Эта пара могла многое изменить во внешнеполитических делах страны Московии. Но только на те три часа, которые провел в теплой ванне царь.
Очень радостный, он лег на кровать, встал, надел халат, потребовал шахматную доску, расставил фигуры, хотел выиграть – он любил выигрывать – в шахматы у Бельского, недобро улыбнулся и… завалился на пол, бездыханный. Болезнь проявила к этому человеку милосердие. Умер он не в муках боли, как, например, закопченный Воротынский; не в судорогах удушаемого равнодушными крепкими лапами опричников, не в томящей голодной тоске под шорох крупных крыс, истинных хозяев «кромешных» темниц… Умер он, тепленький, после теплой ванны, в предвкушении очередной победы над неглупым царедворцем Бельским.
В иных, позднейших источниках, говорится о том, что Иван Грозный умер чуточку позже, не до первого хода, а в процессе игры. Мол, Бельский неосторожным словом (или победным ходом?) вызвал у царя приступ страшного гнева, с которым ослабленный организм справиться уже не смог. В разных источниках приводятся и разные даты смерти Грозного (18 и 19 марта). Так или иначе, но сразу после смерти над еще не остывшим от гнева и от жизни трупом священнослужители совершили обряд пострижения, назвали его Ионой, исполнив волю скончавшегося. Спас ли этого человека монашеский сан от ада, простил ли Всевышний все грехи тяжкие Ивану IV Васильевичу, о том летописцы и позднейшие историки умалчивают, не жалея слов на лестные и нелестные оценки Грозного, первого русского царя.
Чтобы не впадать в неоправданную эйфорию, в обвинительный или оправдательный экстаз, нужно сказать сразу: в мировой истории Иван IV Грозный рекордсменом не является, хотя по многим показателям он надежно входит в двадцатку, а то и в десятку лидеров. Именно поэтому, например, многие добролюбивые историки обзывают его «кровопийцей»… Но, если говорить очень коротко и непредвзято, то что же можно сказать об итогах жизни первого русского царя?
1. Он имел семь жен (а по некоторым данным – чуть больше), и этот результат ни один инка, ни один владелец азиатского гарема не признает выдающимся.
2. Грозный за семь лет опричнины (да и в последующие годы) попытался извести род Рюриковичей, нанес князьям-олигархам сокрушительный удар, начав назревшую в стране Рюриковичей революцию сверху, с самой вершины. Атауальпа, Цинь Шихуанди, «герои» гражданских войн в Риме, Вильгельм Завоеватель на Альбионе и многие многие другие «кромешники» в иные времена и в иных странах делали то же самое, то есть уничтожали олигархов, но с большим размахом, с большей кровожадностью и нетерпимостью.
3. Покорив в первые годы своего самостоятельного правления Казань, Астрахань, он как завоеватель выглядит гораздо слабее Саргона I Аккадского и Ашоки из династии Маурьев, Асархаддона и Кира Великого, Александра Македонского и Юлия Цезаря…
4. Отправляя послов-разведчиков «с дружественным визитом» на восток, он сильно уступает многочисленным правителям, организовывавшим экспедиции в дальние страны, начиная с древнеегипетской царицы Хатшепсут и кончая руководителями Советского Союза с их смелым прорывом в космос.
5. Давид, Соломон, Цезарь, Бабур, Исмаил I и другие государственники-творцы оставили после себя значительное литературное наследство.
6. Как законодатель Иван IV Васильевич уступает египетским фараонам и Хаммурапи, Моисею (автору Синайского законодательства) и Ликургу, по законам которого Спарта жила и побеждала несколько сот лет, тому же Ивану III, Наполеону, отцам-основателям США да и творцам ВОСР, буквально в считанные мгновения перевернувшим Российскую империю, образовавшим по сути своей новое государство на старой территории, дав при этом Конституцию, законы, то есть правовое обеспечение жизни, дальнейшего пути.
7. В убийстве сына своего Грозный – повелитель-отец был тоже не одинок, к несчастью для сыновей.
8. В своей эпохе Иван Грозный тоже не является личностью уникальной по всем показателям, и подтверждением тому служат биографии политических деятелей XVI века. Испанский король Филипп II возглавил католическую реакцию в Европе и инквизицию. В результате его жестоких мер Испания ослабла, а в Нидерландах вспыхнула буржуазная революция. Английская королева Мария Тюдор, возглавившая жесточайшие гонения протестантов, получила имя Кровавая не зря. Английский король Генрих VIII издал кровавые законы против крестьян, которых сгоняли с земель и вынуждали превращаться в наемных рабочих. Об Атауальпе уже говорилось. Турецкий султан Селим I Грозный (это прозвище было в ходу не только у русских!) на рубеже XV–XVI веков покорил Восточную Анатолию, Армению, Курдистан, Северный Ирак, Сирию, Палестину, Египет, Хиджаз…
Уже перечисленные достижения и итоги жизни и деятельности царя Ивана IV Васильевича говорят о том, что он – больше обыкновенный, чем великий, гениальный во всех, добрых и злых, проявлениях этого слова, но, стоит повториться, обыкновенный в двадцатке, а то и в десятке государственных деятелей «посеянных» мировой историей в те точки пространственно-временного поля, из которых державы, управляемые ими, начинали свое шествие к империям. Ивана IV Васильевича нельзя обвинять во многих глобальных проектах, даже в организации опричнины, которая, как говорилось выше, являлась не причиной, но следствием сложного движения страны Московии на важнейшем участке истории, но Грозного нельзя прощать за каждого конкретного, человека, преданного им казни, за убийство сына, за сексуальную несдержанность, за князя Воротынского… и так далее, и так далее.
Федор Иванович (1557–1598)
Старший сын царицы Анастасии Иван, родившийся в 1554 году, был, по мнению многих летописцев и современников, «вторым Грозным». Похожий на отца внешне, он и характером, и разбойной натурой, и «чувствительностью к славе», и страстным женолюбством напоминал Ивана Грозного. Царь, не скрывая ни от кого своих намерений, готовил сына себе в воспреемники. Народ, особенно бояре да князья, с ужасом следили за этой «подготовкой». В 1582 году сын Иван уже кое в чем обогнал отца: он отправил двух жен, Сабурову и Соловую, в монастырь, имел третью супругу, Елену Ивановну Шереметеву. Кроме законных жен у наследника московского престола было много наложниц. Иностранные источники повествуют о страшных злодействах Ивана Ивановича. Участвуя в пытках и казнях, он топтал тела убитых, вонзал в трупы свой острый жезл… От отца к сыну перешел и интерес к литературному творчеству, а также мстительность. Однажды фаворитка-любовница пожаловалась престолонаследнику на своих обделенных вниманием подружек, в открытую посмеивающихся над ней. Возмущенный сын доложил об этом безобразии отцу. Тот повелел привести нескромных болтушек ко двору, а, пока слуги исполняли приказ, царь придумал для провинившихся достойное наказание. Девушек раздели донага в присутствии толпы зевак, знатных и незнатных, и заставили бегать по сугробам; зима была в тот год студеная, снежная. Иван Васильевич сказал спокойно любовнице своего сына, которую он прекрасно знал по личным впечатлениям еще до того, как она стала наложницей Ивана Ивановича: «Они смеялись над тобой – теперь ты посмейся над ними».
В 1582 году, во время переговоров о мире с послами Стефана Батория, войска которого пытались взять Псков, наследник престола проявил свои лучшие патриотические качества. Он видел грустные глаза бояр и воевод, прекрасных русских полководцев, ни в чем не уступавших военачальникам Речи Посполитой да и самому Стефану Баторию, вспоминал великолепные победы русских войск и верил, двадцатисемилетний, азартный человек, что неудачи последних лет случайны, что ход войны еще можно изменить. Он был молод и упрям, он был горяч и несдержан. Он выслушал горестные слова бояр и смело пошел к отцу. «Дай мне войско! Я освобожу Псков, выгоню Батория с русской земли!»
Грозный вдруг возмутился. Он увидел в сыне своем силу, решимость постоять за Отечество, и… испугался этой силы, способной при некотором стечении обстоятельств сокрушить его самого, уже состарившегося, измотанного оргиями, опричниной и нервными перегрузками. Многие ученые считают верной иную версию последнего разговора Ивана-сына с Иваном-отцом, согласно которой между царем и наследником произошла драка из-за избиения Грозным беременной невестки, Елены Ивановны Шереметевой, но надо заметить, что эти две версии, во-первых, не противоречат одна другой, а во-вторых, могут взаимодополнять друг друга: жена могла присутствовать при полыхнувшей вдруг ссоре и воздействовать на нее как поддувало, разжигающее страшный огонь в душах царя и своего мужа. Важно здесь другое. Иван Грозный, как это ни шокирующе будет выглядеть, не в тот, так в другой день просто обязан был убить своего сына, последнего достойного воссесть на Московской престол Рюриковича. Конечно же, первый сын царицы Анастасии лишь продлил бы на некоторое время жизнь этого славного рода, но возродить его не в силах были даже самые сильные и мудрые государственные деятели. И все-таки жизнь Грозного, останься в живых Иван Иванович, была бы нелогична именно своим финалом. Дело здесь не в том, что «царствование жестокое часто готовит царствование слабое; новый венценосец, боясь уподобиться своему ненавистному предшественнику и желая снискать любовь общую, легко впадает в другую крайность, в послабление вредное государству»[126]. Дело здесь в роде Рюриковичей. Он обязан был покинуть сцену, на которой разыгрывался шумный спектакль под названием «Переход Русского государства из страны Рюриковичей к Российской многонациональной державе», где потомкам славных князей места не было даже на роли статистов.
Грозный вмиг рассвирепел, набросился на сына с диким ревом: «Ты хочешь со своими боярами сбросить меня с престола и занять мое место!». Тут, согласно летописным сведениям, в драку вмешался тридцатидвухлетний Борис Годунов, из тех, кого Рюриковичи называли безродными. Очень логичное вмешательс