в 1569 г. в местечке Ракове общину на основе полного равенства, свободы религиозных убеждений и при отсутствии всякой власти. В условиях феодально-крепостнической Польши эта попытка жить по заветам Христа очень быстро закончилась столь же полной неудачей, как и хилиастическая проповедь Ференца Давида в Трансильванском княжестве.
В развитии идеологии польских антитринитариев позднее большую роль сыграл мыслитель Фауст Социн. Под его идейным руководством произошло примирение общин антитринитариев с социальной действительностью при одновременном углублении философской критики основ традиционной христианской догматики. На рубеже XVI–XVII вв. для членов общины была допущена возможность обращаться в суд, занимать должности, иметь подданных и т. д. Новая религиозная доктрина, подчеркивая вслед за ранними антитринитариями человеческую природу Христа, изменила тем не менее традиционный взгляд на самую человеческую природу, отвергая учение о первородном грехе и трактовку распятия как жертвы, искупившей грехи человечества. Каждый, кто станет жить по заповедям Христа, достигнет духовного совершенства и вечной жизни в небесном царстве. Социн и его последователи отвергали магическое значение всех обрядов, рассматривая их как внешние, а потому и несущественные знаки духовного преобразования человека и сводя тем самым христианское учение к своего рода моральной доктрине. Деятельность последователей Социна имела в первой половине XVII в. общеевропейское значение, однако она не оказала никакого влияния на Речь Посполитую, где антитринитаризм остался вероисповеданием небольшой прослойки мещанства и группы дворян. Отношение к антитринитариям основной массы господствующего класса было открыто враждебным, они официально были поставлены вне рамок каких-либо соглашений о религиозном мире. Лишь очень, сильные чувства сословной солидарности длительное время препятствовали открытым репрессиям шляхты против антитринитариев — членов своего сословия, укрывавших последователей этого учения в собственных владениях. Однако в 1638 г. декретом сейма была закрыта их академия в Ракове, в 1647 г. — арианские школы и типографии, а в 1658 г. антитринитарии вообще были изгнаны из Речи Посполитой.
Распространение Реформации в Чехии шло иными путями: общественно-политические цели местного дворянства и горожан были достигнуты в период гусизма, когда создавалась не связанная организационно с Римом гуситская церковь. В такой ситуации тот факт, что ритуал и догматика этой церкви (ее особые черты — причащение под двумя видами, культ Яна Гуса) сравнительно мало отличались от католической, особого значения не имел. Эта среда проявила малый интерес к религиозным «новшествам»; напротив, на них сравнительно быстро реагировала католическая, главным образом немецкоязычная, часть населения, которая в первой половине XVI в. стала переходить в лютеранство. По мере распространения реформационной идеологии начался скрытый процесс сближения ритуала и догматики гуситской церкви с лютеранством, который не встречал активного сопротивления, но не привел к слиянию гуситской церкви (в форме новоутраквизма) с лютеранской. Кальвинизм в Чехии, в частности среди чешского дворянства, не получил распространения — дворянство здесь уже и так располагало церковной организацией, находившейся от него в полной зависимости. Контакты с кальвинистами носили политический характер и сопровождались усвоением прежде всего их политических доктрин.
В Чехии XV–XVI вв. положение, в чем-то сходное с положением антитринитариев в польском обществе, занимали «чешские братья». Взгляды основоположника этой организации, мелкого чешского дворянина Петра Хельчицкого, сложились независимо от внешних влияний и объективно были реакцией на положение в стране после поражения левого крыла гуситского движения — таборитов. Хельчицкий и его ученики отвергали всю церковную традицию, признавая лишь авторитет Писания, не считали справедливым общественный строй, основанный на разделении людей на сословия и насилии одних над другими. Но они резко отвергали идею революционного переустройства общества, считая единственно допустимым для христианства «духовный бой», а не какие-либо формы физического насилия. Это учение находило свое воплощение в попытках создания своей, строго изолированной от грешного мира организации, члены которой должны были жить как братья, трудом рук своих в условиях добровольной бедности. Участники общины демонстративно отказывались от образования и науки, как одного из порождений грешного мира. Организация «чешских братьев», пополнявшаяся выходцами из крестьян и ремесленников, постоянно подвергалась суровым преследованиям властей. Однако ко времени распространения реформационных учений в Чехии их община в значительной мере уже прошла тот путь адаптации к современной социальной действительности, который позднее проделали антитринитарии, отказавшись от отрицательного отношения к науке, а главное, разрешив вступление в общину сначала городским патрициям, а затем и дворянам (1530 г.). Это во многом объясняет последующую эволюцию «чешских братьев», вероучение которых заметно сблизилось с лютеранством и новоутраквизмом, что проявилось, в частности, в создании в 1575 г. общего для обоих вероисповеданий изложения символа веры— «Чешской конфессии».
В этих условиях лишь часть крестьянских и городских низов откликнулась на лозунги народной реформации в годы Великой крестьянской войны в Германии. Наиболее ярко это проявилось в известных волнениях горнорабочих в Яхимове 1525–1526 гг.
С начала 60-х годов XVI в. на общественно-политическую жизнь стран Центральной Европы стал накладывать все больший отпечаток подъем католической Контрреформации. После Тридентского собора ослабленная в период роста реформационного движения централизация католической церкви заметно усилилась, ее религиозная политика стала в большей мере подчиняться указаниям Рима. Цели и методы политики, направленной на утверждение католицизма в Центральной Европе, были аналогичны тем, которые использовались католической церковью в странах Западной Европы. Главным орудием Контрреформации стал и в этих странах орден иезуитов. В Чехии иезуиты появились в конце 50-х годов XVI в., в Польше — в середине 60-х годов; к середине 80-х годов они обосновались в венгерских владениях Габсбургов и Великом княжестве Литовском; при поддержке Стефана Батория им к концу 70-х годов удалось проникнуть на территорию Трансильванского княжества. Как и в других регионах Европы, иезуиты здесь вели с широким размахом устную и письменную полемику, уделяя большое внимание подготовке духовенства, созданию училищ, где могли бы воспитываться в нужном им духе представители местной знати.
Из Трансильвании иезуиты в 1602 г. были окончательно изгнаны. Иное положение сложилось в державах австрийских Габсбургов и в Речи Посполитой, где католические духовные учреждения, и в особенности орден иезуитов, могли рассчитывать на всемерное содействие центральной власти реставрации католицизма. Однако во второй половине XVI — начале XVII в. центральная власть обладала слишком ограниченными возможностями, чтобы ее поддержка сама по себе могла обеспечить успех Контрреформации. Очень многое зависело от позиции местного дворянства и выражавших его волю сословных учреждений.
В этом отношении положение в Чехии и Венгерском королевстве оказалось существенно иным, нежели в Речи Посполитой. В Речи Посполитой протестантизм остался исповеданием явного меньшинства и среди дворянства, и среди горожан. Не была существенно нарушена организационная структура католической церкви, она сохранила здесь и большую часть своих имуществ.
Условия для борьбы за реставрацию католицизма здесь были сравнительно благоприятными. В городах эта борьба облегчалась тем, что протестантской в них была по-прежнему лишь определенная прослойка в среде цеховой верхушки и патрициата: это позволяло иезуитам натравливать на еретиков городские низы. Именно благодаря спровоцированным при попустительстве правительства выступлениям этих низов были разрушены и перестали функционировать протестантские «зборы» в ряде наиболее крупных городов.
К дворянству не применялось какое-либо насилие, однако католикам правительство оказывало предпочтение при раздаче должностей. Значительная часть протестантов-феодалов в конце XVI — начале XVII в. вернулась в католицизм по иным причинам: сыграла свою роль отрицательная реакция дворянства на продолжавшуюся дифференциацию протестантских доктрин, приведшую, в частности, к появлению учений, ставивших под сомнение существующее общественное устройство. Имело значение и то, что, присоединяясь к Реформации, польские дворяне руководствовались прежде всего политическими соображениями, рассматривая ее как часть реформ, направленных на упрочение роли дворянства в государстве. К концу XVI в., достигнув в основном своих целей, дворянство от стремлений к реформам все более переходило к идеям консервации сложившихся политических и общественных институтов. В Речи Посполитой распространение католицизма происходило в условиях дальнейшего ослабления центральной власти, и восхваление абсолютистской монархии, как наилучшей формы правления, не стало здесь частью официальной доктрины Контрреформации. Наконец, для значительной части господствующего класса было существенно, что переход на позиции Контрреформации обеспечивал поддержку восточной экспансии польско-литовских феодалов со стороны папства и международных центров католической реакции. Почти с самого начала программа Контрреформации в Речи Посполитой предусматривала обращение в католицизм не только протестантского, но и православного белорусского и украинского населения этой страны.
Такая политика не встречала серьезного отпора в польских землях, где протестантская религия ранее навязывалась подданным силой. Иное положение сложилось на белорусских и украинских землях Речи Посполитой. Здесь политика насаждения католицизма и в форме прямого распространения католической религии, и в форме унии между католической и православной церковью встретила серьезное противодействие прежде всего со стороны низов белорусского и украинского общества, видевших в этом стремление иноземных господ — польских феодалов и полонизирующейся местной знати — навязать им не только свою власть, но и свою веру. Это сопротивление не прекратилось и после того, как часть православных епископов под давлением правительства приняла в 1596 г. на синоде в Бресте решение об унии с католической церковью. В первых десятилетиях XVII в. борьба за сохранение своей «русской» веры стала одним из главных стимулов развернувшегося на Украине народно-освободительного движения.