ях. «Считаю кощунством, что подобного рода сокровища остаются скрытыми и не становятся общим благом», — говорит Максим Пелопоннесец, бескорыстно уступая свои рукописи голландскому издателю Георгию Дузу.
Именно на западноевропейской почве было положено начало греческому книгопечатанию. Первым греческим книгопечатником, отлившим по своему рисунку греческие шрифты, был критский писец Дмитрий Дамилас, а первой печатной греческой книгой была изданная им в 1476 г. в Милане грамматика «О восьми частях речи» Константина Ласкариса. За ней последовали его же издание в 1484 г. во Флоренции грамматики Мануила Хри-солора и первое монументальное двухтомное издание в 1488 г. поэм Гомера — крупнейшее достижение полиграфии и филологии своего времени, осуществленное Димитрием Xалкокондилом. Отныне первоиздания сочинений греческих и византийских авторов появляются одно за другим, греческие типографии растут по всей Европе как грибы, а число греческих изданий с 1476 по 1821 г. превысило 5000. По приблизительным подсчетам, на книжный рынок поступило 5 млн экземпляров книг, прочитанных не менее чем 50 млн читателей. Греческая книга оказала значительное влияние на развитие культуры Возрождения, но сыграла также заметную роль в новой, доселе неизвестной форме борьбы между католиками и протестантами в XVII в. за культурное и религиозное преобладание в православном мире — в «войне книг».
Дело в том, что XVI–XVII века — это время, когда вселенский патриархат Константинополя становится важным фактором европейской политики.
К авторитету греческой православной церкви и греческой патристики взывали идеологи протестантизма Мартин Лютер и Филипп Меланх-тон, пытавшиеся использовать «греко-византийскую карту» в своей борьбе с католицизмом. Протестанты упорно пытались установить связь с греческой церковью. Широкую известность, в частности, приобрели дружественные отношения теологического факультета Тюбингенского университета и Константинопольского патриархата в 1573–1581 гг. Много сделал для их развития большой знаток и страстный поклонник современной ему греческой культуры тюбингенский профессор Мартин Крузий, автор знаменитой «Туркогреции».
Активным очагом протестантской пропаганды было нидерландское посольство в Константинополе (посол Корнелий Хага). Попытки протестантов распространить свое учение среди православных греков не были безуспешными. Их влияние прослеживается в Лариссе, Фессалонике, на Корфу, Хиосе. Критянин Франгискос Портос, преподававший греческий язык в Генте, был связан с Кальвином, полемизировал с Пьером Шарпантье, пытавшимся оправдать преследования гугенотов во Франции, содействовал возведению памятника Колиньи в Генте. С восшествием на константинопольский патриарший престол известного своими кальвинистскими взглядами Кирилла Лукариса (1620–1638) протестантизм, казалось, восторжествовал в православной греческой церкви. Во внешнеполитической сфере Кирилл Лукарис пытался противопоставить Риму и католическим державам союз протестантских государств и Османской империи, а во внутрицерковной — осуществить реформу церкви. Он реорганизовал патриаршую академию, ставшую затем образцом для княжеских академий Бухареста и Ясс; с его помощью был предпринят перевод Нового завета на народный греческий язык (переводчик — Максим Родиос Каллиуполит); он учредил первую на греческой почве, в лоне Османской империи, типографию, перевезенную для этого из Лондона, но быстро прекратившую свое существование; основывал школы.
Естественно, все это крайне обеспокоило Ватикан. В своей борьбе за умы греков конгрегация пропаганды веры не только усиливает контроль над деятельностью греков-эмигрантов, над изданием и распространением книг с их сочинениями, но и сама публикует большими тиражами греческие книги литургического и апологетического содержания для их бесплатного распространения на православном Востоке. Впрочем, коренные различия во взглядах на основные проблемы христианской догматики не позволили протестантам и православным грекам прийти к соглашению, осуществить унию церквей, как этого добивались протестанты. Протестантов связывали с православием мотивы скорее политические, чем религиозные и идеологические. Недаром Кирилл Лукарис своей склонностью к кальвинизму восстановил против себя не только католиков, но и православных и даже лютеран.
Но с точки зрения истории европейской культуры тесные культурные связи между лютеранами и православными греками имели большое значение. Они пробуждали интерес к истории православия, греческой культуре и языку, закладывали основы для возникновения и развития неогрецистики как науки.
«Беглые византийцы» не принесли Ренессанс в Европу, для этого в Европе было достаточно и своих особых причин и условий. Но, выступив на Западе в качестве членов ученых академий, университетских преподавателей и пропагандистов античного наследия, научив Европу говорить, читать и писать по-гречески и тем самым облегчив западноевропейцам доступ к этому наследию, византийские гуманисты, несомненно, обогатили культуру Возрождения. С «исходом» византийских ученых произошла как бы трансплантация византийского гуманизма на Запад; византийские гуманисты органически влились в ряды итальянских гуманистов, а позднее — западноевропейских эрудитов, смешались с ними и растворились в их среде. Во времена Кромвеля в английских университетах наряду с Аристотелем, Родольфом Агриколой, Филиппом Меланхтоном и другими авторами студентам предписывалось читать сочинения Георгия Трапезунтского; уже одно это говорит о признании высокого авторитета греко-византийской культуры, внесшей весомый вклад в формирование общеевропейской культуры нового времени.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основное историческое значение эпохи позднего средневековья, фокусом которой стало XVI столетие, состоит в аккумуляции количественных изменений, медленно накапливавшихся в феодальном обществе в процессе труда и борьбы многих и многих поколений, приведшей к качественному скачку, переходу к начальным стадиям нового, капиталистического строя. XVI век открывает эпоху общеевропейской истории. Но процесс этот не ограничился пределами Европы, он был по своему воздействию и охвату явлением всемирно-исторического масштаба.
Длительная эволюция средневекового феодального общества еще не привела его к одряхлению. Напротив, позднее средневековье показало, какой сконцентрированный, как бы сжатый в мощную пружину, творческий потенциал оно накопило.
Развитие экономики властно требовало новых отношений, новых общественных структур. Асинхронность развития отдельных стран и регионов сохраняется и даже усиливается, но все они так или иначе втягиваются в новую сложную систему взаимодействий. Закладывается фундамент для образования новых группировок европейских государств. Складываются централизованные национальные государства. Природа государственной власти меняется, она вступает в новую стадию развития — абсолютизм. Новые формы приобретают международные отношения, отныне тесно связанные с возникновением колониальной системы. Войны европейских государств становятся в значительной степени торговыми войнами. Раздел мира в ходе великих географических открытий между Испанией и Португалией ставит политику европейских государств в зависимость от их чаяний и успехов в колониальных захватах.
Меняется карта Европы. Образуются новые государства. XVI век показал невозможность прочного длительного существования мировых универсалистских империй, ставших анахронизмом. Империя Карла V, в пределах которой «никогда не заходило солнце», оказалась эфемерным нежизнеспособным образованием и рухнула еще при жизни ее создателя, отрекшегося от престола. Внешнеполитические притязания его сына и наследника Филиппа II и попытка эксплуатировать для их осуществления богатые Нидерланды лишь ускорили крах Испании и способствовали ее капитуляции перед передовыми государствами. И в Германии дом Габс» бургов обладал реальной властью лишь в своих непосредственных владениях, но не в пределах всей Империи. Из состава Империи вышли Швейцарские кантоны и Нидерланды; образовались новые типы государственных формирований: конфедерация автономных кантонов Швейцарии и первая в истории буржуазная республика — «Республика Соединенных провинций» в Нидерландах.
Коренным изменениям подвергается жизнь ряда стран Центральной и Восточной Европы под воздействием завоеваний Османской империи, существование которой становится серьезным фактором европейской политики.
Крупной политической силой заявляет себя Российское государство. Потрясения «Смутного времени», пережитые Россией в начале XVII в., показали изменившийся уровень народного самосознания, способность народа к самоотверженности во имя спасения страны. В народной памяти навсегда сохранился подвиг ополчений, двинувшихся к Москве по призыву и под водительством Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского. Преодоление последствий разорения Русской земли, условия избрания новой династии обнаружили, несмотря на противоречивость чаяний разных слоев общества и смутность и неясность одушевлявших их стремлений, как глубоко изменились представления об основаниях государственной власти.
Деятельная внешняя политика крепнущей державы существенно меняет соотношение сил в Восточной Европе. В середине XVII в. борьба России с Речью Посполитой и размах народной войны на украинских и белорусских землях привели к важнейшему событию в жизни восточноевропейских народов — воссоединению Украины с Россией.
Складывается новое региональное деление Европы, изменчивое и динамичное: ускоряется социально-экономическое развитие одних стран и замедляются успехи других. Но при всей неравномерности развития различных регионов Европа в целом прочно заняла передовые позиции в формировании нового, капиталистического способа производства. Однако феодальная Европа была еще жива, и даже ее наиболее развитые страны стояли перед задачей преодоления феодальных институтов и установлений во всех областях жизни — от отношений собственности до духовной жизни и социальной психологии.