в лице Лонге сама плыла в руки Матвеева. Он не собирался упускать ее, задержал взгляд на забинтованной руке Лонге и посетовал:
– М-да, быстро же мои подчиненные забыли, как правильно накладывать перевязку.
– Ну, что вы, Александр Иванович, она вовсе меня не беспокоит. Я чувствую себя хорошо, – заверила Лонге.
– Кто вас перевязывал?
– Ваш капитан.
– Который? – уточнил Матвеев.
– Ну, такой, светленький.
– А-а, Маринин. Лучше бы черненький – старший лейтенант Лазарев, кстати, он холостой.
Рената улыбнулась и, стрельнув лукавым взглядом в Матвеева, обронила:
– У вас, Александр Иванович, есть и более симпатичные, чем он.
Он сделал вид, что не заметил, и поинтересовался:
– Ранка, как не беспокоит?
– Нет, нет. Я не чувствую боли.
– И все-таки вам надо проехать в наш госпиталь. Пусть вас осмотрят специалисты, – настаивал Матвеев.
– Спасибо, Александр Иванович, но не стоит беспокоиться.
– Придется побеспокоиться и не только о вашем здоровье. Я так понял, здесь у вас нет ни родных, ни знакомых?
– Да.
– Рената, а как вы посмотрите на то, чтобы временно поработать медсестрой в нашем медсанбате?
– Я… я?! – растерялась Лонге.
– Да, вы. Освоите новую специальность, а там и война закончится.
– Я… я, право, не знаю… Нам говорили, придут русские и… – голос Ренаты дрогнул.
– Больше не будут говорить! Мы люди, а не звери! – отрезал Матвеев, снял трубку телефона и приказал: – Иван, срочно пришли ко мне Лазарева!
– Есть! – принял к исполнению Волков.
Не успела Рената прийти в себя от столь неожиданного предложения, как в кабинет вошел старший лейтенант и спросил:
– Вы меня вызывали, Александр Иванович?
– Да, Володя. Твоя задача с этой девушкой, ее звать Рената, проехать в медсанбат. Пусть медики осмотрят ее рану и поменяют повязку.
– Есть! – принял к исполнению Лазарев.
– Это еще не все. Поставь Ренату на все виды довольствия. И еще, найди Коратуева, пусть зайдет ко мне. Вопросы есть?
– Никак нет, Александр Иванович.
– Действуй! – распорядился Матвеев.
Прошло несколько минут, и нему прибыл капитан Коратуев.
– Проходи, присаживайся, Миша! – пригласил к столу Матвеев и уточнил: – Чем сейчас занимаешься?
– Перелопачиваю архив из Целендорфа.
– Отложи, есть срочное поручение. Ты видел девушку в отделе?
– Ага.
– Это Рената Лонге.
– Немка, что ли?
– Неважно. Твоя задача договориться с начальником медсанбата, чтобы он взял Лонге медсестрой. Это первое. Второе – обставь ее так, чтобы мимо наших ушей не пролетело ни одно слово, а мимо глаз не прошел ни один контакт. Ясно?
– Так точно, Александр Иванович, обеспечим.
– И еще, подсели Лонге к лучшему нашему агенту. Она должна быть душевным человеком. Найдешь?
– Да, «Ромашка».
– Сколько ей лет?
– Почти ровесница Лонге.
– Не пойдет. Агент должен быть по возрасту как ее мать. В этом случае мы можем рассчитывать на откровенность Лонге.
– Трудно, но я постараюсь, Александр Иванович, – заверил Коратуев.
– Старайся, Миша. По результатам доложить! – потребовал Матвеев.
Оставшись один, он сел за составление шифровки на имя генерала Виткова. В ней изложил результаты беседы с Лонге, подробно остановился на ее оперативных возможностях и в заключение предложил осуществить вербовку в качестве агента Смерш с последующим внедрением в иностранную спецслужбу.
Витков на шифровку среагировал оперативно. Через два дня из Управления Смерш 1-го Белорусского фронта в отдел к Матвееву прибыл майор Владимир Михайлов. Проанализировав все имеющиеся на Лонге материалы, он согласился с замыслом операции. Но, прежде чем выходить на ее вербовку, предложил провести дополнительную проверку. Разработанный им план не отличался особой оригинальностью, но позволял получить ясный ответ о надежности будущего агента. В его замысел помимо Матвеева был посвящен сотрудник аппарата управления Смерш фронта капитан Климов. По соображениям конспирации в отделе он не появился.
24 апреля план проверки Лонге был введен в действие. Она, ничего не подозревая, продолжала старательно осваивать специальность медсестры. После завершения утреннего обхода палат врачом отделения она вместе с другими медсестрами занялась процедурами.
Перед обедом в приемное отделение доставили партию раненых. Среди них был пленный немецкий капитан. После тяжелой контузии он с трудом держался на ногах и плохо говорил. Сопровождал его старший лейтенант Лазарев. При обыске он обнаружил у капитана выполненную от руки план-схему незнакомой местности с загадочными пометками. Немец оказался убежденным нацистом и отказался отвечать на вопросы. Лазарев распорядился выставить охрану у дверей палаты, поручил Лонге наблюдать за капитаном и поспешил с докладом в отдел.
Матвеев, выслушав его, предложил взять паузу и продумать новую тактику допроса. Сделать этого Лазарев не успел. Спустя час в отдел позвонил начальник медсанбата и сообщил, что медсестра Лонге просит о срочной встрече с сотрудником Смерш. О цели она категорически отказалась говорить. Матвеев распорядился, чтобы Лазарев немедленно выехал на место и, не привлекая внимания к Лонге, доставил ее в отдел.
Не прошло и двадцати минут после его отъезда, как из коридора донеслись торопливые шаги. Дверь кабинета Матвеева распахнулась. На пороге возник взъерошенный Лазарев. За ним стояла Лонге. От волнения у нее подрагивали губы, а глаза, казалось, стали еще больше.
– Оставь нас одних, Володя! – распорядился Матвеев и потребовал: – Передай дежурному, ко мне в кабинет кофе, только не эрзац и к нему что-нибудь вкусное!
Дверь за Лазаревым захлопнулась. Матвеев шагнул к Лонге и подал руку. Ее изящные пальчики коснулись его ладони и затрепетали. Волнение, нежным румянцем окрасившее щеки, и тревога, плескавшаяся в больших голубых глазах, придавали девушке еще большее очарование.
«Настоящая принцесса из сказки!» – признал в душе Матвеев и пригласил:
– Присаживайтесь, Рената!
Девушка не замечала стула, осталась стоять, извлекла из рукава блузки бумажный комочек и срывающимся голосом произнесла:
– Э-этот капитан. Он грозил убить меня, если я не передам записку! Он…
– Успокойтесь, Рената! Здесь вам ничто не угрожает. Вы садитесь, садитесь! – Матвеев пододвинул к ней стул.
Лонге присела. Он налил из графина воду в стакан и подал ей. Сделав несколько глотков, она взяла себя в руки и сообщила:
– Я думаю, это важно, Александр Иванович! Капитан знает какую-то большую тайну!
– Какой капитан? – уточнил Матвеев.
– Немец. Его сегодня привезли в медсанбат.
– Понятно. И что это за тайна? Почему вы так решили?
– Он обещал заплатить 500 марок, если я передам схему и записку одному человеку.
– Какую схему? Какую записку? Где они? – торопил Матвеев.
– Вот смотрите! – Рената развернула бумажный комочек.
На клочке бумаги нетвердой рукой была нарисована схема и имелось короткое пояснение.
– Интересно! Очень интересно! – отметил Матвеев и достал из ящика стола такую же схему.
Ту, которую обнаружил Лазарев при обыске капитана. Она в деталях совпадала с той, что предоставила Лонге. Матвеев, продолжая играть роль, сличил их, поднял голову, согрел девушку теплым, благодарным взглядом и похвалил:
– Какая же вы молодец, Рената!
Лонге зарделась и спросила:
– Я все правильно сделала, Александр Иванович?
– Рената, вы просто умница!
– Я поняла, что эта записка очень важна вам, Александр Иванович! Что мне делать дальше? Что?! – торопила Лонге.
– Ничего!
– Как ничего?! А записка? А схема? Я же должна передать их?! Этот капитан… Он страшный человек!
– Я же сказал: вам нечего бояться, Рената. Мы вас защитим. Записку и схему передаст по назначению наш человек.
– Русский?! Но это же… – глаза Лонге округлились.
Матвеев улыбнулся и заверил:
– Будет такой русский, что не отличишь от немца.