Страна имела прекрасные природные условия для успешного развития сельского хозяйства. В силу их большого разнообразия аграрная цивилизация Франции была разнотипной. В XVII в. традиционные различия между севером и югом в сельском хозяйстве усилились: север постепенно превращался в район монокультуры зерновых, чему способствовала исключительная плодородность почвы. На юге, напротив, природные условия благоприятствовали развитию поликультуры и в крестьянских хозяйствах сочетались зерновые, фруктовые сады и виноградники. На этом фоне развивалась специализация мелких сельскохозяйственных районов, особенно винодельческих, а вблизи крупных городов — и огороднических.
Основная ячейка сельской экономики — крестьянское хозяйство было весьма гибкой экономической формой, способной использовать специфику локальных природных условий, что породило крайнюю пестроту крестьянского хозяйства в стране. Главная масса пригодных для обработки при тогдашнем уровне развития агротехники земель уже была освоена, а возможности технического прогресса при господстве мелкого производства были ограничены. Французское крестьянство в условиях густонаселенной страны страдало от малоземелья. Возрастающая задолженность крестьянства, характерная для эпохи его втягивания в рыночные отношения, усугубила нестабильность его хозяйства. Его техническая оснащенность оставалась низкой, и сельская экономика развивалась замедленно.
Большинство крестьян в XVI в. были лично свободны и владели своими цензивами на условиях вечнонаследственного держания, что было важным их отличием от английских копигольдеров и одной из причин более умеренного характера экспроприации французского крестьянства. Давность владения приводила к фактическому превращению цензив в крестьянскую собственность, хотя и обремененную феодальными и сеньориальными платежами.
На судьбах крестьянского хозяйства тяжко сказались изменения хозяйственной конъюнктуры. Во второй половине XV — первой половине XVI в. климат характеризовался некоторым потеплением и устойчивым преобладанием урожайных лет над неурожайными, а война велась почти исключительно на чужой территории и сопровождалась довольно умеренным ростом налогов. Но во второй половине и особенно в конце XVI в. неурожаи следуют за неурожаями, а гражданские войны опустошают страну. После кратковременного мира при Генрихе IV и некоторого улучшения погодных условий в начале XVII в. Франция вновь втягивается в полосу сначала гражданских, а затем и внешних войн. Рост налогов приобретает катастрофический характер и к тому же совпадает с новой серией неурожаев. Следовательно, после периода благоприятных условий для развития сельского хозяйства страна переживает примерно на столетие затянувшиеся трудности. Периодические голодовки доказывают шаткость экономического фундамента французского общества XVI–XVII вв.
В этих условиях усиливается процесс обезземеления крестьянства. Сеньоры, горожане, а иногда и немногочисленные сельские богатеи методически скупают лучшие земли и, где позволяют хозяйственные условия «образуют средние и крупные фермы. Этот процесс в различных частях страны протекает по-разному. На севере, в районах монокультуры, крестьянское хозяйство тяжелее страдает от малоземелья и оказывается менее устойчивым, зато организация ферм — более доходной. На юге же разносторонность крестьянского хозяйства делает его более жизнестойким. Здесь гораздо реже образуются значительные земельные комплексы, подобные фермам на севере, а скупленные крестьянские наделы обычно продолжают эксплуатироваться новыми собственниками в качестве отдельных участков.
Сеньоры и горожане сравнительно редко ведут хозяйство сами. Обычной формой эксплуатации земельных владений становится краткосрочная аренда: на севере — крупная и средняя фермерская аренда, на юге — испольщина, представляющая обычно мелкую и среднюю аренду. Если на севере фермер обычно нанимает батраков, то на юге испольщик ведет хозяйство в основном силами своей семьи. Структура деревни оказывается, следовательно, разнотипной, однако в обоих случаях налицо капиталистические или переходные к капиталистическим формы эксплуатации. В горных районах аграрные отношения характеризовались большей традиционностью, а обезземеление крестьянства происходило замедленно. Средний слой крестьянства, иногда еще довольно многочисленный на юге, в передовых областях Парижского бассейна к середине XVII в. резко сокращается. Верхушку крестьянского мира составляют здесь немногочисленные «пахари», впридачу к своим цензивам арендующие у господ фермы, а иногда выступающие и в качестве сеньориальных сборщиков. Большинство же крестьян, не имея возможности прокормиться со своих значительно уменьшившихся цензив, вынуждены арендовать небольшие участки земли, наниматься батраками на фермы, работать на рассеянных мануфактурах. В XVII в. французское крестьянство переживает социальный кризис, его дифференциация усиливается, оно утрачивает некоторые чисто феодальные черты. Проявлением этого кризиса стали многочисленные крестьянские восстания, особенно частые на исходе религиозных войн и во второй четверти XVII в.
Существенные перемены произошли и в жизни французского дворянства. Многие дворянские семьи разорились и пресеклись, а их сеньории скупили новые дворяне буржуазного, а иногда и крестьянского происхождения. В XVI в. процесс обновления дворянства отличался особой интенсивностью. В области Бос (район города Шартра) в 1700 г. из 130 дворянских родов 52 (40 %) принадлежали к старому дворянству (до 1500 г.). В Бретани в 1668–1672 гг. 28 % дворянских семей документально подтвердили наличие благородных предков до 1500 г. В округе Байе (Нижняя Нормандия) в 1666 г. из 592 дворянских семей 183 (30,9 %) возводили свой род как минимум к 1463 г., причем среди остальных были старые семьи, переселившиеся в эту область из других районов. До середины XVI в. преобладало аноблирование по благородной земле, позднее — по должностям в государственном аппарате и посредством королевских патентов. Новые семьи отчасти вливались в состав традиционного «дворянства шпаги» (т. е. сельских сеньоров и военных), отчасти же формировали особый социальный слой «дворянства мантии» (робенов). Третируемые родовитыми дворянами как «буржуа», высокопоставленные робены тем не менее в большинстве своем юридически принадлежали ко второму- сословию. Наличие у них сеньорий также сближало их со старым дворянством. Внутри юридически единого и экономически более или менее однородного второго сословия к концу XVI — началу XVII в. сложились две вполне самостоятельные и не сливавшиеся друг с другом социальные группы, что явилось важной чертой французского общества.
Однако оскудение было уделом отнюдь не всего старого дворянства. Вдали от крупных городов, в отсталых провинциях центра и северо-запада королевства родовитые семьи сохраняли безраздельное господство. Не менее важным было то, что и в экономически развитых районах «кризис доходов» в разной мере затронул различные слои второго сословия. Он оказался роковым главным образом для мелкого дворянства, в то время как высшая знать и многие семьи среднего дворянства сумели приспособиться к новым политическим и экономическим условиям.
Основной костяк «дворянства шпаги» по-прежнему составляли семьи, происхождение которых было весьма древним. Именно из них сложилась в XVI в. придворная знать, сменившая на социальной вершине постепенно вымиравшие династии территориальных государей средневековья. Она сформировалась на королевской службе, доходы от которой были важным источником ее могущества. Эти доходы имели значение и для части провинциального дворянства, все шире привлекавшегося в королевскую армию. И все же для дворянства в целом более важную роль играли земельные доходы. Повысить их удалось с помощью перестройки дворянского землевладения, осуществленной в XVI — начале XVII в.
Французское дворянство экономически не было столь активно, как английское джентри. Но его сословная этика вовсе не возбраняла управление поместьями. Наряду с расточителями среди дворян встречались многочисленные крепкие хозяева. Уже после Столетней войны во многих сеньориях за счет заброшенных земель был восстановлен домен и на нем организованы фермы. В XVI в. такие сеньории распространялись все шире, чему способствовала скупка горожанами земли, и к XVII в., по-видимому, преобладали уже в большинстве экономически развитых провинций. Судя по локальным данным, в стародворянских сеньориях домен был обычно крупнее, чем в новодворянских (в области Бос в середине XVII в. около 177 га против 60), поскольку в руки новых собственников попадали в первую очередь мелкие поместья разорившихся дворян. Доходы сеньоров от краткосрочной аренды, капиталистической или переходной к капиталистической, с лихвой компенсировали сокращение в XVI в. реальной стоимости фиксированных сеньориальных платежей и обычно составляли большую часть земельных доходов. Французское дворянство в XVII в., как и общество в целом, соединяло в себе феодальные и раннекапиталистические черты.
Для городской экономики в XVI–XVII вв. характерна определяющая роль торговли. Только там, где город втягивался в широкие торговые связи, особенно в международные, происходило развитие в нем раннекапиталистического производства. Крупный купеческий капитал был его главным двигателем, а широкие рынки — необходимым условием, хотя структура торговых связей Франции в XVI в. оставалась в основе своей средневековой. Национальный рынок далеко еще не сложился. Отдельные локальные рынки были слабо связаны между собой, и их относительно стабильные потребности с успехом удовлетворялись местным ремесленным производством. Лишь некоторые из них были связаны с широкой международной торговлей.
В XIV–XV вв. Франция оставалась в стороне от главных мировых торговых путей. Старые шампанские ярмарки, до конца XIII в. служившие важнейшим центром контакта северной и средиземноморской торговли, давно потеряли значение. По сравнению с Италией, Голландией, Англией и Пиренейскими странами Франция была наименее морской державой. Однако с 60—70-х годов XV в. она втягивается в систему мировой торговли благодаря итальянским банкирам и купцам, которые во главе с домом Медичи переносят в Лион из Женевы свои конторы. Умиротворенная после Столетней войны страна открывает им хорошие возможности, особенно благодаря активному покровительству Людовика XI, учредившего в Лионе ярмарки с исключительно благоприятным режимом. Выгодное географическое пол