Главными государственными налогами в первой трети XVI в. были дань, ямские деньги и примет (значение последнего термина неясно: он обозначал либо деньги на строительство осадных сооружений — примета. либо дополнение к ямским деньгам). С 30-х годов XVI в. к этим налогам прибавились не повсеместно взимавшиеся пищальные деньги, с 50-х — откупные, или полоняничные, деньги (на выкуп пленных). Отмена наместничьего управления в середине XVI в. обусловила включение бывшего наместничьего корма и сопутствующих поборов в состав государственных налогов (кормленый окуп). В XVI в. собирались также казначеевы, дьячьи и подьячьи пошлины, деньги на содержание татарских и иных послов. В XVII в. взимаются деньги за Стрелецкий хлеб, казачьи и сибирские хлебные запасы. Главными натуральными повинностями в XVI в. были посошная служба (поставка людей для военных и других работ), городовое дело, дача подвод и проводников на ям, постепенно вводившиеся засечное дело (строительство укреплений в районах южных засечных черт), ямчужное дело (изготовление селитры для получения пороха), и др. В середине XVI в. городовое, засечное и ямчужное дела были переведены на деньги, что сразу сильно увеличило размер налоговых платежей, хотя в ряде случаев эти повинности взыскивались и в натуральной форме.
Черносошные и оброчные крестьяне Двины и Поморья облагались в XVI в. главным образом денежными платежами, размер которых значительно возрос к середине XVI в., когда к налогам был добавлен кормленый окуп, составивший ⅔ всех сборов. Объем платежей еще более увеличился в начале XVII в. Кроме того, двинское крестьянство облагалось во второй половине XVI в. чрезвычайными налогами.
Хозяйственное запустение приводило к увеличению объема ренты и налогов в расчете на крестьянский двор. Иностранцы, побывавшие в России в период опричнины, писали: «Бедный крестьянин уплачивал за один год столько же, сколько он раньше должен был платить в течение десяти лет».
Военные расходы государства были одной из существенных причин ограничения податного иммунитета землевладельцев уже во второй половине XV в. К началу XVI в. податной иммунитет светских и духовных феодалов был сильно ограничен. Освобождения от основных налогов светским землевладельцам в XVI в., как правило, не предоставлялись. Своеобразным отступлением от этого принципа в 80—90-х годах XVI в. было освобождение от налогов барской запашки помещиков, исправно являвшихся на службу. Эта исключительная мера была вызвана запустением земель и уклонением большого числа феодалов от военной службы. Иммунитетная политика в отношении монастырей и церкви не отличалась последовательностью. Некоторое расширение податного иммунитета церковно-монастырского землевладения наблюдалось уже во второй половине княжения Василия III, еще более значительное — в годы боярского правления. В 1550–1551 гг. последовала отмена тарханов, т. е. грамот, освобождающих от главных податей, и тяглое население большей части вотчин духовных феодалов было принуждено к выплате всех важнейших налогов. Новые отступления от этого курса произошли в конце 50-х — начале 60-х годов, а затем в довольно широких масштабах — в период опричнины. Менее льготная политика 1572–1576 гг. сменилась выдачей большого числа тарханных грамот духовным феодалам в 1577–1578 гг., после чего опять наступает период ограничений, и в 1584 г. снова происходит отмена тарханов. Однако и в дальнейшем монастырям давались податные освобождения, особенно в период царствования Василия Шуйского (1606–1610 гг.). Более решительное ограничение податного иммунитета велось начиная с первой половины 20-х годов XVII в., когда страна стала постепенно оправляться от разрухи и разорения.
Развитие феодализма вглубь, усиление внеэкономического принуждения и рентных обязательств крестьян приводило к ограничению их прав личности и к постоянно возраставшему подчинению феодалу, на земле которого они сидели. В результате возникшего неполного владения феодалов личностью крестьян стало возможно их постепенное, а затем и окончательное прикрепление к земле как форма обеспечения власти и доходов класса земельных собственников. Уже в середине XV в. для крестьян отдельных монастырских вотчин вводилось ограничение права выхода неделей до и после Юрьева дня осеннего (26 ноября по старому стилю). Срок выхода, указанный в грамотах середины XV в., был подтвержден общерусским Судебником 1497 г. По Судебнику 1550 г., закрепившему и ужесточившему эти порядки, беспошлинно и бессрочно можно было только «продаться» «с пашни» в полные холопы, т. е. переход в более тяжелую форму феодальной зависимости ничем не ограничивался.
Временное (с 1581 г.), а затем и бессрочное запрещение крестьянского выхода было связано с усилением крестьянской зависимости от феодалов и феодального государства, ростом налогов и ренты, хозяйственным разорением. По указу 1597 г. устанавливался пятилетний срок сыска беглых («урочные лета»). В 1607 г. был издан указ, где впервые вводились санкции за прием и держание беглых (штраф в пользу государства и «пожилое» Старому владельцу беглого). Большую часть светских землевладельцев устраивали продолжительные сроки сыска беглых крестьян. В коротких сроках были заинтересованы крупные земельные собственники, переманивавшие к себе крестьян льготами и подмогой, и служилые люди южных окраин, куда шел большой приток беглых. В 1642 г. был установлен 10-летний срок для сыска беглых и 15-летний — для сыска вывезенных. Соборное уложение 1649 г. провозгласило бессрочность сыска: возврату подлежали все крестьяне, бежавшие после писцовых книг 1626 г. или переписных книг 1646–1647 гг. Но и после 1649 г. устанавливались новые сроки и основания для сыска, которые касались крестьян, бежавших на окраины.
Постоянно углублявшийся процесс отделения ремесла от сельского хозяйства обусловил в XVI — первой половине XVII в. рост и развитие городов. Города являлись центрами ремесленной, торговой и административной деятельности.
Население русских городов XVI — первой половины XVII в. было весьма неоднородным по своему социальному и сословному составу. В более или менее значительных городах XVI в. около 20–25 % населения составляли ремесленники. В середине XVII в. 60,1 % всех городских дворов принадлежало служилым людям, 31,7 — тяглым людям, 8,2 % — вотчинным крестьянам и бобылям. В городах преобладали служилые люди по прибору, набиравшиеся преимущественно из местных жителей (стрельцы, казаки, затинщики, пушкари и др.).
Судебник 1497 г. еще не уделяет особого внимания городскому населению. Его постановление «О торговцех» касается покупателей и продавцов вообще, безотносительно к их сословной принадлежности. Возросшее значение города отражает Судебник 1550 г., различающий «торговых гостей болших», «торговых», «посадцких» и «черных» людей. В Судебнике 1550 г. штраф за бесчестье гостей устанавливается в размере 50 р., посадских людей — в размере 5 р., а черных «молодших» — в размере 1 р., т. е. черный городской человек «молодший» приравнивался по своему социальному достоинству к крестьянину или к холопу низшей категории, а посадский «середний» человек — к холопу высшей категории. Судебник 1589 г. относит штраф за бесчестье в размере 50 р. к большому гостю, штраф в 20 р. — к среднему гостю, в 12 р. — к меньшему.
В разрядном и разметном списках 1545/46 г. о военных поставках с Новгорода и его пригородов различаются дворы гостиные (т. е. гостей), суконничьи и черные. Гости здесь выступают как социально однородная категория; среди черных людей выделяются «сильные люди» и «середние люди, которые статочны и прожитком добры». Низший слой городского населения XVI — первой половины XVII в. был представлен бобылями, подсуседниками, захребетниками, наемными работниками — казаками.
Крупнейшие города первой половины XVI в. — Москва, Псков и Новгород. В Пскове в 1510 г. было около 6500 дворов, в Новгороде в середине XVI в. — 5477 дворов, в том числе 4355 черных тяглых. Население этих городов достигало 25–30 тыс. человек. Вследствие разорения конца XVI — начала XVII в. население Новгорода и Пскова резко уменьшилось, но в целом по стране шел значительный рост городского населения, которое увеличилось с 1620 по 1640 г. на 60,5 %. Крупнейшим торгово-промышленным центром середины XVII в. стал Ярославль — 2871 посадский двор, за ним шли Кострома — 1726, Вологда — 1234, Казань — 1191, Нижний Новгород — 1107 посадских дворов. В Москве переписью 1646 г. был учтен 1221 посадский двор, переписью 1652 г. — 3615 дворов. По переписи 1638 г. в Москве насчитывалось 2367 ремесленников, включая подсуседников, захребетников и учеников, в действительности же ремесленников было больше. С. К. Богоявленский полагал, что в середине XVII в. в Москве проживало до 200 тыс. человек и имелось до 27 тыс. дворов, из которых ⅓ (т. е. 9000) принадлежала торгово-ремесленному (прежде всего посадскому) населению,⅔ — служилым и приказным людям, духовенству и другим категориям населения. Однако эти цифры кажутся завышенными.
Всего в городах Европейской России насчитывалось по переписи 1646 г. 31 574 посадских двора, по переписи 1652 г. — 41 662, служилых дворов — 64 615. Посадских людей по переписям 1646–1647 и 1652 г. было 108 000. Несмотря на то что в городах численно преобладали служилые люди, экономическое лицо города определялось в первую очередь деятельностью посадских людей.
Города были торгово-ремесленными центрами обычно значительных по радиусу районов. Для XVI в. выявлено 210 названий городских ремесел в Новгороде — 293), для начала XVII в. — до 250 различных специальностей. В составе городских ремесленников в XVI в. численно преобладали те, кто занимался изготовлением съестных припасов (34 специальности), затем шли ремесленники, производившие одежду и материал для нее (32 специальности), далее — приготовлявшие предметы домашнего обихода (25 специальностей) и затем — ремесленники всех других 119 специальностей. Среди последних важнейшими были профессии, связанные с металлообработкой.
В ремесленной среде было распространено ученичество. Кроме того, ремесленники пользовались помощью подсуседников и захребетников; в небольшом числе встречались и наемные работники, особенно в таких сферах, как кузнечное дело (в городе), производство кирпича, соляной промысел, возка железной руды с места добычи к «домницам» (где находились плавильные печи) и т. п. О расширении использования наймитов свидетельствует появление новых терминов для обозначения этого вида работников: ярыжные, ярыги. Наряду с новыми понятиями бытовал и старый термин — казаки. В источниках XVI в. предусматривается возможность найма казаков для работы в сельских и городских дворах, на транспорте. В первой половине XVII в. наемный труд довольно широко применялся на речном транспорте, например на Сухоно-Двинском водном пути, где ярыжным платили от 13 алтын 2 де