Таким образом, жизнь в группе позволяет львам сохранить добытую на охоте пищу. А кроме того, большие прайды занимают лучшие территории и охраняют их от посягательств со стороны других прайдов.
Но есть еще одна причина, по которой львицы живут в группах. Она затрагивает темную, неприглядную сторону львиной жизни, поэтому зажмурьтесь (или перескочите взглядом на конец следующего абзаца), если вы слишком чувствительны.
Итак, когда новая группа самцов становится во главе прайда, они убивают всех львят. Звучит ужасно, но с точки зрения эволюции такое поведение вполне оправданно и встречается у других видов животных, включая некоторых обезьян. Зачем львам тратить силы на воспитание чужих отпрысков? Лишившись выводка, самки быстрее вернутся к спариванию и принесут потомство новым вожакам. И это не какие-нибудь мелочные соображения. В среднем самец возглавляет прайд всего два-три года, поэтому ему нельзя терять времени с продолжением рода.
Все это очень печально, но такова уж природа. Для естественного отбора важна любая черта, которая усиливает способность передавать гены следующему поколению, и неважно, что это: длинные ноги, большой мозг или убийство отпрысков соперника для того, чтобы самка поскорее выносила твое потомство.
Жизнь в группе ограничивает агрессию самцов по отношению к львятам: если самцы встретят одинокую львицу с выводком, то они, скорее всего, убьют всех ее львят, если же львиц будет несколько, то хотя бы часть потомства останется в живых.
У львов смысл жизни в группе сводится к защите: защите территории, защите от хищников, защите потомства от агрессии самцов. Быть может, возникновение колоний кошек объясняется теми же причинами?
Вероятнее всего, так оно и есть. Совместная забота о котятах повышает их шансы на выживание, в точности как у львят. Общими усилиями кошки лучше справляются с воспитанием потомства, потому что, с одной стороны, у каждой из них есть возможность спокойно отправиться на поиски пищи, пока кто-нибудь стережет дом, а с другой — все вместе они могут хорошо защититься от врагов, главными из которых, пожалуй, являются собаки.
Добавлю, что у кошек тоже встречаются случаи инфантицида, хотя и не так часто, как у львов[31]. И в этом плане группы многочисленных самок опять же успешнее справляются с выявлением и изгнанием мародерствующих самцов.
Более крупные стаи домашних кошек имеют преимущество над остальными — это еще одна параллель со львами. Там, где большие запасы пищи размещены на ограниченном участке, как это часто бывает на свалках или в местах кормления бездомных животных, самые крупные группы кошек живут ближе всего к пище. Представительниц других групп не изгоняют, но их вряд ли ждет теплый прием, если они вдруг вторгнутся на чужую территорию, чтобы поесть.
Но одно отличие с львиным прайдом все-таки имеется: живущие в группах кошки не объединяют усилий, чтобы защитить свою пищу от других хищников.
В целом же, если говорить о социальных аспектах жизни в дикой природе, то львы и домашние кошки сделаны из одного теста. Чем больше пищи, тем выше плотность популяции, что в свою очередь приводит к объединению родственных львиц или кошек в группы, которые совместными усилиями отстаивают право занимать лучшие территории и защищают свое потомство и ресурсы. Развитие у домашних кошек способности жить в социуме — самое важное эволюционное изменение, которое отличает их от предков, африканских степных кошек.
Если социальное взаимодействие так благотворно сказывается на жизни львов и домашних кошек, почему другие виды кошачьих не живут в группах? Вероятно, причина кроется в недостатке пищи, ведь далеко не везде она встречается в таком изобилии, как на равнинах Серенгети или в мусорных баках Нахлаота. А когда еды мало, то полноценной группы из живущих поблизости кошек не соберется.
В этом объяснении есть своя доля правды, но на самом деле очень сложно оценить потенциальное количество пищи, доступной отдельно взятому виду в отдельно взятом месте. И тем не менее исследователям удалось доказать, что в районах, которые богаты добычей, популяции таких видов кошачьих, как обыкновенная рысь, оцелот и лев, бывают плотнее.
У нас нет такой информации по большинству из видов, но, возможно, она нам и не понадобится. Когда кошачья популяция, независимо от причины, живет рассредоточенно, не нужно ждать, что она объединится в группу. Чтобы оценить положение дел, достаточно знать размер популяции, а получить такую информацию гораздо проще, чем сведения о количестве доступной пищи. Вполне естественно предположить, что у большинства видов кошачьих плотность популяций ниже, чем у львов и домашних кошек.
Оценить размер популяции оцелотов в тропических лесах намного сложнее, чем пересчитать кошек в одном из районов Иерусалима. В небольших доступных районах легче наблюдать за животными и учиться отличать их друг от друга, как это делала Мирмович. Но при работе с малочисленными видами ученым приходится исследовать обширные территории, что сильно затрудняет поиск отдельных особей.
Чтобы справиться с этой задачей, ученые пользуются статистическими методами оценки популяции вида на отдельно взятой территории. Не стану вдаваться в зубодробительные математические подробности, достаточно сказать, что в алгоритме учитываются сведения о том, сколько раз ученые видели каждую из особей: пять, четыре, три и так далее, — а потом делается вывод о количестве животных, которые так ни разу и не попались на глаза.
Правда, здесь есть еще одна проблема. Эта методика основывается на подсчете увиденных животных. Но ведь кошачьи хорошо известны своей скрытностью. За все то время, что я провел в джунглях Центральной и Южной Америки, я увидел только одну кошку — оцелота. Ни ягуаров, ни ягуарунди, ни длиннохвостых кошек. И все же благодаря недавним техническим разработкам ученым удается обойти и эту проблему.
Фотоловушки[32] — устройства размером с пухлую книжицу, которые ведут автоматическую фото- и видеосъемку. Когда установленный в камере датчик движения или температуры срабатывает, она делает несколько снимков или записывает короткое видео, потом сохраняет изображения на карту памяти, на несколько секунд выключается, а далее переходит в режим ожидания. Исследователи размещают такие ловушки на природе, прикрепляя их к дереву на высоте, которая соответствует росту изучаемого ими животного (например, для оленей — на уровне пояса, а для кошек — ближе к земле). Установив ловушку, исследователь время от времени возвращается к ней, чтобы скачать снимки или заменить батарейки.
Ученые часто размещают большое количество камер по всей обследуемой территории на долгое время. Если им удается распознать на фотографиях отдельных особей по их отличительным чертам, то они применяют алгоритм, который я описывал выше. Если же нет, то у них в запасе имеются другие статистические хитрости. Так или иначе, полученные изображения дают им возможность оценить размер популяции.
Само собой разумеется, что вы получите много лишних снимков, даже если поставите фотоловушку на кошку. Я понял это, когда разместил камеру у себя во дворе. В объектив регулярно попадали сурки, хомяки и сойки. А иногда даже олени и койоты.
Среди этих фотографий попадаются и весьма забавные: белки в прыжке с вытянутыми вперед на манер Супермена лапами, мама-опоссум, на которой гроздьями повис целый выводок, парочка наглых енотов, застигнутых врасплох в тот самый момент, когда они занимались созданием следующего поколения маленьких бандитов.
Но иногда эти снимки рассказывают кое-что о природе того вида, который вы изучаете. Порой кошки на них запечатлены с добычей в зубах, и это помогает понять, чем они питаются. А во время одного из исследований в кадр попали кошки, которые на удивление спокойно подпустили к себе оленя и даже позволили ему себя полизать.
Появление фотоловушек произвело революцию в наблюдении за популяциями скрытных представителей кошачьих, которые живут в отдаленных труднодоступных местах. В результате ученые смогли оценить размеры популяций 25 видов малых кошек. Наибольшая по плотности популяция диких кошачьих была зарегистрирована в Южной Африке на огороженной забором территории вокруг нефтехимического предприятия, площадь которой составила около 80 квадратных километров. На каждый квадратный километр там приходилось по одному сервалу. К таким же показателям приближаются и некоторые популяции оцелотов. У остальных же видов плотность популяции составила меньше одной особи на квадратный километр.
Плотность популяции кошек Нахлаота в 2000 раз превосходит концентрацию сервалов вблизи нефтезавода; количество кошек, которых Мирмович насчитала у маленького мусорного бака, намного превышает число сервалов на квадратный километр южноафриканской саванны. Неудивительно, что домашние кошки сильно отличаются по своей социальной организации от равных им по размеру диких представителей кошачьих.
Сервал
У львов плотность популяции в отдельных случаях достигает таких же высоких показателей, как и у некоторых представителей малых кошек, но при этом она всегда значительно ниже, чем у бездомных домашних кошек. На первый взгляд может показаться, что это противоречит предположению, что социальное поведение у львов и домашних кошек связано с высокой плотностью их популяций.
Однако львы и другие большие кошки во много раз превосходят по размерам представителей мелких видов кошачьих, им необходимо больше ресурсов: пищи, воды, укрытий, пространства, — а поэтому и жить им приходится довольно рассредоточенно. Кроме того, добыча больших кошек тоже гораздо крупнее. И поскольку мыши значительно превосходят по численности таких животных, как, скажем, зебры, на каждый квадратный километр площади приходится меньше кошек, которые охотятся на крупную добычу.
По этой причине сравнивать львов с сервалами совершенно бессмысленно. Чтобы понять природу львиной социальности, нужно сравнивать их с другими крупными кошками. Тогда мы увидим, что у львов популяция гораздо плотнее по сравнению с их сород