и ботанику, но особенно велики были заслуги Л. Фукса (1501–1566), который ввел в науку наиболее широкую и систематизированную ботаническую номенклатуру. Крупный вклад в зоологию своей «Историей животных» внес швейцарский исследователь К. Геснер (1516–1565).
Освобождение научной мысли от засилья традиций, развитие эксперимента и тяги к опытным знаниям, первые значительные шаги в выработке индуктивного научного метода, сближение теории с практикой — все это было длительным и сложным процессом. Он совершался на фоне широкого распространения «охоты на ведьм», порой принимавшей характер массовой истерии; повального увлечения «образованного общества» астрологическими предсказаниями, дань которым отдал даже Кеплер; расширения занятий магией и алхимией с ее поисками «философского камня». Утверждение новых научных представлений о природе шло в острой борьбе с идеологией отживающего средневековья.
Противоречивым было и развитие литературы. В Германии оно не привело к созданию произведений, сравнимых по художественным достоинствам с вершинами европейской литературы эпохи. Во второй половине XVI в. здесь широко распространилась «гробианская литература» — сатира, описывающая пороки людей с площадной откровенностью, использующая приемы примитивного комизма. В потоке изданий немецких народных книг, где по-прежнему господствуют традиции средневековья (интерес к рыцарским сюжетам и различным легендам), выделяется лишь несколько произведений: «Шильдбюргеры» — книга, высмеивающая тупоумие немецкого мещанства, обработки легенд о докторе Фаусте, «знаменитом чародее и чернокнижнике», и о «вечном страннике» Агасфере.
С традициями народной литературы было связано творчество крупнейшего поэта XVI в. Ганса Сакса (1494–1576). Черпая из фольклора многие мотивы своих стихотворений, пьес и коротких забавных рассказов, он выражал массовые вкусы и представления, был певцом всего житейского; его идеалы типичны для бюргерства — он прославляет уют, благополучие, устойчивый порядок. Он обладал юмором, умением зорко подметить характерную деталь, живо передать чувства, вызванные красотой природы. Творчество Сакса широко отразило мозаику бытовых ситуаций и нравов его времени.
Во второй половине XVI в. повсеместно распространяется риторичная и назидательная «школьная драма», для которой классическими образцами чаще всего служили произведения Сенеки. Немецкий театр, однако, оставался малоразвитым. К концу столетия в нем господствовали приезжие труппы «английских комедиантов», в упрощенных переделках ставившие Марло, Шекспира и других авторов. Увлечение переводной литературой, особенно французскими галантными романами и пасторалями, было характерно для придворного общества. Начался длительный процесс «порчи языка» — в придворных кругах пользовались смесью немецкого с французским, а в бюргерских, стремившихся подражать моде, к этому добавлялись еще вкрапления школьной латыни.
С этими явлениями резко контрастировало бурлящее немецкое литературное словотворчество, одним из первых выразителей которого стал сатирик И. Фишарт (1546–1590). Широко используя гиперболу, гротеск, сочетание буффонады и назидательности, он бичевал упадок нравов, религиозный фанатизм, произвол властей, создал карикатурные образы монахов, с особой язвительностью нападал на иезуитов. Языковые нагромождения у Фишарта предвещали тенденции барочной литературы с ее тягой к сгущению красок и неожиданным столкновениям слов, общей дисгармоничностью мышления.
Усиление провинциализации немецкой культуры и возраставшее засилье вкусов придворного общества, подражавшего дворам Франции или Испании, привели к тому, что защита родного языка стала восприниматься как насущная патриотическая задача. Дело его литературного развития пытались взять на себя языковые общества. Самым влиятельным из них стало «Плодоносящее общество», почти целиком дворянское; в него входили крупнейшие литераторы — Опиц, Грифиус, Мошерош.
Группа литераторов во главе с поэтом-лириком и теоретиком стихосложения М. Опицем (1597–1639), опираясь на авторитет античного искусства и связи с голландскими классицистами, повела борьбу за развитие национальной культуры на раннеклассицистской основе. Другая линия творчества привлекла поэта и драматурга А. Грифиуса (1616–1664), крупнейшего в Германии выразителя трагического мироощущения барокко. В годы Тридцатилетней войны потрясенные ее бедствиями Опиц, Грифиус, Флеминг и другие мастера литературы сильно и ярко выразили слова скорби и утешения, обращенные к родной стране.
По-разному сложились судьбы швейцарской и нидерландской литератур. Первая из них переживала до середины XVI в. пору расцвета драматургии религиозно-морализаторского характера, которую и сторонники Реформации, и католики использовали как оружие в межконфессиональной полемике. Затем наступило время эпигонов, а в XVII в. — упадок швейцарской литературы. В Нидерландах, напротив, художественные вершины связаны с XVII в.: это сочные бытовые краски комедий и стихов Г. Бредеро, национальная героика трагедий и маньеристическая изысканность поэзии П. Хофта, но прежде всего могучие образы, напряженная духовная атмосфера драматургии и поэтического творчества фламандца Йоста ван дер Вондела (1587–1679). Созданный им театр барокко стал эпохой в нидерландской литературе, повлиял на литературы других стран, в том числе на творчество Д. Мильтона и А. Грифиуса.
Неповторимый вклад внесли страны региона в XVI — первой половине XVII в. в сокровищницу европейского и мирового искусства. В архитектуре характерное для предреформационного периода широкое строительство культовых сооружений сменилось развитием преимущественно светского зодчества (княжеские дворцы и замки, здания гильдий и дома горожан, ратуши, склады, цейхгаузы). Традиции позднеготических конструкций как основы зданий сочетались с использованием ренессансного декора сначала на юге региона, под влиянием итальянских образцов, а позднее, к середине столетия, — на севере. Вскоре, однако, запоздалые проявления Ренессанса вытесняются по всему региону, особенно в Нидерландах, вычурными маньеристскими формами. В XVI] в. появляется регулярное градостроительство, в Германии расцветает традиционное фахверковое зодчество, соперничая с быстро развивающимся каменным, в Голландии утверждается классицизм, впитавший национальные традиции, во Фландрии в строительстве дворцов и католических храмов торжествует пышное великолепие барокко. Огромный ущерб немецкой архитектуре нанесла Тридцатилетняя война.
В живописи и графике Германии наиболее ярким проявлением Ренессанса — кратковременного, но давшего достижения мирового значения — было творчество Альбрехта Дюрера (1471–1528). Его разносторонняя деятельность художника и ученого, теоретика искусства стала одним из воплощений «титанизма» Возрождения. Овладев достижениями итальянского Ренессанса, но не порывая и с готикой, Дюрер широко отразил жизнь родины, напряженность чувств и драматизм мироощущения человека реформационной эпохи. Он стал одним из создателей портретного жанра в Германии. Величайший мастер гравюры в Европе, он сочетал монументальность и идеальный характер образов с их острой индивидуализацией и силой воплощения духовной энергии человека. Пору расцвета искусства немецкого Возрождения часто называют «эпохой Дюрера». М. Нитхардт, по прозванию Грюневальд (1470–1520), создатель экспрессивных, драматических религиозных картин, проникнутых мистическим визионерством, был больше Дюрера связан с традициями готики, но мощью образов и грандиозностью ощущения природы он неотделим от Ренессанса. Колористическое богатство его живописи принадлежит к высшим свершениям национальной художественной культуры. Выдающийся портретист, мастер мифологических и религиозных сцен Лукас Кранах Старший (1472–1553) особенно тесно связал свое творчество с Реформацией и постепенно утратил его ренессансную свежесть в поздних маньеристских произведениях, все больше подчинявшихся дидактическим задачам. Он обладал, однако, виртуозным искусством декоративных решений и тонким чувством красоты пейзажа. Оно воздействовало на художников «дунайской школы», крупнейшим из которых был А. Альтдорфер (1480–1538). Своим поэтическим восприятием природы он ощутимо содействовал становлению пейзажного жанра в Европе. К младшему поколению мастеров немецкого Ренессанса принадлежал работавший в Базеле друг Эразма Роттердамского Ганс Гольбейн (1497/98—1543). В его творчестве, связанном также с Англией, где он стал придворным живописцем, главное место занимает портрет, безупречно объективный и глубокий по характеристике модели, ювелирно тщательный по рисунку.
В немецкой скульптуре XVI в. выделяются Ф. Штос и Т. Рименшней-дер, создававшие одухотворенные образы в основном в традициях поздней готики, А. Крафт и П. Фишер Старший, которые прокладывали дорогу ренессансным тенденциям, первый — в каменной скульптуре, второй — в бронзовой.
Немецкое искусство середины и второй половины XVI в., развивавшееся под знаком маньеризма, уже не дает столь крупных имен. Лишь в начале XVII в., когда многие немецкие художники работали за границей, осваивая достижения передовой культуры, европейскую известность композициями с пейзажем завоевал живший в Италии А. Элъсхей-мер (1578–1610). Зато на протяжении всего XVI в. не утрачивали славы мастера декоративно-прикладного искусства — виртуозы обработки металла, дерева и г. п.
Для художественной культуры Швейцарии XVI — первой половины XVII в. характерны процессы, родственные развивавшимся в близлежащих землях Германии. С немецким искусством тесно связано творчество самых видных мастеров XVI в.: живописца и графика Н. Мануэля, по прозванию Дойч, мастера лирических и фантастических пейзажей X. Лея Младшего, изобразителя жизни ландскнехтов У. Графа, крупнейшего швейцарского бытописателя в книжной графике Й. Аммана. Своими портретами Цвингли известен X. Аспер, испытавший влияние Гольбейна Младшего.
Живопись Нидерландов уже в XV в. была отмечена гениальными ренессансными открытиями Яна Ван Эйка (ок. 1390–1441), светоносная живопись которого была гимном поэтической красоте мира. Его начинания подхватила целая плеяда выдающихся художников — Р. ван дер Вейден, Г. ван дер Гус, Г. Мемлинг и др. На рубеже XV–XVI вв. Иероним Босх (до 1460–1516), сохраняя и углубляя открытия ренессансного реализма, в то же время вновь обращается к использованию традиций готики. Он закладывает основы бытового жанра, развивает мастерство пейзажа, но вместе с тем погружается в атмосферу демонизма, безудержной фантастики, горьких раздумий о человеке.