Но до великой битвы было еще далеко.
После смерти великого князя Ивана II Ивановича русские князья явились к новому хану Орды Наврусу, который убил Кульпу, властвовавшего всего пять месяцев. Новый хан выдал ярлык на великое княжение Дмитрию Константиновичу Суздальскому, правнуку Андрея Ярославича, брату Александра Невского, и теперь Москве предстояло выдержать испытание безвластием.
Дмитрий Суздальский приехал во Владимир и, радуя местных жителей, обещал возвысить значение и вернуть былую славу и величие этого города. Митрополит Алексий спорить с ним не стал, вероятно, догадываясь, что времена скоро переменятся. Он благословил Дмитрия Константиновича и отправился в Москву.
Наврус правил недолго. Его убил Хидырь. Он же погубил Тайдулу, относившуюся с почтением и уважением к митрополиту всея Руси Алексию. Казалось, шансы на великое княжение у Московских князей резко снизились. Русские князья отправились на суд к новому хану. Тот выдал им грамоты на наследственные уделы. Не успели они разъехаться по своим отчинам, как Хидырь был убит сыном Темирхожею. Он правил всего шесть дней, его убил Мамай, объявив ханом «какого-то Авдула». В Орду съехались потомки Чингисхана, между ними началась страшная резня.
Дмитрий Иванович Московский выскользнул из ада, прибыл в Москву. Митрополит Алексий и бояре внушили ему мысль о том, что он должен объявить себя соперником Дмитрия Константиновича, и одиннадцатилетний отрок отправился вместе с Алексием в Орду, и тот убедил хана выдать москвичу ярлык на великое княжение.
Москва выдержала испытание безвластием.
Вернувшись на родину, Дмитрий Иванович первым делом вынужден был воевать, так как Дмитрий Суздальский без боя не пожелал уступить великокняжеский престол. В этой кратковременной войне своего князя единодушно поддержали московские бояре. Они, вооружившись, смело выступили в поход. Возглавляли его два сына Ивана Кроткого и их двоюродный брат Владимир Андреевич. Самому старшему из них, великому князю, было двенадцать лет.
Москвичи одержали над Дмитрием Константиновичем победу в битве за Переяславль-Залесский, новый великий князь воссел во Владимире на престол и вскоре отбыл в Москву.
Алексий прекрасно понимал, что для создания централизованного государства необходимо было изменить порядок престолонаследования на Руси. Используя свой громадный авторитет в Орде, он добился этого. Хан признал предложенный митрополитом Алексием новый порядок, согласно которому власть должна переходить не к старейшему в роде Рюриковичей, но к старейшему в роде московских князей, что давало возможность сконцентрировать в одной семье, в одном городе всю полноту власти.
В этом важнейшем для судьбы Руси и Москвы вопросе ордынские ханы, ослабленные распрей, решали далеко не все. Как отнесутся к новому порядку князья Твери, Рязани, Нижнего Новгорода, вече Новгорода, Пскова? Смирится ли с этим приговором судьбы Владимир Андреевич, который с юных лет обратил на себя внимание тех, кому дорога была судьба Родины?
До окончательного решения этой важнейшей проблемы было еще далеко.
Не все русские князья признали над собой власть Москвы. С 1362 по 1364 годы Дмитрий Иванович три раза ходил в походы на нижегородско-суздальских князей. Больших сражений, крупных воинских подвигов в них не было. Москва продемонстрировала мощь своего войска, а митрополит всея Руси сумел погасить мудрым словом распрю между Дмитрием Суздальским и Борисом Городецким. Мудрым словом он сделал больше, чем юные полководцы – мечами и копьями: Дмитрий Константинович признал над собой главенство Москвы, отдал в жены великому князю свою дочь Евдокию.
Но Алексий постоянно думал о проблеме наследования власти на Руси и о князе Владимире Андреевиче, от поведения которого во многом зависел успех задуманного им дела. Владимир Андреевич родился три года спустя после Дмитрия Ивановича, был умен и силен не по годам. Согласно завещанию Ивана Кроткого он получил одну треть доходов с города Москвы – богатое экономическое и политическое наследство. Смышленый и крепкий двоюродный брат Дмитрия Ивановича представлял собой серьезную опасность для стабильности в Московской (а значит, и в русской) земле.
С детских лет двух этих людей, двух князей, тянуло друг к другу. Именно дружбу – большую мужскую дружбу – решил использовать для великого дела Алексий.
Князья Рюриковичи за пять прошедших веков давали друг другу множество клятв, большинство из них нарушалось самым постыдным образом. Уверенности в том, что злые люди не рассорят юных князей, у митрополита не было в тот день 1364 года, когда к нему подошли четырнадцатилетний Дмитрий Иванович и одиннадцатилетний Владимир Андреевич.
Присутствующие бояре, седовласые мужи, затихли. Алексий держал в руках святой крест. В полной тишине люди услышали торжественные слова клятвы: «Мы клянемся жить подобно нашим родителям: мне, князю Владимиру, уважать тебя, великого князя, как отца, и повиноваться твоей верховной власти; а мне, Дмитрию, не обижать тебя и любить, как меньшого брата. Каждый из нас да владеет своею вотчиною бесспорно: я, Дмитрий, частию моего родителя и Симеоновою; ты уделом своего отца. Приятели и враги да будут у нас общие. Узнаем ли какое злоумышление, объявим его немедленно друг другу. Бояре наши могут свободно переходить, мои к тебе, твои ко мне, возвратив жалованье, им данное. Ни мне в твоем, ни тебе в моих уделах не покупать сел, не брать людей в кабалу, не судить и не требовать дани. Но я, Владимир, обязан доставлять тебе, великому князю, с удела моего известную дань ханскую. Сборы в волостях княгини Иулиании принадлежат нам обоим. Людей черных, записанных в сотни, мы не должны принимать к себе в службу, ни свободных земледельцев, мне и тебе вообще подведомых. Выходцам ординским отправлять свою службу, как в старину бывало (сим именем означались татары, коим наши князья дозволяли селиться в российских городах). …Если буду чего искать на твоем боярине или ты на моем, то судить его моему и твоему чиновнику вместе; а в случае несогласия между ими решить тяжбу судом третейским. Ты, меньший брат, участвуй в моих походах воинских, имея под княжескими знаменами всех бояр и слуг своих: за что во время службы твоей будешь получать от меня жалованье»[57].
Этот уважительный договор двоюродные братья не нарушили, хотя после смерти Дмитрия Ивановича авторитет Владимира Андреевича на Руси и в Орде был чрезвычайно высок. Трудно было в тот момент найти для Руси лучшего князя, к тому же старшего в роде Рюриковичей. И наверняка тридцатишестилетнему князю хотелось получить ярлык на великое княжение. Да и бояре, мечтавшие возвыситься при нем, пытались вбить клин между ними. В какой-то момент могло показаться, что им удалось сделать это. После смерти Дмитрия Донского наступило «размирье» между уже мертвым и еще живым братьями. Но Владимир Андреевич все же признал Василия, сына Дмитрия, великим князем, и отслужил ему верой и правдой до конца своей жизни – до 1410 года.
Свадьбу Дмитрия Ивановича и Евдокии, дочери князя Дмитрия Константиновича, назначили праздновать в Коломне. Но незадолго до приятных торжеств на Москву налетел страшный пожар. Он зародился в церкви Всех Святых. Быстро набрав силу, огонь сорвался с обгоревшей колокольни на город. Люди, увидев мечущееся шумное пламя, бросились за баграми и ведрами, а на город кинулся ураганный ветер. Он хватал с огненных деревьев перезрелые снопы пламени, разносил их с грохотом и визгом по деревянным строениям, те вмиг возгорались, выбрасывая наверх все новые и новые снопы пламени. «Пожар Москвы в этот сухмень и зной великий сопровождался сильною бурей и вихрем, разносившим за 10 дворов головни и бревна с огнем, так что не было возможности гасить; в одном месте гасили, а в десяти загоралось, и никто не успевал спасать свое имение»[58].
Много бояр, купцов, не говоря уж о простых людях, не спасли своих теремов, домов.
Дмитрий Иванович, Владимир Андреевич и митрополит всея Руси Алексий созвали жителей города на общий совет. Что делать, как жить дальше? Что делать с Москвой? Сколько уж раз горел город, сколько бед принес людям огонь. Может быть, место неудачное выбрали отцы-основатели? Может быть, нужно перенести Москву в другое место? Бывало на Руси такое. Город Белоозеро, например, три раза переносили с места на место. Рязань после нашествия Батыя сменила свою «малую родину».
Нет, с Москвою такого не случится, решили на общем совете люди, а чтобы хоть как-то огородиться от огня, разбойника беспощадного, задумали они по предложению митрополита всея Руси строить каменный Кремль.
Частые пожары, конечно же, были не единственной, да и не главной причиной, побудившей москвичей возвести на Боровицком холме каменную крепость. В эти годы заметно активизировалось Тверское княжество, и борьба за глаенство на Русской земле между ним и Московским княжеством резко обострилась. Алексий будто бы предвидел события недалекого будущего, а Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич отнеслись к его предостережениям и советам с полным пониманием.
И москвичи (жители города и близлежащих сел), занимаясь обустройством собственной жизни (до зимы нужно было обеспечить себя теплым жильем!), ни на минуту не забывали о каменном Кремле, всю зиму заготавливали и возили из подмосковных каменоломен материал. Несмотря ни на что. Это были очень сильные люди. Их не остановила даже чума, вновь обрушившаяся на Русь, подобравшаяся к городу в самый неподходящий момент. Земля Московская, совсем недавно впитавшая в себя безвкусный пепел пожара, теперь глотала смрад чумы.
Испытание огнем выдержали жители Боровицкого и соседних с ним холмов. Испытание чумой они выдержали! Она губила людей по 20-40 человек в день в таких городах как Коломна и Переяславл