Характерной чертой экономики Скандинавии был большой удельный вес скотоводства, что связано прежде всего с непригодностью большей части территории для пахоты и обилием лесов и лугов. Хотя цены на мясо, масло и сыр повышались медленнее цен на зерно, одним из основных источников доходов помещиков и крестьян было разведение крупного рогатого скота, в том числе и на экспорт. Торговля крупным рогатым скотом была весьма прибыльной, ей не препятствовала нехватка удобных дорог. Сравнительно легко транспортируемым товаром было высоко ценимое сливочное масло. Однако удои молока были низки, домашний скот — мелок и непороден, скотоводство носило экстенсивный характер, кормов не хватало. В системе экстенсивного скотоводства особое место занимало свиноводство. Стада свиней паслись почти свободно в дубовых лесах Дании и Юго-Восточной Швеции. Свиное мясо и особенно сало были важными статьями скандинавского экспорта. Только в 1642 г. из Дании вывезли на продажу 3000 свиней и более 250 т свинины.
Основной тенденцией развития землевладения в Дании было увеличение доли государственных и помещичьих земель. В результате Реформации в собственность государства перешли и церковные земли, составлявшие 30–35 % всех обработанных земель. Государство владело примерно половиной всех обработанных земель; дворянам в начале XVI в. принадлежало 25–30 %, а в середине века — уже 44 % земельной площади.
Рост цен на продукты сельского хозяйства стимулировал развитие господского хозяйства. В первой половине XVI в. домениальные поля в Дании увеличивались за счет вырубки лесов и запашки лугов; в 1559 г. датские помещики получили право сгонять своих крестьян и присоединять крестьянскую землю к домену. С 1570 по 1650 г. в собственно Дании было уничтожено 700 крестьянских хозяйств.
Вследствие расширения власти феодалов и роста их владений доля земель свободных крестьян-собственников уменьшилась с 15–20 % в начале XVI в. до 6 % в середине XVII в. В различных частях Датского королевства удельный вес свободных крестьян-собственников колебался от 1 до 70 %.
Юридически датские крестьяне делились на собственников и арендаторов, формально все они обладали личной свободой. Крестьяне, владевшие наследственными дворами, были обязаны повинностями государству: платили прямые налоги, несли извозную и некоторые другие повинности. Поместные крестьяне-арендаторы платили оброки (чаще всего смешанные) и несли барщину, размеры которой зависели от величины домена, числа крестьян в каждом имении и близости арендуемого двора к барской усадьбе. В самом тяжелом положении были крестьяне, обязанные отбывать барщину еженедельно: в течение первой половины XVI в. она возросла с одного дня в неделю до 2–3 дней в неделю. Особенно тяжелой была барщина на островах Фюн, Лангеланн и в Зеландии, где доменов было больше, чем в других местах. Однако в целом распространение барщины было все же относительным: в Дании в 1650 г. еженедельную барщину несли 18 % крестьян.
В Швеции крестьяне были лично свободными, хотя в той или иной мере — феодально-зависимыми; в начале XVI в. они делились на четыре категории: податные (скаттовые), коронные, церковные и помещичьи (фрельсовые).
Податные крестьяне оставались собственниками своих земель. Основной их повинностью были государственные налоги, главным преимуществом перед другими категориями крестьян — право передавать свой двор по наследству. Однако король Густав I Ваза (1523–1560) объявил все шведские земли с их недрами и воды, кроме фрельсовых (дворянских) территорий, собственностью короны. Он оспаривал права собственности скаттовых крестьян, пытаясь обращаться с ними как сеньор. Несмотря на некоторое уменьшение числа податных крестьян, в 1560-е годы они составляли около 50 % всех крестьян Швеции и Финляндии.
Все прочие категории шведских крестьян были держателями или арендаторами земли. Коронные (или государственные) крестьяне сидели на земле, принадлежавшей государству. Их экономическое положение было сходно с положением скаттовых крестьян: арендные платежи примерно были равны подати — скатту. Однако социально отличие было принципиальным: коронные крестьяне не имели формальных наследственных прав на двор. Впрочем, в правление Юхана III (1569–1592) им была предоставлена возможность приобрести это право за определенную сумму. В начале XVI в. в результате сокращения за счет раздач государственного землевладения удельный вес коронных крестьян был невелик: 5,6 % в собственно Швеции и 3,9 % в Финляндии. К 1560 г. доля коронных земель увеличилась до 28,5 %. До Реформации в 1527 г. в особую группу выделялись крестьяне-держатели на церковных и монастырских землях. В Швеции они составляли примерно 20 % всех крестьянских хозяйств. После Реформации эта категория крестьян в основном слилась с коронными крестьянами.
Фрельсовые крестьяне арендовали землю, принадлежавшую феодалам. Подобно прочим поместным крестьянам, они не имели права передавать двор по наследству. Их положение было более неустойчивым, чем у коронных крестьян, так как существовала постоянная реальная угроза их сгона со двора. В течение рассматриваемого периода наблюдается значительный рост фрельсовых земель. Если в 1527 г. во всей Швеции и Финляндии они составляли 14 137 хемманов, то в 1652 г. — уже 43 645 Хемманов[4].
В Норвегии крестьяне также оставались лично свободными и делились на собственников и арендаторов (держателей). В начале XVII в. насчитывалось примерно 11 тыс. крестьян-собственников и около 25 тыс. арендаторов. Почти половина последних проживала во владениях короны и пасторатов, остальные — на землях дворян, бюргеров и богатых крестьян.
Богатые запасы руды и традиции их добывания обусловили развитие горного дела, особенно в Швеции, где им было занято в конце XVI в. 4 % населения. Важнейшей отраслью металлургии в стране была добыча железа, объем которой увеличился в XVI в.; тогда наметились изменения и в производственной технике. Шведское чугунное литье пользовалось широким спросом и на европейском рынке. Развивалось производство нового вида железа — так называемого прутового. Особую роль здесь сыграли приглашенные из Германии и Южных Нидерландов специалисты и владельцы капиталов. Вывоз прутового железа вырос к концу XVI в. более чем в 8 раз, а к началу XVII в. — почти в 15 раз.
Пионерами технических усовершенствований в области добычи и обработки железа в начале XVII в. были иммигранты — валлонцы. Благодаря им вместо старых деревянных домен немецкого типа внедряются более крупные кирпичные домны французского типа, что позволяло достигать более высокой температуры, получать больше металла.
Распространение крупных домен и наковален для получения прутового железа вызвало существенные экономические и социальные сдвиги. Господствующее положение в черной металлургии Швеции в XVII в. перешло к крупному производству — мануфактурам, или брукам. В XVI в. владельцем бруков было государство, в первой половине XVII в. горнозаводчиками стали частные лица. Для функционирования бруков были необходимы крупные земельные участки с лесом, его владельцы являлись одновременно и промышленниками, и помещиками. Кроме горнорабочих-плавильщиков, кузнецов и др. на мануфактурах работало множество неквалифицированных рабочих (лесорубы, угольщики, возчики и пр.). Наряду с относительно крупными предприятиями продолжали промысел мелкие горные предприниматели старого типа (бергсманы).
Традиционной отраслью горного дела в Швеции была добыча меди, сосредоточенная в районе Стура Коппарбергет в провинции Даларна. До середины XVI в. объем добычи меди был небольшим: около 90 тежегодно; во второй половине XVI в. добыча меди увеличилась почти в 17 раз.
С точки зрения меркантилистской экономической политики, распространившейся тогда в Дании и Швеции, существенно важной считалась добыча серебра, которая в Швеции была особенно высокой в 1538–1548 гг. (в среднем до 3420 кг в год). Но залежи серебра были бедными, скоро истощились, и добыча его резко сократилась: в 1668 г. было добыто лишь 1000 кг серебра.
В 1520-е годы началась добыча железа и меди и в Норвегии. Были заложены рудники, плавильни и кузницы. Основными районами добычи металлов стали Осло, Акара, Шиен, Телемарк, позднее и район Реруса в Восточной Норвегии. Как и в Швеции, рудники и заводы были собственностью государства, а впоследствии на основе привилегий, данных датским королем, перешли во владение частных лиц и компаний. В первой половине XVII в. началась эксплуатация залежей серебра в Конгсберге, но добыча его оказалась незначительной.
Мануфактурное производство в Скандинавии развивалось в первую очередь на основе горных, металлургических, кузнечных промыслов. Первое место в Швеции занимали мануфактуры по производству оружия, на которое существовал большой спрос в самой Швеции и на европейских рынках. В XVII в. эта отрасль почти полностью сосредоточилась в руках Луи де Геера, переселившегося в Швецию из Нидерландов. Так, в 1624–1633 гг. он продал для шведской армии более 34 тыс. мушкетов, тысячи панцирей, шпаг, копий и ядер. Его пушечные заводы сыграли заметную роль на завершающем этапе Тридцатилетней войны. На базе развитой добычи меди в Швеции XVII в. возникли также мануфактуры по производству изделий из латуни.
Развитие текстильных мануфактур шло медленнее. Первые из них были основаны в Швеции в 1620-х годах, но в связи с трудностями сбыта просуществовали недолго. В Дании во второй половине XVI в. были основаны первые небольшие текстильные мануфактуры и предприятия по производству пороха; целенаправленное создание мануфактур было начато при короле Кристиане IV (1588–1648). Королевская власть поощряла переселение в Данию из Нидерландов мастеров и рабочих; приезжие специалисты были освобождены от всех налогов и имели право свободы вероисповедания. В Норвегии начиная с 1520-х годов довольно широкое распространение получили крупные лесопильни, построенные богатыми горожанами для производства досок на экспорт. С 1545 г. датский король стал требовать с лесопилен каждую десятую доску и превратился в крупнейшего экспортера пиломатериалов.