– А почему ты не поедешь с ним?
– В Шайенн? – Кейт покачала головой. – Я и хотела бы, но это невозможно.
– Ты боишься оставить дом на меня или меня в доме? – тихо спросила Стефани.
– Что ты, конечно, нет. Чарли на моих мальчишек всегда управу найдет, а в случае чего и Пруди Симпсон поможет. Нет, мне ничто не мешает уехать. – Она грустно улыбнулась. – Все дело в нас с Джонатаном. Единственное, в чем мы с ним никогда не согласны, – политика. Семнадцать лет назад мы решили: о чем бы ни шел спор, порога нашей спальни политика никогда не переступит. А если я поеду с ним в Шайенн...
Возражать Стефани не рискнула.
День отъезда Джонатана приближался. Кейт казалась веселой, как обычно, и Стефани думала, что она примирилась с разлукой. Но однажды ночью Стефани проснулась от звуков глухих рыданий. Послышался успокаивающий басовитый шепот, рыдания стихли. Но на душе у Стефани было тяжело, и она долго не могла заснуть.
Леви, похоже, тоже снедала тоска, и на месте ему не сиделось: он то уезжал в прерию, то отправлялся в поселок и возвращался только под утро. Стефани не думала, что это как-то связано с отъездом отца, и решила напрямик спросить его, в чем дело. Она нашла Леви в загоне: он бросал лошадям сено.
– Что выгнало тебя на улицу в такой холод? – улыбнулся он.
– Ты.
– Польщен, польщен.
– Тебя что-то беспокоит.
– Ты права. – Леви тяжело вздохнул. – Я влюблен, и влюблен безнадежно. – Леви выглядел совершенно убитым, но Стефани знала, что он просто ее поддразнивает. – Она любит моего брата. Я для нее просто друг, не больше.
– Не трать время на эту ненормальную, – весело посоветовала Стефани. – Серьезно, Леви, что случилось?
– Серьезно? – Он оперся на вилы и вздохнул. – Я хочу уехать.
– Уехать? Но почему?
Он грустно улыбнулся и покачал головой.
– Даже не знаю. Все эти четыре года я только и мечтал вернуться домой. И, когда наконец вернулся, поклялся самому себе, что никогда, никогда больше... Но в последнее время меня что-то гнетет. Когда папа сказал, что едет в Шайенн, я понял: вот что мне нужно.
– Вступить в Ассоциацию скотоводов?
– Нет, уехать на время.
– Куда?
– Не знаю. Может, с папой в Шайенн. А оттуда – в Колорадо, навещу кузину Касси и ее мужа.
В горле у Стефани стоял комок.
– Ничего не понимаю.
– Однажды одна очень умная женщина сказала мне: «В прошлое вернуться нельзя». Наше дело теперь в руках у Коула. Конечно, он с радостью снова возьмет меня в напарники – да я-то не хочу, вот в чем дело. Не знаю... Знаю только одно: здесь я никаких ответов не найду.
– Я буду скучать.
– Не бойся, я вернусь, – улыбнулся он.
– Но я уеду. – На глазах у нее показались слезы. – Может быть, мы никогда больше не увидимся.
– А у меня такое чувство, что увидимся. – Он дружески сжал ее плечо. – Брат тебя просто так не отпустит.
Губы Стефани задрожали, из глаз брызнули слезы.
– Ты не понимаешь, Леви: у него нет выбора. И вообще, не знаю, нужна ли я ему.
Леви крепко обнял ее.
– Не бойся, Стефани, нужна.
– Ох, Леви! – Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Дай Бог, чтобы ты нашел то, что ищешь!
– Спасибо. Может, это...
Вдруг какая-то неведомая сила оторвала их друг от друга, и Леви с грохотом полетел на пол. Над ним со сжатыми кулаками стоял Коул.
Стефани завизжала. Леви вскочил и кинулся на Коула. Братья покатились по полу, нанося друг другу страшные удары. Стефани поняла, что сама разнять их не сможет, и бросилась за помощью. Джонатан и Чарли как раз спешивались, когда она выскочила из загона.
– Слава Богу, вы уже здесь! Коул и Леви... На конюшне... Быстрее!
Мужчины бросились на конюшню – и остановились в дверях.
– Будь я проклят! – воскликнул Джонатан и прислонился к стене. – Давненько они так не дрались!
– И вы их не остановите? – изумленно спросила Стефани.
– А как? – сухо спросил Чарли. – Если уж они начали, черта с два их остановишь!
– Они же покалечат друг друга! Чарли взглянул в ее побледневшее лицо.
– Идите-ка домой, мисс Стефани. Не годится вам на это смотреть.
Джонатан весело улыбнулся.
– Не беспокойтесь. Они не причинят друг другу вреда.
В этот миг Леви опустил кулак на лицо Коула. От глухого звука удара Стефани почувствовала спазмы в горле. Не оглядываясь, она выбежала вон.
Чарли и Джонатан остались и наблюдали за дракой с интересом истинных ценителей искусства. Драка длилась долго: Коул и Леви . были примерно равны друг другу по силе. Наконец, после крепкого удара Коул упал и не смог подняться.
Леви, тяжело дыша, стоял над ним.
– Идиот несчастный, ничего ты не понял, – проговорил он. Затем ноги его подогнулись, и он упал рядом с братом.
Десять минут спустя Чарли и Джонатан вошли в дом. За ними, опираясь друг на друга, плелись Коул и Леви. Стефани бросилась им навстречу.
Когда Стефани рассказала Кейт, что происходит на конюшне, та приготовила миски с горячей водой, чистые тряпочки, йод, – и все это со спокойствием, которое достигается только большим опытом. Вообще никого, кроме Стефани, ничуть не обеспокоило, что братья избили друг друга до бесчувствия.
Сами же они спорили, но вовсе не о том, из-за чего подрались.
– Чего тебе недостает? Что ты хочешь найти в чужих краях? – спрашивал Коул.
– Не знаю. – Леви пожал плечами. – Знаю только, что надо искать.
Кейт переводила взгляд с одного на другого.
– О чем вы?
– Леви уезжает.
Кейт смывала с лица старшего сына кровь и грязь. Рука ее испуганно застыла. -Что?
– Послушай, Кейт... – начал Джонатан.
Кейт не обратила на него внимания – ее суровый взгляд был прикован к лицу Леви.
– Куда это ты собрался?
– Съезжу к Касси, а оттуда... не знаю.
– А кто, по-твоему, будет работать на ранчо? Начинается самое хлопотливое время в году, а вы с отцом уезжаете.
Кейт начала смазывать йодом содранные костяшки пальцев, и Леви заскрипел зубами.
– Четыре года вы прекрасно справлялись без меня. И потом, подросли Билли Рей Симпсон и Джейк Саммерфилд. Оба они прекрасные работники.
– Не станешь же ты уезжать в середине января! – зашел с другого конца Коул. – Если не замерзнешь, считай, что тебе крупно повезло.
Леви пожал плечами.
– Чем январь хуже любого другого месяца? И потом, я доеду до Шайенна вместе с папой.
– А как насчет индейцев? – встрял Чарли.
Стефани осторожно смазывала йодом ссадины Коула. Услышав об индейцах, она вскинулась и даже не заметила, как Коул вздрогнул и охнул: йод начал просачиваться в рану.
– Какие индейцы? – широко раскрыв глаза, спросила она.
– В сотне миль к югу отсюда резервация. Молодые индейские шалопаи пересекают границу и ищут на свою голову неприятностей. Так что белому опасно ездить в этих местах в одиночку.
– Ну, в Колорадо они за мной не погонятся, – засмеялся Леви.
Кейт тряхнула головой.
– А я думаю...
– Какая разница, что кто-то из нас думает, – прервал Джонатан, положив ей руку на плечо. – Леви так решил, значит, дело сделано.
Леви обвел взглядом вытянутые лица родных.
– Я вернусь в начале лета и, может быть, на этот раз навсегда.
– Дай-то Бог, – ответила Кейт.
Два дня спустя Леви и Джонатан седлали лошадей, а остальные уныло стояли рядом. Кейт и Стефани плакали, Коул и Чарли тяжело вздыхали. Когда Леви привязал к седлу одеяло, а Джонатан начал загружать вещи в фургон, даже Джош присмирел и загрустил.
Началась суматоха прощаний, рукопожатий, поцелуев. Леви подошел к Стефани, и она обняла его, не смущаясь сердитыми взглядами Коула.
– Береги себя, Леви.
Он дружески поцеловал ее в щеку и повернулся лицом к Коулу. Тот был мрачнее тучи. Леви тепло пожал брату руку.
– Братишка, надеюсь, ты не собираешься устроить второй раунд. Мы уже не мальчишки, и это совсем не так смешно. Да и раны заживают не так быстро, как в детстве.
– Я и сам заметил, – ответил Коул и пощупал челюсть. – Честно говоря, просто не знаю, что на меня нашло.
Леви усмехнулся.
– А ты поразмысли на досуге. Узнаешь о себе много интересного.
25
Наступил февраль – холодный и нескончаемый. С отъездом Леви и Джонатана ранчо погрузилось в уныние. Коровы начали телиться, а лошади – жеребиться, и Коул нанял Билли Рея Симпсона и Джейка Саммерфилда. Ребята помогали в работе и разгоняли уныние смехом и шутками, но все равно казалось, что до весны – целая вечность.
Однажды морозным утром Стефани поняла, что не может больше сидеть дома и тосковать, и отправилась на прогулку. Под копытами Зорьки хрустел снег; Стефани с наслаждением вдыхала бодрящий морозный воздух.
Увидев на западе поднимающихся на холм всадников, Стефани сперва не обратила на них внимания. Лишь когда они направились к ней, она заметила, что лошади у них неосед-ланы. Стефани пришла в ужас. Индейцы! Только они и зимой и летом ездят без седла.
В панике она повернула к дому и что было сил пришпорила Зорьку. Кобыла понеслась галопом, но индейцы рассыпались цепью и отрезали путь. Стефани развернулась и поскакала к рощице, хотя и не знала, зачем – разве что сломает толстую ветку и будет отбиваться ею от врагов.
Зорька мчалась как ветер. До рощи оставалось меньше полпути, когда краем глаза Стефани заметила двух индейцев. Они ее настигают! Вот они уже совсем близко! Стефани изо всех сил натянула поводья, Зорька попятилась. Стефани развернула ее, пришпорила, и они понеслись еще быстрее. Сзади раздался удивленный возглас.
Но вот перед ней снова двое индейцев. Сердце у Стефани ушло в пятки. Борясь с леденящим ужасом, она направила Зорьку прямо на них. Может, ей удастся ошеломить их и прорваться? Конечно, надежды почти нет: но это ее единственный шанс, а Стефани не собиралась сдаваться без боя.
На мгновение ей показалось, что их лошади расступились. Надежда вспыхнула – но тут же погасла: один индеец крепко схватил Зорьку за узду и поскакал рядом. Зорька рванулась, враг повис на узде, кобыла замедлила шаг и остановилась. Подъехали остальные и обступили испуганную Зорьку. Стефани упрямо смотрела вперед, поверх голов.