Наиболее яростными и массовыми были выступления там, где тяжесть феодальных повинностей становилась совершенно нестерпимой. Однако создание централизованного национального государства не воспринималось восставшими как главная цель. И немецкие гуманисты, и деятели Реформации способствовали пробуждению национального сознания, но немецкая нация как таковая еще только складывалась. Устранение территориальной раздробленности не стало первоочередной задачей, хотя в Хайльброннской программе пути к этому и намечались. Политические чаяния восставших были в значительной степени сосредоточены на усилении сельских общин. В различных проектах «земского устройства» блюсти интересы «бедного простого люда» должны были ландтаги, а само государство, образованное из отдельных земель, мыслилось как противовес власти императора. Не менее характерной была и другая тенденция: восставшие хотели ограничить влияние территориальных князей, особенно духовных, и таким образом изменить соотношение сил на местном уровне, не имея в виду устроения всей Империи.
Раздробленность движения проистекала и из самого уклада крестьянской жизни. В соответствии с традиционными для сельской общины представлениями крестьяне зачастую не сомневались в искренности посулов высоких господ и наивно верили в справедливость государя. В военном отношении они тоже обладали незначительным опытом и не могли противостоять тяжелой артиллерии, рейтарам и вымуштрованной пехоте, хотя в ряде решающих столкновений и были достаточно хорошо вооружены. Повстанцы не умели организовать сопротивление согласованным наступательным действиям противника, использовать свое численное превосходство или преимущества местности. Оборонительная по большей части тактика крестьянских отрядов тоже не способствовала достижению победы.
В этих условиях основным стал вопрос, выступит ли бюргерство во главе движения, дабы принять на себя ведущую роль. Опыт начальных лет Реформации, когда во многих городах пусть под религиозным знаменем, но возникал широкий союз оппозиционных сил, не исключал такой возможности. Но возглавит ли бюргерство вооруженную борьбу против феодалов и патрициата?
Хотя в лагерях повстанцев появлялось немало горожан, готовых сражаться в едином строю с крестьянами, позиция городов и бюргерства оставалась двойственной. Бюргеры сами нередко эксплуатировали крестьян, боялись потерять собственные земельные владения или часть доходов. Посему они либо становились на сторону «законности и порядка», либо в лучшем случае выступали в роли примирителей.
Бюргерство не было еще ни достаточно могущественным, ни достаточно развитым, чтобы суметь объединить под своими лозунгами остальные мятежные сословия — городских плебеев, низшее дворянство и крестьян. Весьма сложными были отношения между сельскими жителями и горнорабочими, хотя в Рудных горах, в Гарце, в Тироле и Зальцбурге горняки поддерживали восставших.
Если на начальных этапах Реформации руководящая роль бюргерства стала реальностью, то в ходе Крестьянской войны обнаружилось, что оно еще не созрело в качестве ведущей силы раннебуржуазной революции. А сами народные массы, стремившиеся покончить с непомерно возросшим феодальным гнетом, даже и выступая как движущая сила исторического прогресса, не были и не могли стать гегемоном движения. Но подрыв феодальных отношений по существу содействовал возникновению условий, благоприятствующих буржуазно-капиталистическому развитию.
Что же выделяет революционные события в Германии из других сравнимых исторических процессов? Прежде всего, Реформация и Крестьянская война нанесли католической церкви как надежнейшему оплоту феодализма такой удар, от которого она никогда не оправилась. Реформация способствовала выработке среди широких народных масс нового самосознания. Во многих землях Германии было покончено с особым положением духовенства.
Разгром восстания повлек за собой неисчислимые жертвы. Народу дорого обошлась его попытка освободиться: если в 1524–1525 гг. за оружие взялись более 200 тыс. крестьян, то примерно половина из них поплатились за это жизнью. Пусть далеко идущие программные цели революционного движения не были и не могли быть осуществлены, Крестьянская война привела не только к жертвам и поражениям. В некоторых землях феодальный натиск был приторможен. Но еще важнее было то, что массовое народное движение охватило обширные территории страны, разрушая оплоты феодальной власти. Церковь как опора и неотъемлемая часть феодального строя обнаружила свою слабость, что заставило усомниться не только в справедливости освященных веками порядков, но и в их непоколебимости. Такие, люди, как Томас Мюнцер и его единомышленники, пробудили революционную инициативу народа. «Бедный простой люд» деревень и городов почувствовал свою силу. Новое, радикальное понимание «Божьего права» нельзя было вытравить из сознания никакими карами.
С поражением Крестьянской войны, этого особенно драматического, хотя и короткого акта «буржуазной революции № 1», сама революция не прекратилась. Центр длительного революционного процесса, именуемого Реформацией, начавшегося в Германии в 1517 г., все больше и больше перемещался в Нидерланды.
Глава 6НИДЕРЛАНДСКАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
С начала XVI в. в Нидерландах развиваются капиталистические формы производства и обмена, страна втягивается в сферу зарождавшегося мирового рынка с его циклами подъемов и спадов, где она быстро завоевывала ведущее место. Начавшийся с 1555 г. цикл спада сопровождался резким обострением социально-политических противоречий. Противостояние феодализма капитализму внутри страны усиливалось конфликтом Габсбургов с их подданными в Нидерландах. Уже Карл V втянулся в нескончаемую борьбу с реформационным движением в Империи, что сказалось и в Нидерландах, где начиная с 1521 г. он издал серию «плакатов» против еретиков, в 1525 г. учредил подчиненный лично ему инквизиционный трибунал с большими полномочиями. Не заботясь об экономических нуждах страны, Карл V видел в Нидерландах лишь военный плацдарм и неиссякаемый источник доходов. С 1542 по 1555 г. налоги в стране возросли с 2,5 до 7 млн. гульденов. Внешняя политика определялась целиком династическими интересами Габсбургов. Их непрерывные войны и военные налоги тормозили, а то и подрывали различные отрасли экономики.
Революционное анабаптистское движение 1534–1535 гг., охватившее в основном северные области, Гентское восстание 1539–1540 гг., многочисленные антиналоговые и голодные бунты 30—50-х годов свидетельствовали о накале социально-политических конфликтов.
В этой обстановке Филипп II проводил жесткую политику. Фанатичный католик деспотически-бюрократического нрава, он видел в любом противодействии ересь и бунтовщичество. В области внешней политики продолжались католическо-династический курс и разорительные войны: в 1557 г. Испания объявила государственное банкротство. Среди жертв оказались многие финансисты Антверпена и связанные с ними отрасли нидерландской экономики. Конфликт 1563 г. с Англией усугубил застой коммерции и производства. Неурожаи и трудности с подвозом зерна привели к дороговизне и голодовкам 1556–1557 и 1565–1566 гг. Меры, принятые властями, не принесли облегчения. Более того, сам Филипп II, распоряжавшийся поставками зерна из Испании, из-за плутней своих клевретов оказался причастным к хлебным спекуляциям. Произвол давал себя чувствовать и в деятельности высших правящих учреждений.
Образовалась оппозиция нидерландских вельмож — принца Вильгельма Оранского, графа Ламораля Эгмонта и др.
Филипп II укрепил суды инквизиции, реорганизовал и епископат, создав 14 новых епископств и 3 архиепископства — их главной задачей ставилось искоренение ереси. В армии короля солдаты вербовались из наемников, а офицерские должности занимали преимущественно испанцы и их приверженцы. В городах правительство поддерживало реакционнокатолические группы патрициата; лишь их представители могли занимать муниципальные должности. Лица, связанные с антииспанской оппозицией, сочувствовавшие кальвинизму, подвергались репрессиям.
С 50-х годов в Нидерландах усилились кальвинисты, особенно в тех областях и городах, где феодально-католическая реакция жестко противостояла социально-экономическому и идеологическому прогрессу: в Западной Фландрии, Валансьенне, Турне, Лилле, Антверпене, Амстердаме. Во главе кальвинистских консисторий обычно стояли богатые горожане. Их официальный символ веры впервые был обнародован в 1561 г.; в нем подчеркивалась покорность властям, пока их действия не вступали в противоречие «со словом Божьим».
С 1562 г. проповеди кальвинистов в окрестностях городов собирали сотни, а вскоре тысячи слушателей. Когда власти начали преследовать участников проповедей, они стали приходить вооруженными. Участились случаи сопротивления казням еретиков, насильственного освобождения их из тюрем. Власти видели, что дело идет ко всеобщему восстанию. Одновременно с 1562 г. открыто выступала аристократическая оппозиция, объединившаяся в Лигу господ, которую возглавили принц Оранский, граф Эгмонт, адмирал Горн. Они порицали действия правительства, нарушение норм деятельности Государственного совета, требовали вывода испанских войск, смещения фаворита наместницы кардинала Гранвеллы, созыва Генеральных штатов, смягчения или отмены законов против еретиков. В 1563 г. возник Союз дворян под руководством Никола де Гама, Яна и Филиппа фан Марниксов и др., близкий к Лиге господ.
Пытаясь достигнуть соглашения с дворянско-аристократической оппозицией, наместница сделала ряд уступок: из страны были выведены испанские войска, отставлен кардинал Гранвелла. Но основные вопросы остались нерешенными.
5 апреля 1566 г. многочисленная депутация членов Союза дворян вручила в Брюсселе свою петицию наместнице. Дворяне требовали отмены «плакатов» против еретиков, сохранения вольностей и привилегий, немедленного созыва Генеральных штатов, высказывали опасения, что невыполнение этих требований приведет ко всеобщему восстанию, первой жертвой которого станет дворянство. В ответ наместница обещала временно приостановить преследование еретиков и ожидать распоряжений Филиппа II. Один из придворных в насмешку над бедно одетой депутацией сельских дворян обозвал их гёзами (нищими). Эта кличка была подхвачена. Дворяне-оппозиционеры стали носить символические нищенские плащи и сумки с надписью «Верны королю вплоть до нищенской сумы». Гёзами стали именовать всех противников испанского владычества. Беспокойство в стране нарастало. Усилилась начавшаяся ранее эмиграция. Только в Англию выехали несколько десятков тысяч человек. В 1566 г. «соглашение», сходное с петицией дворян, подписали и купцы-кальвинисты, поклявшиеся защищать свой союз «ценою имущества и крови».