Во второй половине XVI в. — первой половине XVII в. шатровые храмы встают по всей стране. Создаются кирпичные здания, не имеющие исключительно культового назначения. Монастырские кирпичные трапезные» возможно, восходят к княжеским трапезным — гридницам эпохи Киевской Руси. Изменяется организация строительства каменных зданий, сооружение которых было выгодным и доходным. Велика роль памятников, отражающих художественные воззрения посадского населения.
В связи с необходимостью обороны страны активно развивается крепостное зодчество. В 1514–1521 гг. построен тульский «город», в 1525–1531 гг. возведены стены и башни Коломны, в 1531 г. — Зарайский Кремль, в 1550–1551 гг. выстроен Свияжск, в 1556 г. получил каменные стены Серпухов. Укреплялась столица. В 1535–1538 гг. Китай-город был обстроен каменными стенами и башнями, в 1586–1593 гг. выдающийся мастер Федор Конь возвел стены Белого (Царева) города, а в 1591 г. Москва опоясалась новым оборонительным кольцом — Скородомом. Техническое и архитектурное совершенство отличает стены и башни смоленского «города», созданного в 1596–1600 гг. Федором Конем; на время его строительства в стране были запрещены все каменные постройки. Учреждение в начале 80-х годов XVI в. специального Приказа каменных дел свидетельствует о роли зодчества в государственной и культурной жизни.
В изобразительном искусстве в начале периода еще сохраняются некоторые традиции Рублева и художников его школы, проявившиеся в творчестве Дионисия и его сподвижников. Наиболее известные произведения Дионисия — фрески собора Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре (1500–1502 гг.), последняя крупная работа мастера, иконы «Митрополит Петр в житии» и «Митрополит Алексей в житии» (по-видимому, 80-е годы XV в.); он участвовал в росписи Успенского собора Московского Кремля (1481–1485 гг.), в украшении фресками и иконами каменного собора Иосифо-Волоколамского монастыря.
Современники высоко ценили эстетическое воздействие, блеск, красоту, утонченность творений Дионисия и художников его круга. Меняется роль цвета. У Рублева, по наблюдениям И. Е. Даниловой, цвет по-средневеко-вому не отделен от света, цвет для него — это свет; цвет как самостоятельная категория не существует. Отношение к цвету в житийных иконах Дионисия иное, нежели в русской живописи более ранней поры. У Дионисия белый не столько обозначает, символизирует, сколько изображает свет, освещенность, он выступает скорее как некая антитеза цвету. Отмечается лишь одна аналогия такого цветового решения — икона «Апокалипсис» из Успенского собора Московского Кремля.
В иконах Дионисия еще сохраняется интерес к внутреннему содержанию образа человека, но отчасти он уже уступает место вниманию к чисто художественной форме, к колористическим комбинациям. Для Дионисия особенно характерны многофигурные сцены, праздничные картины многонародных торжеств, темы славы и величаний, отличающие его от мастеров предыдущей эпохи.
Живопись XVI в. — живопись переходной эпохи. Достижения XV в. утрачиваются, а новые явления наберут силу лишь в XVII в. Повествовательное и дидактическое начало окончательно торжествует над эмоционально-созерцательным.
Постепенно в искусстве развивается тематическое разнообразие, интерес к сюжетам мировой и особенно русской истории: резное «царское место» в Успенском соборе Московского Кремля со сценами, иллюстрирующими легенду о передаче императорских регалий от Константина Мономаха Владимиру Мономаху, исторические сюжеты росписи Золотой палаты Кремлевского дворца (1547–1552 гг.), не сохранившейся, но подробно описанной в 1672 г. Симоном Ушаковым. В росписи свода Золотой палаты отразились богословские представления о мироздании и о жизни человека, олицетворены времена года, явления природы; добродетели и пороки были представлены аллегорическими фигурами: Целомудрие, Разум, Безумие, Неправда и т. д. В росписи просторной галереи Благовещенского собора изображены московские князья (от Даниила Александровича, основателя династии московских князей, до Василия III), портреты эллинских мудрецов (Аристотеля, Гомера, Вергилия, Плутарха, Анаксагора и др.). В росписи собора Смоленской Богоматери Новодевичьего монастыря, построенного в память «смоленского взятия» 1514 г., находится ряд изображений, навеянных чаяниями Василия III и его семьи («Моление о чаде»).
Формируется батальный и исторический жанр; икона «Церковь воинствующая» символически изображает взятие Казани и прославляет воинов-победителей. По словам О. И. Подобедовой, благородство форм еще ощутимо на протяжении 40—70-х годов XVI в., но кризис московской школы живописи не могут предотвратить успехи строгановской и искания годуновской школ.
Широкие культурно-художественные контакты и активные поиски характеризуют миниатюру и орнаментику рукописных книг последней четверти XV — начала XVI в. В качестве источников используются позднеготические ренессансные произведения, в большинстве немецкого, нидерландского или итальянского происхождения; появление западноевропейских рукописей и инкунабул исследователи объясняют как результат связей с Венгрией.
Театр (придворный и школьный) со своим репертуаром появился позднее, во второй половине XVII в.; как и раньше, его в какой-то степени заменяла обрядовая сторона быта—свадьбы, народные праздники, игрища — праздничные зрелища, в которых участвовали все присутствовавшие. Исполнителями, а иногда и организаторами праздника бывали скоморохи, постепенно разделявшиеся на кукольников, медвежьих поводырей, струнников, сопельников, гусельников и т. д. Любимым народным персонажем становится Петрушка. В 1636 г. А. Олеарий описал и зарисовал кукольные представления с Петрушкой. Однако традиционные игрища и гулянья преследовались. Так, царский указ 1648 г. предписывал «выимать, изломать и сжечь… домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды».
Элементы литургической драмы использовались в красочных церковных праздниках («Пещное действо», разыгрывавшееся в храмах перед праздником Рождества, «Хождение на осляти» за неделю до Пасхи). Впрочем, как отмечала О. А. Державина, в России церковные мистерии были распространены менее, чем в западноевропейских странах. Богослужение в России совершалось на понятном народу церковнославянском языке, а не на латинском, как в католических странах, и не требовало поэтому специальных наглядных иллюстраций.
Музыкальное искусство продолжало оставаться литургическим. Александрова слобода славилась мастерами церковного пения. Большой интерес к нему проявлял Иван Грозный, сохранились его собственные музыкальные композиции. До недавнего времени были известны лишь имена выдающихся русских певцов-распевщиков, но в 1955 г. найдены и в 1974 г. опубликованы рукописи с песнопениями Федора Крестьянина (Христианина).
Глава 10КУЛЬТУРА УКРАИНЫ, БЕЛОРУССИИ И НАРОДОВ ПРИБАЛТИКИ
Культура Украины, Белоруссии, народов Прибалтики развивалась в сложных условиях. На состоянии просвещения, литературы, искусства весьма отрицательно сказывались отсутствие у этих народов собственной государственности, засилье иностранных феодалов — польских и полонизированных на Украине, в Белоруссии и Литве, немецких в Латвии и Эстонии. Чтобы отстоять само существование порабощенных народов, необходимо было сохранять и приумножать их культурное наследие. Именно поэтому культурно-просветительное движение обретало в конечном счете политический характер, вливалось в русло борьбы против социального и национального гнета.
В первой половине XVI в. просвещение на Украине и в Белоруссии оставалось в рамках выработанных ранее форм. Начальное обучение грамоте велось преимущественно при церквах и монастырях. При некоторых католических приходах в Эстонии, Латвии, Литве, а также в крупных городах западных окраин Белоруссии и Украины основывались школы, в которых учили на латинском языке. Большие православные монастыри, особенно Киево-Печерская лавра, оставались центрами древнеславянской письменности. При них переписывались книги, создавались книжные собрания. Лавра, Супрасльский монастырь в Белоруссии, некоторые монастыри Прикарпатья были важными очагами культурных связей Украины и Белоруссии с Россией, южными славянами, Грецией. Через монастырские библиотеки дошли до Прибалтики отзвуки схоластической мысли Западной Европы.
Культурному общению с Центральной и Западной Европой способствовало обучение отдельных выходцев из Украины, Белоруссии, Прибалтики в университетах Кракова, Праги, городов Италии, Германии и других стран. В Пражском университете существовал специальный коллегиум (общежитие) для студентов из литовских, белорусских и украинских земель. Учеба в университетах давала возможность знакомиться не только со средневековой схоластической наукой, но и с ренессансными веяниями в культуре Европы. Так, непосредственные связи с гуманистами разных стран поддерживал Юрий Котер-мак (Дрогобыч), сын горожанина из Дрогобыча. Он учился в университетах Болоньи и Кракова, затем преподавал там же астрономию и медицину, в 1481–1482 гг. был избран ректором Болонского университета медицины и свободных искусств. Его изданный в Риме трактат «Прогностическая оценка текущего 1483 года» (кстати, содержащий сведения о географической долготе Москвы, Львова, Вильнюса) — первая известная ныне печатная книга украинского автора.
Одним из самых выдающихся деятелей культуры своего времени стал белорусский книгопечатник-просветитель Франциск Скорина. Сын купца из Полоцка, он учился в Краковском университете, позже в Падуанском, где стал доктором медицины. В 1517–1519 гг. печатал книги на церковнославянском языке белорусской редакции в Праге (Библия), а в 1522–1525 гг. — в Вильнюсе («Малая подорожная книжка», «Апостол»), Поборник просвещения, Скорина не щадил сил для создания и распространения понятных землякам книг, «людям посполитым к доброму научению», проповедовал любовь к родной земле: «Понеже от прирожения звери, ходящие в пустыни, знают ямы своя, птицы, летающие по воздуху, ведают гнезда своя… також и люди, и где зродилися и ускормлены суть… к тому месту великую ласку имають».