Несмотря на типичный для абсолютных монархий этого периода фаворитизм, обычное функционирование государства в области внутренней и внешней политики прежде всего опиралось на действия чиновников государственного аппарата, зависело от их опыта, общественных умонастроений, степени взаимосвязи между собой и с верхами общества. Без налаженной системы центральных и местных учреждений, достаточно организованного и устойчивого управленческого аппарата государство не смогло бы осуществить свои административные, военные, судебные, финансовые и другие функции.
Деятельность местных сословно-представительных учреждений и земских соборов позволяет говорить о сословной монархии в России середины XVI — середины XVII в., о феодальной монархии с сословным представительством. Сословные учреждения не только приспособились к проведению абсолютистской политики, но и сами во многом содействовали утверждению именно абсолютистских начал в государственном управлении, а также консолидации сословий и превращению их в классы-сословия.
События середины 1560-х — середины 1580-х годов показали достаточную устойчивость оформившегося в середине XVI в. аппарата центрального и местного управления. Эта государственная система выдержала испытания массовых народных волнений и интервенции начала XVII в., закреплена была Соборным уложением 1649 г. и удержалась, все более зволюционируя в направлении абсолютизма, вплоть до преобразований Петра I.
Глава 11ЮГО-ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА
В XVI — первой половине XVII в. большинство земель Юго-Восточной Европы — Болгария, Греция, Сербия, Албания, Босния, Македония, Герцеговина, Воеводина — находились под властью Османской империи. Ее вассалами были Валашское, Молдавское и Трансильванское княжества, а также Дубровник. Дубровницкая республика, расположенная на Адриатике, уплачивала Порте ежегодную дань — харадж в 12 500 дукатов, поэтому Порта считала дубровчан своими подданными; зависимость Дубровника от Порты была обусловлена также тем, что по всей сухопутной границе республика соседствовала с османскими владениями. Часть прибрежных земель и островов на Адриатике и Ионийском море, как и Крит, принадлежали Венецианской республике. Словенские земли Австрии, разделявшиеся на ряд давних территориально-государственных образований (Каринтия, Крайна, Штирия, графство Горица), входили в состав многонациональной державы Габсбургов. Вместе с тем австрийские эрцгерцоги в силу избрания Фердинанда I Габсбурга королем Венгрии и Хорватии (1526 г.) приобрели власть и над хорватскими землями, часть которых уже в XVI в. была захвачена османами. Таким образом, южнославянские области были лишь одной из многих составных частей феодальной монархии, отличительной чертой которой было сословное представительство. Административно-территориальная дробность, господство феодалов в политической и экономической области сочетались и с наличием центральной власти Габсбургов, вначале выражавшейся только в существовании единой династии и лишь постепенно начавшей создание централизованного аппарата управления.
Нужда Габсбургов в средствах для создания армии приводила в Словении к новым уступкам дворянству в ответ на его согласие утвердить налоги; в Хорватии длительная османская угроза и военное противостояние в соединении с централизаторскими стремлениями династии привели в XVI в. к административному разделу хорватских земель, еще не захваченных османами, наБанскую Крайну, или Банскую Хорватию, — провинцию, возглавлявшуюся королевским наместником — баном, и Хорватско-Славонскую Крайну, включавшую земли на рубеже с Османской империей. Реальная власть в Хорватско-Словонской Крайне находилась в руках командования наемных императорских отрядов. Политика габсбургской централизации, имевшая целью более тесное объединение всех подвластных земель, закономерно приводила к заметному ущемлению сословных привилегий местной феодальной верхушки. Такое ограничение традиционных национальных государственно-правовых институтов открывало возможности для германизации земель, включенных в состав Австрийской державы, особенно Словении.
Однако реальные успехи этой политики Габсбургов в принадлежавших им южнославянских землях были неодинаковы. Если в словенских землях в середине XVI в. сословия добились некоторых уступок от центральной власти, в том числе и в вопросах вероисповедания в связи с Реформацией и ростом влияния протестантов, то уже в конце XVI — начале XVII в. успехи контрреформации позволили Габсбургам значительно ослабить роль местных сословных собраний и укрепить свою власть в этих землях. В Хорватии и в XVII в. позиции местного дворянства, особенно крупных магнатов, оставались еще сильными: хорватские феодалы требовали вернуть области, непосредственно подчиненные центральным венским учреждениям, в состав Хорватского королевства; их целью было не только возвращение своих прежних земельных владений и расширение их за счет Османской империи, но и закрепощение свободного крестьянства, составлявшего значительную часть императорского войска на границе с Османской державой.
Иной тип политической структуры представляли венецианские провинции на Балканах и Дубровник. Город-государство Дубровник, используя покровительство соседних феодальных держав, сохранил свою независимость от Венеции; города-коммуны Котор, Сплит, Задар были вынуждены признать власть Венеции или же были просто ею захвачены.
В южнославянских и греческих приморских районах и островах Венеция полностью подчинила местное население в политическом и экономическом отношении. В прежде самостоятельных городских коммунах правительство «Светлейшей» назначало своего правителя — венецианца. Он осуществлял реальную власть в пределах коммуны, участвуя в судебном разбирательстве вместе с выборными из числа местных нобилей, надзирая за обороной города и деятельностью низших чиновников коммуны. Усиливая контроль за своими адриатическими владениями, Венеция создала в конце XVI в. также пост верховного правителя балканских провинций — генерального провидура Далмации и Албании с резиденцией в Задаре; другой наместник контролировал греческие колонии республики — Ионические острова и Крит.
Резко ограничив автономию подчиненных ей городских коммун, Венеция в то же время была вынуждена допустить сохранение прежних органов местного самоуправления, продолжавших вести городские дела под постоянным контролем венецианских правителей. Недовольство местного населения обостряло борьбу главных сословий — патрициев и попола-нов-пучан в коммунах. Пополаны стремились добиться участия в Большом совете — Великом вече города, где всем вершили патриции, и уравне-нения прав пополанских советов с Большим советом. После упорной борьбы во многих коммунах Далмации пополаны все же добились расширения своих политических прав, участия в решении основных городских проблем.
Политическая система Дубровницкой республики сохранила почти неизменные черты сложившегося здесь ранее коммунального строя, связанного с полным засильем местного патрициата (властела по-сербохорватски). Вся государственная власть в республике принадлежала замкнутой касте патрициев, которая препятствовала расширению круга правящих патрицианских семей Дубровника, не говоря уже о жителях окрестных селений и островов. Политическое господство дубровницких нобилей облегчалось весьма благоприятными экономическими условиями, расцветом торговли, усилением дифференциации в среде пополанов. Выделение наиболее зажиточных слоев пополанства привело к созданию новых замкнутых корпораций, отделенных от массы городских жителей, но не получивших доступа к власти.
Политическая структура Османской империи и ее балканских владений была существенно иной. Управление всеми владениями султана в Европе, Азии и Африке осуществлялось из Стамбула (Константинополя), где находился двор султана и Высокая Порта — правительство империи. Гражданскую и военную администрацию на местах возглавляли наместники — беглербеги; вначале все подвластные Порте земли на Балканах — Румелия — находились в ведении румелийского беглербега. Позднее, с завоеванием османами территории Венгерского королевства, были созданы особые наместничества с центрами в Буде (1541 г.) и Темешваре (1552 г.); часть румелийских провинций затем была выделена в Боснийский беглербеглук (1580 г.). В более мелких административных единицах — санджаках и нахиях — управляли низшие османские чиновники, подчиненные соответствующим беглербегам и в целом Порте.
Существование монархической власти и централизованной системы управления, однако, не позволяет ставить политическую систему Порты в один ряд с восточными деспотиями или европейскими абсолютными монархиями. Вся администрация состояла из османских чиновников и вершила управление по османским законам и нормам исламского права. Специфической чертой Османской державы было и отсутствие сословного представительства. Османская империя возникла в Азии и Юго-Восточной Европе путем весьма обширных завоеваний иноверческих и иноэтнических территорий, следствием чего было уничтожение таких самостоятельных христианских государств, как Византия, Сербия, Болгария, Босния и др., и превращение всех народов этой части континента в подвластное Порте и османскому феодальному классу бесправное население. С образованием политической структуры, по своему существу и происхождению враждебной устремлениям населения покоренных стран, появились и черты теократического господства.
Османские завоеватели распространяли теократический принцип власти не только на взаимоотношения господствующего народа, господствующей веры, и покоренных народов, но и на отношения в среде иноверных, немусульманских подданных султана. После завоевания балканских земель была введена так называемая система миллетов — религиозных общин. Стремясь обеспечить поддержку местного христианского духовенства для упрочения своего господства в захваченных землях Юго-Восточной Европы, Порта сделала главой первого и самого многочисленного греческого миллета-общины патриарха Константинополя; высшее греческое духовенство, ставшее полномочным и единственным посредником всех православных жителей империи в сношениях с Портой, смогло закрепить и свое привилегированное положение в южнославянских землях, где самостоятельные Тырновская (болгарская) и Печская (сербская) патриархии были уничтожены. Лишь после восстановления Сербской патриархии в 1557 г. с разрешения Порты сербские иерархи могли выступать в такой же роли, соперничая с греческими патриархами и католическими клириками. Аналогичные церковные общины были созданы в начале XVI в. для армян-гри-гориан и для иудеев, число которых особенно возросло в Салониках и других балканских городах после их изгнания из Испании.