Де Круа не представлял себе такой удобной позиции, где русский необученный сброд мог бы одержать победу над шведами. Он даже подумать не мог, что перед ним стоит человек, который станет в скором времени, буквально через несколько месяцев бить хваленых шведов и на суше и на море! Де Круа не верил в русского воина, в русских генералов, но делал все зависящее, чтобы встретить серьезного противника.
Карл XII в лучших традициях Александра Македонского провел войско из Пернау до Нарвы, утром воспользовался туманом, неожиданно напал на противника и устроил русским такую трепку, которую они запомнили надолго. Запомнили, чтобы отомстить. Де Круа проиграл то сражение подчистую. Не помогли ему и немецкие офицеры. Их крикливые команды русские не понимали. Осознав бесполезность сопротивления, все они, де Круа и его офицеры, сдались шведам.
Но русские сдаваться не любили никогда. Они, оставшись без общего руководства, дрались до последнего – до вечера. Ничего у русских не было: ни штаба, ни командующего, ни опыта, ни пушек – разрывались старые пушки, губили прислугу, ни ружей – выходили из строя старые ружья, ни царя-батюшки. Ничего. Но они не сдались. Они дрались (особенно хорошо – Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки), они выстояли, не дали смять себя. Де Круа, уже отведенный от места сражения на приличное расстояние, слышал грохот снарядов и не верил: неужели русских еще не уничтожили?!
И никто в Европе не верил, что русские, казалось, навсегда отставшие от европейских держав в военно-техническом отношении, пережившие недавно мятеж стрельцов, уничтожившие цвет своего войска, что русские, у которых нет ни одного светского высшего учебного заведения, в котором воспитывались бы военные кадры, военные инженеры, что русские могут выиграть войну у Швеции.
Русский царь верил в это.
Некоторые военные специалисты не считают его крупным полководцем.
Кто-то пытается доказать, что, например, великий князь всея Руси Иван III Васильевич является более крупным государственным деятелем, чем Петр I.
Некоторые специалисты рискуют даже утверждать, будто царь Алексей Михайлович в каких-то делах, например, в правосудии, сделал больше, чем великий преобразователь. И, видимо, доля истины в словах каждого из хулителей Петра Великого есть. Маленькая доля, такая маленькая, что если собрать и сложить эти дольки, то суммарная их доля истины все равно получится крохотной, неспособной затенить дело Петра. Слишком крупная это фигура в российской и мировой истории.
Он наверняка знал, что его никогда не назовут восточноевропейским Александром Македонским. Он мог бы, узнав о выходе из войны Дании, пойти на мировую с Карлом, вплотную заняться внутренними проблемами, развить в стране промышленность, снабдить армию современным вооружением, подготовить военспецов и так далее, а затем объявить войну хоть шведам, хоть туркам.
Так поступил бы любой степенный русский человек или, скажем, немецкий политик. Дом начинается с фундамента, заканчивается коньком. Нельзя на ходу подковать скакуна. Нельзя в течении нескольких лет изменить психологию народа, его душевные приоритеты, его обычаи, привязанности. Нельзя рассчитывать на долговременные успехи в войне, не обеспечив прочного тыла. Дом на песке долго не простоит, если не поставить его на высоких сваях, уходящих в глубь земли до камня, до твердого грунта. Ко всему великому нужно основательно готовиться.
Нет! Сказал всему миру Петр I. Россия готова к великим преобразованиям, я знаю, я преобразую ее. И сменю подковы скакуна на ходу. Я буду воевать со шведами и проводить в стране реформы.
Справедливости ради стоить напомнить, что после трепки под Нарвой у Петра появилась мысль закончить дело миром. Он даже стал искать в Европе посредников, но таковых не нашлось. За границей весть о поражении русских приняли подобающим образом. В периодической печати западноевропейских стран откровенно издевались над Москвой, над Петром. Была пущена в обращение медаль, изображавшая с одной стороны осаду Нарвы и Петра, греющегося при пушечном огне (подпись взята из Библии: «бе же Петр стоя и греяся»), а с другой стороны – Петра и русских, позорно бегущих от Нарвы (подпись оттуда же: «исшед вон плакася горько»)[174].
Это поражение свело на нет успехи русской дипломатии в 1697-1699 годы. В Россию, в Петра перестали верить. Не верил в Россию (и совершенно напрасно!) сам победитель, слава о котором гремела по всей Европе. Под Нарвой он не стал добивать русских, разрешил им уйти с оружием и знаменами, затем вообще покинул Россию, отказался от мысли идти на Москву и двинулся на Запад – побеждать.
Петр I остался один. Не сник. Использовал данный ему Карлом XII шанс наилучшим образом. Он объявил рекрутские наборы со всех сословий, поручил немцу Виниусу отливать по шведским образцам пушки, разрешил использовать на это дело медь церковных колоколов. Не отдыхая ни минуты, Петр за кратчайший срок создал новую армию, оснастил ее всем необходимым, в том числе 300 пушками.
В летние месяцы 1701 года русские продолжили боевые действия против шведов в Польше, где они помогали войскам короля Августа, и в районе Финского залива.
О Северной войне написано много книг историков и военных специалистов. Нет смысла пересказывать ее перипетии. Но важно отметить, что Петр I на ведении этой войны «не замкнулся», продолжая проводить реформы в стране. Чтобы по достоинству оценить дела этого человека, лучше всего исследовать его жизнь в хронологическом порядке. Петр I упраздняет Боярскую думу, заменяет ее канцелярией государя, в ней иногда заседают бояре.
В октябре 1700 года скончался патриарх Адриан. Петр I решает отменить патриаршество, не боясь отрицательной реакции со стороны духовенства. 16 декабря он ликвидировал Патриарший приказ, назначив блюстителем духовных дел митрополита рязанского Стефана Яворского. Нововведения царя не понравились священнослужителям. Многие из них откровенно ненавидели Петра. В 1700 году Григорий Талицкий, книгописец, написал труд, в котором предрекал наступление конца света, явление в мир антихриста – царя Петра. Было проведено следствие по этому делу. Страшные пытки, нечеловеческие страдания вынуждали привлеченных к следствию людей давать показания друг на друга. В ноябре 1701 года был оглашен суровый приговор. Шесть человек вместе с Талицким поплатились жизнью за свои убеждения, их жены отправлены в Сибирь. Тамбовский архиерей Игнатий лишился сана и навечно оказался в тюрьме. Семерым осужденным крупно повезло: за то, что они слышали богохульные речи и не донесли, их отстегали кнутом и отправили в Сибирь.
Петр видел, как негодуют русские люди (особенно из бояр, духовенства и дворян) по поводу указов о брадобритии, о немецком платье. И все же в 1701 году он подтверждает этот указ, ужесточая его!
В 1701 году Б. П. Шереметев одержал под Эрестфером победу над шведами, возглавляемыми Шлиппенбахом. Петр I, радуясь первой победе русских войск, встретился в феврале этого года с польским королем Августом, договорился с ним продолжать войну. В Москве в том же году открылось первое в России светское учебное заведение: Школа математики и навигационных наук (в Сухаревой башне), а затем – Артиллерийская школа, первое военное учебное заведение.
В 1702 году по указу Петра I губные старосты заменены воеводами, которые управляли вместе с выборными от уездов дворянами.
В 1702 году Шереметев выиграл бой у Гуммельстофа, Петр I в Архангельске организовал оборону от возможного нападения шведов с моря. Затем, выходя из Архангельска, прорубил просеку до Ладожского озера сквозь болотистые леса, вышел с корпусом Апраксина к истокам Невы, взял крепость Нотебург, назвал ее по-своему Шлиссельбургом, «ключом от моря». Передав «ключ» русским, Петр I едет в Москву, следит за ходом работ по укреплению города, отправляется в Воронеж, проверяет боеспособность флота на случай войны с турками.
На рубеже 1702–1703 годов Петр I приказал соорудить на Красной площади неподалеку от Никольской башни, первый русский публичный театр – «Комедийную храмину» на 500 человек.
Весной 1703 года – он вновь на Неве. Берет с войском Шереметева Ниеншанц, основывает гавань Петербург в мае.
В 1704 году сам Петр взял город Дерпт. Тут же, без промедления, он заводит в Финский залив русский флот, приглашает в новый порт иностранцев; начинается торговля русских со странами Европы по Балтике…
Карл XII тем временем одержал блистательные победы над королем Августом, сместил его с престола, сделал королем Польши Станислава Лещинского. В Польше началось междоусобие. Карл XII продолжал побеждать своих противников. В 1707 году был подписан Альтранштадский мир. Карл XII вошел в Польшу и стал распоряжаться здесь, как в своей Швеции. В декабре 1707 года он перешел в наступление на востоке, занял Гродно.
В 1708 году, когда противостояние между Швецией и Россией приблизилось к высшей точке, когда, казалось, нужно было все силы и средства, энергию всех слоев населения направить на решение военной задачи, русский царь издает указ о разделении России на губернии, а губернии, в свою очередь – на уезды. Крупнейшее мероприятие задумал Петр I в самый ответственный момент борьбы с Северным Александром Македонским! Подобные реформы проводили в своих империях многие самодержцы. Например, Дарий I разделил многонациональную державу персов на сатрапии, да и римские провинции (внеиталийские области) имеют нечто общее с губерниями, хотя, конечно, этот пример менее удачен для сравнения… Петр I, проводя данную реформу, исходил именно из того, что Россия – империя, что в империи все должно быть организованно по-имперски. Ничего нового и оригинального в данном вопросе он не сделал. Но тот же Дарий I «структурировал» свою державу в годы спокойные, относительно мирные. Петру I мира ждать было некогда, да и не от кого. Он был один. Никто в Европе после Нарвы вплоть до Полтавской битвы всерьез его не принимал, хотя победа у деревни Лесной изменила отношение к русским некоторых военных специалистов на Западе.