В штатах Утрехта (5,75-процентная квота) заседали депутаты от пяти соборных капитулов («первый член»), рыцарства, от г. Утрехта и четырех «малых городов». После революции от капитулов, сохранивших свое значение и недвижимость, делегировались уже не католические клирики, а равное число рыцарей и горожан. Сохранил свое представительство каноник и казначей Аудмюнстера. С 1593 г. штаты Утрехта перешли на систему «командированных советников», а с 1645 г. — с мажоритарного на единогласный принцип принятия решений.
Оверэйссел, отделившаяся от Утрехта территория (3,5-процентная квота), слаборазвитая аграрная периферия, как правомочная провинция оформился в ходе революции. Штаты здесь конституировались в 1593 г. сразу же в форме «командированных советников». Их посылали дворянство, представлявшее также крестьян, и крупные города.
Спецификой государственного устройства, и в частности штатов, отличалась Фрисландия (11,5-процентная квота). Здесь еще достаточно прочными оставались пережитки общинного строя, переплетавшиеся со слаборазвитой государственностью. Ландтаг, сохранявший черты народного собрания, постепенно превратился в штаты: делегаты избирались на паритетных началах от дворян и вольных полноправных крестьян-общинников, наследственных владельцев земли, по территориальным единицам — гритам. Позднее в штатах сложилась коллегия «командированных советников», где сельские гриты имели шесть голосов, а города — три. Решения принимались единогласно. Однако в Республике эта демократическая структура быстро коррумпировалась. Регенты и другие богачи скупали за бесценок мелкие земельные участки, дававшие право голоса, и захватывали власть в штатах и сельских общинах. Выборы превращались нередко в фарс.
В сходном положении находилась отделившаяся от Фрисландии область Хронинген (квота — 5,75 %), где остро враждовали между собой г. Хронинген и его сельская округа — Оммелант. Как и во Фрисландии, в ландтаге были представлены горожане и крестьяне. Но на местах развернулись оргия подкупа голосующих и скупка земельных участков с правом голоса в основном городскими регентами. Таким путем г. Хронинген подчинил себе Оммелант.
Хелдер (Гелдерн) имел свои особенности в политическом устройстве, главными органами управления в нем были статхаудеры и подчиненный им «Суд» (Двор), обладавший административными правами. После 1578 г. власть здесь перешла к местным штатам, в которых имели преимущество дворяне, поскольку и представители городов частично состояли из рыцарей.
Статхаудеры существовали во всех провинциях и имели большие прерогативы. Они председательствовали в Судах, выступали посредниками в спорах, не решенных в штатах, назначали многих должностных лиц в провинциальных органах власти и т. д.
Суд (Двор) во всех провинциях являлся высшей универсальной судебной инстанцией, надзирающей за деятельностью нижестоящих органов юстиции. В законодательстве переплетались нормы обычного и римского права. В провинциях с замедленным развитием политического устройства, в частности во Фрисландии, Хронингене, Оверэйсселе, преобладало обычное право.
Налогово-финансовыми делами ведали в провинциях Счетные палаты. В Оверэйсселе и некоторых других провинциях, не имевших своих Счетных палат, их компетенция принадлежала штатам. Раскладка общереспубликанских налогов в провинциях велась штатами, часто вместе с городами. Местные налоги вотировались и разверстывались штатами провинций и городами.
Управление водным хозяйством было наиболее централизованным в Голландии; децентрализация преобладала в Зеландии. Повсеместно существовало специальное «дамбовое» право; даже непреднамеренное повреждение водозащитных сооружений могло повлечь смертный приговор. Существовало специальное «дамбовое» налогообложение.
В городах система местных органов власти, администрации и юрисдикции была, в сущности, однотипна: фрудсхапен, магистраты, суды шеффенов, отраслевые комиссии, милиции. Повсюду имел место ярко выраженный элемент сословной корпоративности и олигархичности, более жесткой, чем при испанском режиме.
Помимо полноправных провинций в состав Республики входило еще шесть категорий земель: союзные — полу-автономные; зависимые от центральных властей; бесправные «генералитетские» области; отдельные зависимые территории; свободные сеньории с полной или частичной автономией; анклавы других государств (Юлих-Клеве), в той или иной мере контролировавшиеся Генеральными штатами.
Союзная земля Дренте (квота — 1 %) подписала Утрехтскую унию, затем была временно оккупирована испанцами. После освобождения ей не вернули статуса полномочной провинции, хотя во внутренних делах она была автономной. Дренте была лишена представительства в Генеральных штатах и других правительственных коллегиях Республики.
«Генералитетские» земли (части провинций, не оккупированные испанцами после 1578 г., территории провинций, отвоеванные в первой половине XVII в., прежде всего во Фландрии и Брабанте), сохраняя значительную автономию в ведении внутренних дел, во всем остальном были полностью подчинены центральным властям Республики, располагавшимся вне их границ. С этих земель взимались весьма обременительные налоги. Типичной для них являлась большая пестрота внутренних порядков и учреждений.
В социально-политическом аспекте господствующее место в Республике принадлежало городам, в частности регентскому патрициату. Положение нарождавшейся буржуазии с наступлением экономического спада, а затем и упадка заметно пошатнулось. Цехово-корпоративный элемент поднял голову. Политически же народные массы города и деревни остались бесправными. В Голландии — «законодательнице» государственноюридических нормативов, — население которой достигало миллиона человек, всего около двух тысяч пользовались правом избирать и быть избранными в центральные, провинциальные и городские органы власти.
Государственное устройство и право Республики Соединенных провинций создавались постепенно, и в них нашла отражение незрелость социально-экономической базы революции.
Теория государственного суверенитета складывалась как синтез различных государственно-правовых теорий и практики революционной и освободительной борьбы. Сначала апеллировали к нормам обычного права, канонической традиции, естественному праву, допускавшим сопротивление тирану, нарушившему божественные и естественные нормы, условия договора, заключенного с «народом», превысившему свои полномочия «главного судьи». Затем в ход пошла аргументация гугенотских тираноборцев, допускавших сопротивление тирании. Все больший авторитет приобретали концепции преемников Жана Кальвина, особенно Теодора Беза, прочно связавших силы сопротивления тирании с представительными учреждениями. Эти идеи нашли обобщение в теории ортодоксально кальвинистского теолога Алтузия. Для него суверенитет олицетворялся в контракте государя с «народом», интересы которого представляет сословие организованный «корпус», облеченный властью в лице разных нижестоящих государственных и сословно-представительных инстанций. Высшим органом этих властей являлись Генеральные штаты.
Революционная практика шла в основном в этом направлении: от протеста к восстанию против тирана, от частичных вторжений в сферу суверенитета до низложения Филиппа II. Но акт низложения короля пока означал только, что место суверена становилось вакантным. Поэтому Генеральные штаты продолжали настойчиво искать нового суверена с ограниченным объемом власти. Лишь после печального опыта приглашения герцога Анжуйского (1582–1583) и графа Лестера (1585–1587) Генеральные штаты обратились к самостоятельному осуществлению суверенитета. Международное признание суверенности Республики зарождалось с 1572 г. в форме заключения ею неравноправных договоров с иноземными державами. Испания считала их противозаконными. Только по перемирию 1609 г. Испания де-факто признала существование Республики как самостоятельной страны. Подлинное и юридическое международное признание она обрела лишь по Мюнстерскому миру 1648 г., когда были аннулированы и ее символические связи с Империей. Концепции народного суверенитета в подлинном смысле слова обычно уделяется мало внимания. Однако эта теория была изложена еще в обращении радикальной оппозиции к штатам Голландии в 1576 г.: «За отсутствием законного государя суверенитет принадлежит народу, а не вам, господа, ибо вы являетесь не кем иным, как слугами, должностными лицами и депутатами указанного народа. Вы обладаете всеми вашими полномочиями ограниченно не только во времени, но также и относительно дел, которые вы обсуждаете, что является условиями, настолько удаленными от суверенитета… насколько небо удалено от земли». Практика в этом направлении осуществлялась революционными действиями отрядов морских гёзов и крестьянской самообороны, «комитетов 18-ти» и милиций городов, пресекавшимися Генеральными штатами, Вильгельмом I Оранским и правящей олигархией.
Вся система взаимоотношений штатов провинций с Генеральными штатами, императивный мандат их депутатов исходили из принципа «суверенности» провинций. Эти реалии отчетливо отразились в Утрехтской унии и усиливались в дальнейшем. Борьба завершилась созданием государственного строя в форме федеративной Республики, известный аналог которой современники и историки видели в Швейцарском союзе. Переход суверенитета к Генеральным штатам после свержения испанского владычества выражал главное свершение революции в сфере государства и права. Остальное — отмена испанского законодательства, реформы центрального и местного аппарата власти, проникновение (замедленное и ограниченное) кальвинистской церкви в сферу компетенции местных, а иногда и высших властей, удаление из органов управления испанских чиновников и пособников — вытекало из первого. Собственно буржуазный элемент с трудом, нередко обходными путями проникал в ряды правящей олигархии и получал доступ к рычагам власти. Законодательное восстановление всех привилегий и сословных корпораций имело двойственное значение: оно было обращено против испанского господства, сплачивало корпоративный элемент в этой борьбе, но оно консервировало, а то и гальванизировало уже отмиравшие институты, было чревато консервативным застоем. Это дало себя знать со всей силой со второй половины XVII в.