— Конечно, помню, говорю, тестя твоего.
— Ну вот, Аркадий «Красную горку» и затеял — сначала как кооператив — там, в Азербайджане, а теперь мы — московский торговый дом, и не из последних, кстати. Наливай, давай, за процветание, как говорится… чтобы стоял, и деньги были…
— Сам-то ты как, — спрашивает.
— Ну, средне, — говорю, — как-то все обломилось разом.
Илья, надо отдать ему должное, при всех своих недостатках — а у кого их нет? — человек легкий, незлой, и если может ближнему помочь — сделает это обязательно.
— Так давай к нам, — говорит, — вливайся, так сказать. У тебя же английский свободный, правильно?
— Обижаешь, я все-таки переводчик высшей категории, синхронист.
— Ну вот, всё кстати. Аркадий мне всю плешь проел, что надо нам на новый уровень выходить, искать каких-то партнеров иностранных. И куча всякой корреспонденции приходит еще каждый день на английском. Я девок каких-то бессмысленных нанимаю, потом не знаю, как их выгнать. Давай, ты этим займешься? Тебе как лучше — на гонорарах или на ставку?
— Вот спасибо тебе, Илюха, без дураков, — говорю, — выручил.
— Долларов четыреста для начала тебе положим — нормально?
Ничего себе, я больше ста забыл уже как выглядят.
Пересижу, думаю, трудные времена, долги отдам, выдохнем с Юлькой немного материально, а потом займусь, наконец, делом, «Гарпа» ирвинговского переведу, как давно хотел, или еще чего покруче.
Не вышло. Началась другая жизнь.
28.02.2018
Он появился, повторила Маша. Через два дня после того, как ты уехал. Мама позвонила, я на работе была, она говорит — не задерживайся сегодня, у нас гость, хочу, чтобы ты тоже была.
Что за гость?
Увидишь. Сюрприз, сюрприз!
Я вечером возвращаюсь — ого! — гость, похоже, не рядовой, мама сервиз кузнецовский вытащила, это только по особым случаям бывает, и платье серое надела. Через полчаса — звонок в дверь. Мама говорит — открой. Я открыла — чуть не упала, честное слово. Как будто ты вернулся, но лет, скажем, через двадцать. Очень похож, правда, одно лицо. Я потом присмотрелась — даже улыбка похожая, и брови вскидывает так же, когда удивляется.
— Владимир?
— Владимир. Владимир Львович. Небедный человек. Букет маме принес такой, ну, не на углу купленный, французского шампанского две
бутылки, торт от «Печерского». И одет так, знаешь, вот неброско, но я же вижу, сколько это стоит.
— Ясно. А чего пришел-то?
— Он маме потом, после того разговора сам, оказывается, позвонил, они предались воспоминаниям, она его и позвала. Но это версия для мамы, как выяснилось.
— А на самом деле?
— Вот теперь слушай. Сидели, болтали, все было очень мило. Он исключительно обаятельный человек и рассказчик просто фантастический, мама, гляжу, тает — я даже, грешным делом, подумала… Он меня расспрашивал — где училась, как работается в институте, какие дальше планы, потом про тебя зашел разговор, случайно… ну, это я думала, что случайно. А мне же только дай, я и рассказываю, раз человеку интересно — вот, на политологии учится в Университете Нью-Йорка, приехал, потому что тема по России, так и познакомились. А как, Владимир Львович вдруг спрашивает, Дэвид ваш относится ко всей этой истории с их выборами — или ему это все безразлично? Просто интересно…
Ничего себе, говорю, безразлично… да он просто на стену от ярости лезет, когда про козла этого крашеного слышит. Нет, конечно, он Клинтон тоже цену знает, сучки этой, его выбор — Сандерс, он у него на кампании даже волонтерил, до помощника начальника штаба дорос, между прочим. И вообще, Дэвид — человек с биографией, его еще на occupywallstreet винтили. И чего это вдруг — мой?
Да видно же, говорит Владимир Львович. Извините, впрочем, если обидел, просто интересно, чем молодежь в мире дышит.
Да-да, говорит мама, мне тоже очень интересно, только мне никто ничего не рассказывает.
Ну, меня понесло немного… шампанское это… а я еще в таком настроении была после того, как ты уехал… Хочешь, спрашиваю, расскажу? Пока не мой, но будет мой — ясно?
Они расхохотались. Я тоже.
Мне, наверное, пора, говорит Владимир Львович, кажется, вам, Марина, надо поговорить с Машей без моего присутствия.
Мама сказала — нет, без чая с тортом вы отсюда, Володя, уйдете только через мой труп. А с этой что разговаривай, что не разговаривай — всё без толку.
А через неделю я выхожу после работы, возле института машина припаркована — здоровенный такой Tahoe черный — стекло опускается, я гляжу — Владимир Львович. Разрешите, говорит, Маша, я вас подвезу.
Я села. Ну, это всё мои фантазии — я думала, может, он про маму хочет со мной поговорить. Но нет. Мы отъехали от института, потом остановились.
Извините, что всё так неожиданно, говорит, но так обстоятельства сложились. Сейчас слушайте меня внимательно и не перебивайте, хорошо? Если возникнут вопросы — потом зададите.
Хорошо, говорю, Владимир Львович, я слушаю.
Маша, обстоятельства сложились такие, что вам надо очень срочно повидать Дэвида. Американской визы, как я догадываюсь, у вас нет. Вот вам телефон — позвоните по нему, назовете свою фамилию, отдадите паспорт, через три дня будут виза и билет. И не волнуйтесь — там все оплачено. Вот карта, вот пин-код от нее, там вам хватит на все — и на проживание, и на все остальное. Ваше дело — передать Дэвиду вот этот конверт. Поверьте мне — это жизненно важно. Не предупреждайте его о своем приезде, прошу вас. В аэропорту купите симку местную, тогда позвоните. И не обсуждайте это, пожалуйста, ни с кем. В том числе — с мамой. Я видел, как вы живете, и у нее, понятное дело, возникнут вопросы. Скажете — ни о чем не волнуйся, это Дэвид хочет меня видеть, он деньги нашел и заплатил за билет и гостиницу, потому что соскучился сильно. На работе, думаю, сами как-нибудь договоритесь. Все понятно?
Ничего, отвечаю, не понятно. Что происходит-то? А если я откажусь?
Имеете полное право. Вы не обязаны мне верить. Но я должен вас предупредить, Маша, обстоятельства сложились крайне неудачно, а могут закончиться совсем плохо. Для Дэвида в том числе.
— И ты поверила?
— Я подумала сначала — розыгрыш какой-то. А потом… знаешь, как он меня убедил?
— Как?
— Давайте, говорит, Маша, вы сейчас перейдете улицу, вон там банкомат, видите? Проверьте баланс карты. Потом хотите — возвращайтесь за конвертом, хотите — дальше идите. Я пошла. И вернулась.
— Ну?
— Там было пятьдесят тысяч, Дэвид. Долларов.
— Ого… можно было в Ritz-Carlton поселиться.
— Я его спрашиваю — что в конверте-то, Владимир Львович? Не волнуйтесь, говорит, ни наркотиков, ни полония там нет.
Показал мне содержимое — маленькую бумажку, на ней от руки что-то написано, и ключ, увесистый такой, явно от входной двери — и заклеил. И я решила — какая разница? Розыгрыш или не розыгрыш, даже если он просто сумасшедший, хотя не похоже совсем, плевать — так
я тебя хоть повидаю, деньги же настоящие. Чем я рискую? Взяла конверт. На следующий день позвонила по телефону, который он дал, через три дня принесли паспорт с визой и билет… ну, вот.
— Бред.
— Да. Но я-то не бред?
— Еще какой. В смысле не бред.
— То-то же. А я ведь здесь, сама не верю… Он еще сказал: вы все гадаете — розыгрыш это или я сумасшедший? Не мучайтесь, скоро все разъяснится. Если Дэвид решится — он с вами поделится. И боюсь я, что этого не избежать.
— Давай сюда этот конверт.
Вскрыл я его. Внутри, действительно ключ какой-то и бумажка, на ней написано: «google.docs, сначала — файл № 1, потом — № 2. Соблюди очередность. Код доступа — 1473685».
— Планшет у тебя с собой?
— Да.
— Доставай, будем разгадывать тайны Вселенной.
— Черт, — говорит Маша, — совсем забыла. Владимир Львович просил эсэмэску ему прислать, когда я с тобой увижусь. Даже две — одну из Шереметьево, после того как границу пройду — но это я сделала, а вторую забыла, он, наверное, волнуется… все из-за тебя… секунду… ты включай пока.
— Готово. Идешь?
— Сейчас… странно, третий раз отправляю — пишет «Не доставлено». Ладно, потом еще попробую.
Это было видео. В кадре — человек, которого Маша называет Владимир Львович.
Он улыбнулся. «Как я догадываюсь, вы смотрите это вдвоем. Поэтому для начала послушайте меня оба. Жизнь Дэвида, Маша, станет несколько иной после того, как он досмотрит это до конца. Думаю, что на некоторое время она станет очень непростой. На какое — не знаю. Вы уверены, что вам нужны его проблемы? Поверьте, они будут серьезные. Точно такой же вопрос я хочу задать тебе, Дэвид: ты уверен? Тебе при этом будет сложнее — в силу обстоятельств ты будешь отвечать за Машу в большей степени, чем она за тебя. Во всяком случае, пока. Войти в эту историю легко — нужно просто узнать. Выйти будет практически невозможно. Вы оба готовы? Нажмите на паузу и подумайте».
— Не похож он на сумасшедшего, — говорю. — Хотя…
— Нет, он не сумасшедший, — отвечает Маша.
— Откуда знаешь?
— Потому что я ему сейчас поверила.
— Почему?
— Не знаю. Просто поверила. Так не врут.
— Тогда давай решать. Вдвоем смотрим? Мой ответ — да.
— Но Владимир Львович говорит, что будут проблемы…
— Дальше — что? Будут — не будут… там разберемся. Мне, знаешь, что главное? Чтобы вместе с тобой.
— Мой ответ — да.
«Поскольку я редко ошибаюсь в таких вещах, то поздравляю вас с совместным решением, — сказал Владимир Львович, когда я снял файл с паузы, — мало было сомнений в том, каким оно будет. Сужу, между прочим, Дэвид, исключительно по Машиному выражению лица в те моменты, когда речь заходит о тебе. Итак… да, последнее перед тем, как перейдем к сути дела. Извини, пожалуйста, что обращаюсь к тебе на "ты". Мы никогда не встречались, но все-таки я — твой отец».
90-е
Жизнь началась другая и, как любит выражаться Илья Ильич Крайнов, — ого-го какая. Через полгода я раздал все долги, да что уж там — сам стал вполне себе кредитор. Очень скоро поехали с Юлькой в первый раз в Турцию и еще скорее стали вс