«Ответственный за противопожарную безопасность», – было написано на щите, а фамилия никакая не указана! Нету ответственных! Пониже была еще более странная надпись: «Инструкции получить в комнате номер 233».
Выходит, все правильно?!
Да нет, быть такого не может!.. И потом, мотивы? Какие могут быть мотивы?!
Долгов некоторое время постоял перед щитом, потом потрогал пыльный крюк, неровно выкрашенный красной краской, и пошел в туалет.
Там было темно, и привычным движением он нашарил на стене выключатель. Желтый жидкий свет озарил крохотное помещеньице с раковиной, детсадовским шкафчиком, чистым полотенчиком на крючке и не закрывающейся дверцей во «второе отделение», где был непосредственно унитаз.
Унитаз Долгова в данный момент не интересовал.
В коридоре раздались шаги, и Долгов быстро прикрыл дверь.
Он вздохнул, немного задержал дыхание, помотал головой из стороны в сторону, разминая шею, как всегда, перед трудными и долгими операциями.
Проделав все это, он насупился и заглянул за шкаф.
Предмет, который он искал и хотел найти, оказался именно за шкафом, и правильность собственной догадки вдруг поразила его.
Да нет, сказал себе профессор Долгов, разглядывая короткий пожарный ломик. Этого просто не может быть. Ну, потому что не может быть, и все тут.
Он знал, что трогать руками ломик нельзя, и даже полез в карман халата проверить, не завалялись ли там хирургические перчатки! Конечно, никаких перчаток не было, и Долгов взял с крючка полотенце, аккуратно обмотал ломик и понес его в кабинет, чувствуя себя отвратительно.
Его посетитель сидел на стуле, опершись локтями о колени и закрыв ладонями лицо. Дверь, которую распахнул Долгов, чуть не дала ему по голове.
– Извините, – пробормотал Дмитрий Евгеньевич и сунул обернутый полотенчиком ломик в угол.
– А… что это такое?
– Что? А, это лом!
Андрей посмотрел на Долгова недоверчиво.
– Зачем он вам?
– Я собираюсь вас стукнуть, – совершенно серьезно объявил Долгов. – Чтобы вы немного пришли в сознание. Хотите?
И тут дверь снова распахнулась, отлетев почти к стене, ударилась о стул, и человек сказал громко с порога:
– Прошу прощения. Я вас еле нашел. Можно к вам, Дмитрий Евгеньевич?
– Заходите, Михаил Алексеевич!
Адвокат зашел, повертел головой в разные стороны и глянул на профессора с веселым изумлением.
– Небогато живете, Дмитрий Евгеньевич!
Наверное, в прежние времена, казавшиеся неизмеримо далекими, примерно неделю назад, Долгов обиделся бы на Глебова и счел бы его самого высокомерным, а замечание неуместным, но те времена давно минули!..
– У нас больница, Михаил Алексеевич, – сказал он весело, – а не банк! Знакомьтесь, это Андрей Кравченко. Он уверен, что писатель Грицук умер от горя, когда его увидел.
– Он умер не от горя, – растерянно пояснил Андрей, – а от страха…
– Убить человека не так-то просто, – перебил его Долгов. – Извините меня, Андрей! Сэр Чарльз Баскервилль умер от страха в тисовой аллее, когда увидел привидение. Но это просто писатель придумал, понимаете? Хотя, конечно, более талантливый, чем покойный! Грицук был здоровым человеком, и умереть от страха ему было бы… сложно.
– Что вы хотите этим сказать?!
Долгов посмотрел на Андрея, а потом на Глебова, который разместился на свободном стуле как-то так, что было понятно – его ничуть не смущает окружающая обстановка и чашки на подоконнике. У него есть дело, и он пришел именно затем, чтобы закончить это дело!
– Я хочу сказать, что вы не имеете никакого отношения к смерти Евгения Ивановича Грицука! Должно быть, вы на самом деле хотели его убить, но убили его… не вы.
– А кто? – Андрей переводил взгляд с одного на другого.
– Я нашел все, что имеет отношение к покойному, – объявил Глебов значительно. Он обращался только к Дмитрию Евгеньевичу, на Кравченко даже не взглянул ни разу.
В прежние времена Долгов бы его за это осудил, а в нынешние, наступившие совсем недавно, не стал.
– Вот краткая биографическая справка. Вот фотография его прежней семьи – жена и два сына. Это официальная справка о доходах. А вот это реальная! Взгляните, Дмитрий Евгеньевич!
Долгов помедлил и придвинул к себе бумаги, которые раскладывал перед ним Глебов.
Фотографию он смотреть не стал. Он и так отлично знал, кто на ней изображен, и от этого знания ему было трудно.
Прочитав справку о доходах – реальную! – Долгов пробормотал:
– Ничего себе!..
– Вот именно. Наследники автоматически становятся очень богатыми людьми, Дмитрий Евгеньевич!
– Наследники – это кто, Михаил Алексеевич?
– В данный момент законная супруга, то есть госпожа Светлана Снегирева. В случае ее недееспособности или смерти все получает старший сын. Да вот же он, на фотографии!..
– Я знаю, – негромко сказал Долгов.
– Как?! – весело поразился Глебов. – Уже знаете?!
– Ну да.
Они помолчали. Глебов качал ногой. Долгов изучал документы. Андрей нервничал с каждой минутой все сильнее.
С тех пор, как не стало его самого, такого, каким он был до той, главной в его жизни катастрофы, он был уверен, что Светланы не стало тоже. Он не мог, ну, просто совсем не мог слышать, как ее имя произносят чужие, равнодушные люди – словно она на самом деле обычный, живой человек! Он не мог слышать, как эти люди называют ее женой Грицука и еще рассуждают при этом, что именно она наследует!..
В дверь постучали – условно, будто предупреждая о том, что сейчас она откроется, – и в кабинет влетел Костя Хромов в «пижаме» и хирургической шапочке.
– Полна коробочка! – сказал он, увидев, что у Долгова полно людей. – Ну ладно, я потом зайду.
Глебов оглянулся, да так и остался с разинутым ртом. Кравченко ничего не понимал. Долгов взглянул хмуро и сказал:
– Ты зайди, зайди, Костя!..
В присутствии посторонних они никогда не называли друг друга на «ты», и Хромов понял, что дело, видимо, серьезное.
Он вдвинулся в кабинет, сорвал с головы шапочку и бросил ее на стол.
– Что-то случилось, Дмитрий Евгеньевич?!
Долгов еще посмотрел бумаги, отодвинул их, вздохнул и спросил негромко:
– Ну, с Грицуком все понятно. Один укол, и все готово. А Екатерину Львовну ты зачем по голове ударил? И как ты ее в мой кабинет заманил, да еще под вечер?..
Хромов усмехнулся нехорошей усмешкой.
– Догадался все-таки, – сказал он совершенно хладнокровно. – Так я и знал! Так и думал! Как в воду глядел! Я был уверен – если кто мне обедню испортит, так это только Долгов!..
Он подобрал со стола шапочку, зачем-то надел ее на голову и вежливо попросил Глебова:
– Подвиньтесь, пожалуйста!
Глебов подвинулся, не отводя от Кости глаз.
– Ну, и что?! Доказательств у тебя все равно никаких нет!
– Нет, – согласился Долгов. – Только меня от работы отстранили, а я без работы не могу, Костя!
– Да плевать я хотел на твою работу! Мне до смерти надоело, что Долгов лучше всех! Подумаешь, гений!.. Мы хоть звезд с неба и не хватаем, а тоже чего-нибудь да стоим!
– Ради бога, Костя, – сказал Долгов негромко. – Я-то тут при чем?!
– При том, что ты мне надоел, – выговорил Хромов, как будто плюнул ему в лицо. – Я больше не могу тебя видеть! Если б не ты, я бы был здесь первым! Я, а не ты!..
Долгов посмотрел ему в лицо.
– Да какая разница, Костя?!
– Разница?! А такая разница, что победитель получает все! А у нас победитель один – ты, Дима! Только ты, и больше никого!
– Победитель, – заключил Долгов. – Понятно.
– Да что тебе может быть понятно?! Ты жил когда-нибудь в тени?! Ну вот как будто ты все время сидишь в тени и на солнце тебя не выпускают! А хочется на солнышко! Там тепло, светло и травкой пахнет! А нельзя, надо все время в тени! Я все время в твоей тени, Дима!
Глебов, который откровенно скучал и демонстрировал это изо всех сил, вклинился в паузу:
– Вы знали, что ваш отец богатый человек? Когда вскрылись махинации с землей в Министерстве сельского хозяйства, он употребил все свои связи для того, чтобы главный обвиняемый по этому делу, некий Снегирев Сергей Юрьевич, избежал наказания. Все деньги – огромная сумма! – которые были к тому времени на счетах у Снегирева, перекочевали к Евгению Ивановичу. В обмен на обещание прекратить дело Грицук получил состояние и дочь Снегирева, Светлану.
Андрей Кравченко быстро встал со своего стула, постоял, тараща на Глебова глаза, и сел на место. Вид у него был дикий. Долгов прикинул быстро, не нужно ли ему полкубика успокоительного, и решил, что пока не нужно, а там посмотрим.
– Да какая мне разница, откуда и что он получил, – отмахнулся Хромов. – Светлана эта самая просто истеричка в последней стадии! Я ее видел. Здесь, у нас видел! Очень красивая женщина, но истеричка, стало быть, внушаемая! Я бы ей позвонил пару раз, припугнул, она бы с моста в речку и кинулась! А законы еще никто не отменял! По закону наследник я! Вот, господин Глебов бы мне помог свои денежки отсудить, если бы дело как-то наперекосяк пошло!
Глебов опять пожал плечами, и Долгов вдруг подумал, что это не исключено. Пожалуй, Глебов вполне мог отстаивать интересы Хромова, сложись ситуация немножечко иначе.
– Почему письмо с обвинениями в адрес Светланы в том, что это она убила своего мужа, вы послали именно мне?
– Она никого не могла убить! – вдруг сказал Андрей Кравченко, наклонился вперед, взялся за голову и стал качаться из стороны в сторону. – Никого!
Никто не обратил на него внимания.
– Да я же вас видел здесь после того, как папашу увезли! Вы что-то вокруг Долгова суетились, потом все стали говорить, что профессор наш всю патологию проглядел, какие-то препараты странные папаше давал! И папаша мне рассказал, что у вас с его драгоценной супругой романчик! Ну не то чтобы романчик, а амуры вы с ней крутите! То духи подарите, то мимозы или розы, то билетик пришлете на модного певца! Она, конечно, ему не рассказывала и мозгов ей хватало домой ничего не таскать, только папаша умный был, хотя, может, и сумасшедший! Он и бумаги у нее на столе смотрел, когда в издательстве торчал, и телефончик мобильный контролировал, кому она звонит, во сколько звонит! Он все говорил, что наставит ему жена рога с этим адвокатом! Облагодетельствовал дорогую женушку, а она на сторону смотрит при живом муже! Видно, мало учил ее, или не доучил! Я же с ним разговаривал, я к нему приходил! У нас даже секрет был, что он мой отец, а я его сын! И он, идиот старый, называл меня «сынок»!