Среди радикальной части Союза дворян нарастала решимость перейти к насильственным действиям. К этому же склонялись и консистории, располагавшие и влиянием на народ, и столь нужными дворянским оппозиционерам деньгами. В июле 1566 г. на двух совещаниях представители обеих группировок пытались достичь соглашения. Дворяне под давлением консисторий согласились защищать кальвинистскую церковь и участников проповедей, против чего решительно возражал принц Оранский. Часть дворян покинули совещание, не одобряя принятые на нем решения. Консистории обещали Союзу дворян 100 тыс. гульденов с условием, что дворяне не нарушат договоренность. Предложение консисторий начать иконоборческие выступления было отвергнуто.
Время переговоров, однако, прошло, созревшая революционная ситуация требовала действий. На сцену выступили народные массы. 10 августа 1566 г. в Западной Фландрии стихийно, а местами под влиянием консисторий и радикально настроенных членов Союза дворян началось иконоборческое восстание, быстро распространившееся почти по всей стране. Возникли подвижные отряды вооруженных иконоборцев, громивших церкви и монастыри. Уничтожались иконы и статуи святых, предметы церковного культа. Драгоценные вещи обычно передавали местным властям. В Валансьенне, Турне, других восставших городах из конфискованных ценностей создавались фонды для помощи беднякам и набора военных отрядов. Восставший городской люд освобождал из тюрем кальвинистов, вмешивался в дела властей, уничтожал налоговые описи, долговую документацию, оказывал давление на магистраты городов, что отражало социальную направленность их действий. Наместница писала по этому поводу принцу Оранскому: «То, что они замышляют, есть не только ниспровержение религии, но также уничтожение судопроизводства и всего политического порядка». Крестьяне помогали то иконоборцам, то, напротив, военным частям властей. Консистории открыто или тайком направляли выступления иконоборцев, наиболее активные в Антверпене, Амстердаме, Миддельбюрхе, Лилле. В Валансьенне и Турне восставшие создали свои органы власти и военные формирования. Погрому в стране подверглось около 5500 церквей.
Столь мощное движение заставило наместницу пойти на уступки. 23 августа она опубликовала манифест: деятельность инквизиции прекращалась, давалось обещание разработать новые законы о ересях, обеспечить амнистию дворянским оппозиционерам, если они помогут подавить восстание. В тот же день Союз дворян заявил о самороспуске. Страх охватил не только власти и церковь, но и дворянско-аристократических оппозиционеров. Принц Оранский, посланный «навести порядок» в Антверпене, арестовал и казнил нескольких иконоборцев, «усмирил» кальвинистов при помощи некоторых ремесленных цехов. Ряд бывших членов Союза дворян и Лиги господ приняли участие в разгромах отрядов иконоборцев. Консистории отрекались от участия в восстании, ибо кое-где восставшие нападали на дома богачей. В октябре наместница получила деньги от Филиппа II и, собрав военные силы, начала подавление восстания.
Радикальные круги консисторий и кальвинистской буржуазии тем не менее не прекратили свою деятельность. Синод, тайно собравшийся в Генте 1 октября 1566 г., решил продолжить восстание. Возобновились выступления кальвинистов в ряде городов Фландрии и Брабанта. В конце октября богатые купцы-кальвинисты предложили Филиппу II 3 млн гульденов за введение свободы вероисповедания. Соглашение не состоялось, но сбор средств в этот фонд продолжался. Деньги использовались для набора войск, которые должны были снять осаду с Валансьенна, не допустить капитуляции Турне, поддерживать во Фландрии, Брабанте, Голландии выступления кальвинистов. Командирами отрядов оказались малоспособные люди, и правительственные войска уничтожали их поодиночке. В марте 1567 г. пали Турне и Валансьенн, войска кальвинистов были разбиты. В Западной Фландрии их разогнал бывший член Лиги господ граф Эгмонт. Правительственные войска 17 марта 1567 г. вошли в Амстердам. С иконоборческим восстанием — первым этапом Нидерландской революции — было покончено.
Принц Оранский, остановивший кальвинистские выступления в Антверпене, продолжал искать пути сговора с Филиппом II. Одной из последних попыток такого рода была его встреча с графом Эгмонтом 2 апреля 1567 г., где Эгмонт выступал в роли доверенного лица наместницы. Встреча закончилась безрезультатно; по преданию, оба ее участника обменялись пророческими словами. «Прощай, принц без владений», — сказал Эгмонт. «Прощай, граф без головы», — ответил принц, отбывший в родовую резиденцию дома Нассау в Империи — Дилленбург.
Неверие в силы народа, страх перед ним, своекорыстные личные, групповые и сословные интересы аристократии и дворян, двусмысленная позиция богатых купцов-кальвинистов и руководимых ими консисторий обрекли восстание 1566 г. на поражение; народ Нидерландов был отдан на расправу испанскому абсолютизму.
В августе 1567 г. в страну во главе карательной армии вступил Фернандо-Альварес де Толедо, герцог Альба. Образец испанского гранда, способный военачальник, посредственный политик и полный невежда в вопросах экономической жизни, герцог Альба отличался исступленным католическим фанатизмом и высокомерием. Топор палача и костер инквизиции были, по его мнению, единственно надежными средствами управления «недосожженными еретиками». Свою программу он сформулировал так: «Бесконечно лучше сохранить для Бога и короля государство обедневшее и даже разоренное, чем видеть его в цветущем состоянии для сатаны и его пособников-еретиков». В армии Альбы было 54 500 человек пехоты и 4780 человек кавалерии. Преобладающая ее часть разместилась в крепостях стратегически важных городов. В планы герцога, одобренные Филиппом II, входило наказание зачинщиков мятежей, еретиков; за счет конфискаций их имущества и безмерного увеличения налогов — обогащение испанской казны. Филипп II намеревался создать в Нидерландах новую генерацию дворянства, оплатив его верность королю и католической церкви земельными владениями, конфискованными у еретиков.
Герцог Альба в сентябре 1567 г. учредил Совет по делам о мятежах получивший неограниченные права по рассмотрению дел всех участников мятежей и еретиков. Приговоры выносились без соблюдения судебной процедуры. Казненные исчислялись тысячами, еще большее число лиц изгнали из страны. В июне 1568 г. были казнены граф Эгмонт, адмирал Горн и ряд других знатных лиц. Альба стал председателем Государственного совета; компетенция всех трех советов была значительно урезана. Испанские войска вели себя в Нидерландах как в завоеванной стране. В 1569 г. уже действовали вновь созданные епископства и архиепископства.
Однако сотни смельчаков, получивших прозвище лесных гёзов, с оружием в руках скрылись в лесных и предгорных районах юга, уничтожая мелкие группы испанских войск и их пособников. Одним из главных районов их действий стали очаги иконоборческого восстания в Западной Фландрии — Дранутр, Бёшеп, Ньепп, Ниве Керке.
На севере многие матросы, рыболовы, портовый люд ушли в море. Они захватывали небольшие, но иногда груженные деньгами и драгоценными металлами испанские эскадры, нападали на прибрежные укрепленные пункты и гарнизоны испанцев, чинили суд над их пособниками и католическими клириками. С 1568 г. принц Оранский стал выдавать морским гёзам свидетельства на право ведения морской войны против испанцев, посылать к ним в качестве офицеров и капитанов кальвинистских дворян. До весны 1572 г. морские гёзы пользовались покровительством Елизаветы I и базировались в английских портах. Альбе пришлось создать специальный флот для борьбы с ними. Морские гёзы показали себя бесстрашными борцами за свободу родины.
В 1569 г. Альба попытался ввести постоянный налог — алькабалу: 1 % с недвижимых и движимых имуществ, 5 % с продажи недвижимых имуществ и 10 % с продажи всех товаров и движимых имуществ. Однако алькабалу ввести не удалось. Сопротивление было повсеместным и решительным. В течение двух лет было собрано лишь 2 млн флоринов обычных сборов. 1 %-ный налог дал еще 3300 тыс. флоринов. На сентябрь 1572 г. было назначено взимание 5 %-ного и 10 %-ного налогов. Ответом был саботаж: закрывались лавки, мастерские, стояли корабли. Начало восстания на севере сорвало планы Альбы. Он рассчитывал собрать 20 млн гульденов, но вместо этого по его запросам из Испании пришлось выслать свыше —8 млн гульденов.
Крупные державы континента пристально следили за ходом событий в Нидерландах. Оппозиционная нидерландская знать завязала связи с гугенотами во Франции, получала помощь из Англии. В 1563 г. английский агент доносил, что нужно разжечь пламя гражданской войны, чтобы растоптать Филиппа II. В 1566 г. гугеноты готовили план захвата фландрских городов, чтобы вернуть Франции ее вассала. Антверпенская консистория установила связи с Османской империей, среди кальвинистов распространялись слухи о «турецкой помощи». Появились медали в форме полумесяца с профилем турка и надписью: «Лучше турки, чем паписты»; морские гёзы носили их на шляпах. Османские войска, однако, двинулись против армии Ивана Грозного, а не против Испании.
В сложной обстановке переплетения и противостояния интересов крупных европейских держав принцу Оранскому предстояло сделать выбор — связать свою политику с внешними, отнюдь не бескорыстными проектами или с революционными силами внутри страны. Хотя принц и встал на путь борьбы с Филиппом II, он не был ни революционером, ни защитником народа. Огромное честолюбие, холодный расчет, личные мотивы определяли его действия.
Равнодушие к религии он прикрывал показным благочестием, а даром красноречия вуалировал свои подлинные намерения, за что получил от современников прозвище Молчаливый. Он играл на противоречиях своих внешних союзников, рассчитывая на достижение «разумного компромисса». Одна из комбинаций такого рода предусматривала после отвоевания Нидерландов отдать Франции Артуа и Фландрию; Голландию и Зеландию — Англии; Брабант же и ряд других областей объединить в курфюршество Брабантское, включить его в состав Империи, а принца Оранского сделать его обладателем. Однако военные о