ее деятельность. Государственная почтовая служба — «кор-реос» — была учреждена при Филиппе II в Испании. В 20—ЭО-х годах XVII в. почта появляется в скандинавских странах. Почтовая служба датчан и норвежцев распространялась вплоть до Гамбурга, соперничая с имперской. В 1627 г. в России царь Михаил Романов учредил Ямской приказ, ведавший почтовой курьерской службой. В 1647 г. Владислав IV издал распоряжение о регулярной почтовой связи между всеми городами королевства Польского.
Улучшение системы коммуникаций, технических средств вело к сокращению фрахтовых расходов, особенно высоких на сухопутных магистралях. Поэтому перевозкам грузов морским путем оказывали предпочтение, несмотря на их небезопасность. Чрезвычайно значительная степень риска морской торговли обусловила раннее развитие системы страхования грузов. Зародившаяся еще в предшествующие столетия в Италии практика торгового страхования в XVI–XVII вв. распространилась в Испании, Нидерландах, Англии, став одной из сфер спекулятивных операций.
В практику европейского купечества через его ведущие центры — Антверпен, Лондон, Роттердам, Гамбург, Лион, Нюрнберг — внедряются сложившиеся в Италии методы ведения торгового предприятия и организации кредитного дела, прежде всего «двойной бухгалтерии» — разносторонней и всеобъемлющей системы бухгалтерского учета и руководства делом, совершенствовавшейся в соответствии с индивидуальным опытом купца-предпринимателя (приходно-расходные, вексельные, процентные книги и т. п.); развивается система факторий, контор в ярмарочных центрах всех уровней не только в своей стране, но и за ее пределами; формы безналичного расчета (вексель, индоссамент, сконтирование). В конце XVI в. появляются первые жиробанки в Венеции и Милане; в начале XVII в. — в Амстердаме и Роттердаме, Гамбурге и Нюрнберге. Инструментом кредитных отношений становится биржевая спекуляция, начало которой было положено в Амстердаме акциями Ост-Индской компании.
Распространению многовекового опыта коммерции, накопленного итальянским купечеством, во многом способствовало книгопечатание, свидетельствуя одновременно о массовости интереса и формировании предпринимательской психологии, рационалистического сознания в широких слоях городского населения.
Первой книгой, посвященной секретам и искусству «двойной бухгалтерии», была «Summa de arithmetica…» Луки Пачоли, опубликованная в 1494 г. в Венеции. В 1549 г. близкие по теме книги появились в Нюрнберге и Данциге. В крупных торговых центрах публиковалось немало книг местных «рехенмайстеров» и юристов о ведении торговых дел и предприятий.
Если юристы, городские рехенмайстеры, практики охотно делали достоянием публики свои специальные познания, извлекая из этого прибыль, то купеческие фамилии, торговые дома строго оберегали тайны своего дела, методы его ведения. Опыт систематизировался в «домашних книгах», дневниковых записях, «журналах», поступая в распоряжение фамилии и старшего в роде. Записи факторов Фуггеров и Имхофов о деловых операциях в разных землях были опубликованы только в XX в.
С точки зрения форм организации торговли новым было распространение коммандитных и депозитных форм участия в торгово-предпринимательском деле и, с другой стороны, магазинной (с XVII в.) и разъездной розничной торговли вразнос — особенно в сельской местности: «хаузиреры» ходили из дома в дом, предлагая всякие бытовые мелочи; чаще всего они были приезжими и нередко издалека, как, например, нюрнбергские разносчики, излюбленной областью операций которых была Пруссия. Развитие этой формы надрегиональной торговли — один из характерных симптомов ее общей переориентации на товары широкого потребления.
Сельское хозяйство, оставаясь главным в экономической жизни Европы (в нем было занято 9/10 ее населения), не являлось ведущим с точки зрения технических новшеств. Рабочий инвентарь и методы агрикультуры едва ли претерпели серьезные изменения в период с 1500 по 1650 г. Но сельское хозяйство пережило весьма существенные изменения под влиянием тех импульсов, которые исходили от развития промышленности. Усиление взаимосвязи между сельскохозяйственной и торгово-промышленной, городской сферами — одна из характерных черт времени. Специфическим выражением этого стало возникновение «домашней индустрии» как формы массового производства на основе раздаточной системы, часто с купцом-предпринимателем во главе, которому были подчинены нередко также и городские ремесленники: он обеспечивал им сначала сбыт, а потом и саму возможность заниматься ремеслом, поставляя необходимое сырье. Таким образом, в сельской местности создавались большие «предприятия» (чаще всего прядильщиков, ткачей) и даже целые районы, где крестьянское население сочетало сельскохозяйственные занятия с работой на скупщика. Такие превращения, особенно чистые в очагах развития нового сукноделия, производства хлопчатобумажных тканей, полотна, а также горнорудных промыслов, сказывались на структуре сельского хозяйства региона в целом. Так было в Верхнем Пфальце, где железорудное производство в период его расцвета кормило до 20–25 % населения сельской округи, или в Штирии.
Влияние промышленных отраслей на сельское хозяйство сказывалось в целом ряде европейских регионов и стран. Повышение спроса и цен на шерсть стимулировало развитие овцеводства в противовес агрикультуре даже там, где условия благоприятствовали возделыванию зерновых: например, в Испании, экспортировавшей шерсть в Италию и Нидерланды, в Англии, использовавшей ее для нужд собственного сукноделия и частично для экспорта в Италию, Францию, Южную Германию, Швейцарию. Потребности флота и текстильного производства определили в ряде областей специализацию на посевах конопли и льна. В XVI в. сложилось своего рода европейское «льняное поле», включавшее огромное пространство от Ирландии, Шотландии и Северо-Западной Франции через Бретань и Нормандию до Фландрии. Лен сеяли в Вестфалии и Нижней Саксонии, Швабии, Саксонских предгорьях, Силезии и Чехии и в зоне Балтики, в Северной Швейцарии и Верхней Австрии, Северной Италии. Другим направлением специализации целых областей стало возделывание и переработка для промышленных целей красителей: вайды и марены.
Процесс надрегиональной специализации проявился и в формировании обширной зоны экспортного зернового хозяйства в Заэльбье, в Восточной Европе.
Крупные промышленные центры, особенно в Западной и Центральной Европе, стимулировали возделывание огородных культур и фруктовых деревьев в ущерб зерновым, как менее доходным; стали выращивать вывезенные из Италии спаржу, артишоки, цветную капусту, эспарцет, американскую зеленую фасоль и картофель.
Потребности текстильного производства влияли на развитие овцеводства в Северной Африке, экспортировавшей шерсть в Нидерланды; на расширение производства шелка-сырца в Леванте, на Сицилии, в Центральной и Южной Италии; на рост посевных площадей под хлопчатником в областях Леванта и на Кипре. На хлопке из Южной Америки работало новое сукноделие Нидерландов и Англии. Возделывание и переработка вайды, экспортировавшейся также в Нидерланды, в XVI в. на Азорских островах вытеснили зерновые. Красители из заокеанских стран — красное (бразильское) и кампешевое дерево, кошениль, индиго — стали серьезным соперником европейских.
Промышленное развитие Западной, Северо-Западной и Центральной Европы, складывание новой географии производства, так же как и демографические процессы, обусловили изменения и в географии основных отраслей сельскохозяйственного производства — зернового хозяйства и животноводства, заложив основы для внутриевропейского разделения труда.
Со второй половины XVI в. откорм скота для боен стал одной из специализаций целых регионов. Формируются две большие зоны скотоводческого (мясного) хозяйства: Нидерланды, Фрисландия и Шлезвиг-Гольштейн, Ютландия, Дания, Сконе; другая — Польша и Венгрия, Волынь и Подолия. Экспортный характер носило венгерское скотоводство. Османское нашествие, подорвав экспорт скота в Западную Европу, стимулировало, однако, развитие коневодства. Разведение лошадей для сельского хозяйства, транспорта, рейтарских отрядов стало специализацией Фрисландии, Ольденбурга; коневодством занимались в Южных Нидерландах и Неаполитанском королевстве.
Мясная торговля привела к образованию специализированных европейских рынков. Наиболее значительными из них были Бутштадт в Тюрингии, куда перегонялись стада из Польши, Поморья, Бранденбурга; Ведель близ Гамбурга, куда поступал скот из Дании; Прешов и Вена на Дунае. Битое мясо из Шлезвиг-Гольштейна, Дании, Южной Швеции поступало в Гамбург и Любек, оттуда — в Рейнскую область и через Кёльн — в Верхнюю Италию и Нидерланды. Складывание европейского рынка торговли скотом не оказало, однако, регулирующей роли на потребление мясных продуктов. Самообеспечение по-прежнему играло важную роль и в городах, и в сельской местности. Разведение скота для обеспечения продуктами питания и сырьем было распространено и в средних и в высших слоях населения. Владельцами стад были и монастыри, и светские феодалы.
Распространение новых видов промышленного производства, рост его товаризации, изменение масштабов и характера европейской торговли, складывание порайонной и надрегиональной хозяйственной специализации и т. п. оказали влияние и на экономическую структуру традиционных промыслов сельского населения, прежде сезонных. В XVI в. началось интенсивное использование промышленных ресурсов леса для нуждавшихся в древесном угле металлургии, металлообработки, стеклоделия и керамического производства. Последние широко распространились из Средиземноморья по всей Европе, приняв в ряде регионов (в Чехии, на Среднем Рейне, в Вестфалии, в предгорных провинциях Франции, в Англии и Нидерландах) экспортный характер. Лес давал материал для кораблестроения, в том числе деготь, смолу, поташ для отбелки, корье для дубления кож. Лесные районы Пруссии, Польши, Россия были экспортерами корабельного леса, поташа, дегтя, смолы. Экспортный характер носило производство поташа в лесах Баварии и областях Южной Балтики; их конкурентом с XVII в. становятся Швеция и Финляндия, занимавшиеся также обработкой древесины для кораблестроения, экспортировавшие смолу и деготь.