— Хотелось бы, чтобы всё это было так, — пожимая ему Руку, ответил я.
Слова премьер-министра Ирана оказались пророческими: наше взаимоважное сотрудничество успешно развивалось вплоть до 1979 года. В нарастающей в Иране революционной ситуации шах с семьёй покинул родину и бежал в Египет, где вскоре умер от рака...
Советское правительство приветствовало иранскую революцию.
...Индия, Куба, Монголия, Вьетнам, Япония, Иран — это запомнившиеся навсегда поездки, как и многие другие. Поездки за границу, встречи с людьми — это существенная часть моей жизни, и без громких слов, дела моей страны, потому что я ездил туда по государственному мандату. И те советы, которые я давал, были не только от моего имени, а как бы от всего совокупного опыта первого социалистического государства. Мы никого не поучали, не навязывали своих методов, а делились знаниями, приобретаемыми трудно и долго, и только тогда, когда нас об этом просили. Да и сами учились у своих друзей, подмечая всё лучшее и полезное. Скажу только одно — везде, где бы я ни был, старался увидеть характерное и полезное моей стране, помочь там, где замечал определённые сбои, как человек, представляющий руководство великой державы, старался поделиться богатым советским опытом планирования народного хозяйства. По возвращении домой я стремился заинтересовать наших руководителей и ученых в достижениях науки и техники, во всём передовом, что видел в зарубежных поездках, ибо дружба между народами — дело, требующее терпения и взаимного уважения.
Выйдя на пенсию, я выезжал и выезжаю в эти страны не как праздный турист, а как представитель живого в истории государства. Я вижу дальше сиюминутных перемен и конъюнктуры. Знаю, — у времени свои корни, их нельзя выкорчёвывать. Они живут и дают свои побеги. Потому я радуюсь, когда вижу, что опыт моей страны и мой личный опыт оказались востребованными как руководителями, так и простыми людьми зарубежных стран.
Глава шестаяЗА ДЕРЖАВУ ГОРДОСТЬ И ОБИДА
Жизнь раскололась на две части
Мог ли я раньше даже подумать, что жизнь моя, столь цельно и полно отданная единой государственной идее и общей цели, вдруг, как бы в одно мгновенье, расколется на две части? Что всё, сделанное нами и мной, в том числе, будет объявлено ложным и неправильным? А то, что мы считали исторически изжившим себя, окажется в устах перевёртышей от партии передовым и целью чуть ли не всего человечества?
Поэтому в своей 66-летней трудовой деятельности выделяю два периода работы: до 1985 года и после 1985 года, в так называемый период перестройки.
О первом периоде я подробно рассказал в намечавшейся к изданию большой книге «В экономическом штабе страны». Она готовилась с участием работников бывшего Госплана около двух лет, когда я находился на посту Государственного советника при Президиуме Совета Министров СССР. К великому сожалению, по непонятным мне тогда причинам, книга не была издана.
Рукопись я вручил секретарю ЦК Н.Н. Слюнькову, ведавшему в то время экономикой страны, а до этого он около 10 лет был моим заместителем в Госплане. Он знал о подготовке книги и, получив рукопись, сказал, что, поскольку книга раскрывает всю историю развития экономики страны, она будет полезна, особенно молодёжи, которой важно знать, как работали их отцы и деды, как наша страна пришла от сохи к атомной энергетике.
Но сколько потом я ни обращался к Слюнькову, он ничего вразумительного сказать не мог о судьбе моей книги. Думаю, что причиной этого явился генсек Горбачев. Только недавно, в 1998 году, при встрече с Н.Н. Слюньковым я узнал, что Горбачёв не дал согласия на издание. Началась «перестройка», идеи которой никак не сходились с изложенным в моей книге. Видимо, рукопись[3]моя где-то в архиве бывшего ЦК КПСС. Она имеется и в библиотеке Министерства экономики РФ.
Учитывая эти обстоятельства, я решил изложить в настоящей книге основные положения из той рукописи об экономике «доперестроечного» периода.
Данные об итогах развития народного хозяйства СССР за 1966-1985 годы и отдельно за 1981-1985 годы приведены в первой главе.
В 1984 году я написал и издал книгу «Дело жизни» — уже мемуарного типа. Эпиграфом к ней я сознательно выбрал строки из книги М. Шагинян «Человек и время»: «Долгая жизнь профессионала открывает ему многие тайны его труда». Эти слова показались мне удивительно близкими. Я всегда восхищался произведениями известной всему миру писательницы. Много раз встречался с ней, особенно когда работал в Краснодарском крае. Она была умна, хорошо знала то, о чём писала, и понимала человека.
В книге «Дело жизни» я сквозь призму времени, прошедшего с момента начала моего трудового пути, предпринял попытку передать современникам и новому поколению «тайны» своего труда, а скорее опыт, ибо речь идёт о развитии нефтегазовой промышленности огромного государства и моей сопричастности к этому. Изложил почти 125-летний исторический путь нефтегазовой индустрии.
Хочу оговориться, что я не стремился (да это и не под силу одному человеку) воссоздать хронологически точно и полно всю историю. Я пытался лишь воспроизвести отдельные её этапы, эпизоды, а главное — встречи с замечательными людьми.
...Итак, две части жизни, между которыми пролегла незримая пропасть... Первая — несоизмеримо большая, отданная напряжённой работе, поискам и открытиям, когда реализовался в деле творческий потенциал «Я», входя в единое, многоличностное «МЫ». Общее дело — создание славы страны. И гордость за это. Было в той жизни всякое: боль, потери, трудности, недостатки. И всё же построили великое государство, с которым считался весь мир. Разве при существовании СССР могла вообще быть такая операция, как «Буря в пустыне», когда под развалинами Багдада погибло столько же мирных жителей, сколько при атомной бомбёжке Хиросимы и Нагасаки?
«Советское — значит надёжное!» — так говорили о стране, в которой я жил и трудился.
И вот — перелом, переворот. Вторая часть моей жизни, в которой живу ныне вместе с оклеветанным поколением людей, создавших почти с нуля лучшую в мире экономику, лучшие самолёты, космические ракеты, социальную защиту людей труда, старых и малых. Мы по многим показателям занимали первое место в мире — по добыче нефти и газа, выплавке стали, производству ряда видов оборудования, научным открытиям, искусству. И теперь в чёрном дне моей Родины — моя горечь и моя обида: со второго места в мире по общим показателям мы скатились на 13-е, и всего за 5-7 лет!
Как же это могло случиться? Постараемся разобраться.
В апреле 1985 года я голосовал вместе со многими за предложение М.С. Горбачева реформировать экономику, ускорить социально-экономическое развитие страны, так как в этом виделась перспектива ликвидировать негативные явления, накопившееся в годы «правления старцев».
Что же придавало нам уверенности и питало надежды на улучшения в стране?
За семь лет работы М.С. Горбачева секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству мы нередко встречались с ним на различных совещаниях и заседаниях, но чаще всего на заседаниях Комиссии Политбюро по продовольственным вопросам, которую возглавлял Председатель Совмина А.Н. Косыгин, а затем Н.А. Тихонов. На этой комиссии обсуждались важные вопросы развития сельского хозяйства и подготавливались решения для Политбюро и Совмина.
М.С. Горбачев был одним из самых активных участников заседаний. Он часто вносил дельные конкретные предложения по тем или иным вопросам сельского хозяйства, умело увязывая их с общим состоянием нашей экономики. Чувствовалось, человек хорошо знает своё дело, точно нащупывает больные места в нём и находит обдуманные решения. Не удивительно, что наши взгляды и наблюдения чаще всего совпадали.
Став Генеральным Секретарём ЦК, а затем Президентом СССР, Михаил Сергеевич на первых порах активно включился в коренную реконструкцию народного хозяйства и внешней политики. К сожалению, из-за потери хозяйственного контроля за принимаемыми решениями, разбалансирования векторов экономики хозяйственная реформа стала пробуксовывать, а затем и вовсе затормозилась. Неумение идти на разумные компромиссы, находить главное звено и удерживать его, да и просто краснобайство привели к развалу великой державы.
Находясь на посту Председателя Госплана, я одновременно являлся членом комиссии Политбюро по борьбе с алкоголизмом. Да, уважаемый читатель, была и такая комиссия.
Положение моё было двойственным: с одной стороны, как глава планового органа, я должен был быть заинтересованным в увеличении выпуска спиртных напитков, прибыль от которых составляла значительную часть бюджета, а с другой стороны, как член антиалкогольной комиссии, я обязан был во имя сохранения здоровья общества решительно выступать против вредных обычаев и правил, поднимать престиж трезвого образа жизни.
Известно, что с 1919 года у нас в стране целых шесть лет действовал сухой закон. Только в 1925 году правительство объявило о свободной продаже спиртного, что вызвало негодование немалой части населения. Помню, как женщины, соседки по двору, услышав эту новость, заголосили, точно на похоронах, видимо, в страхе за своих родных и близких, мужей и детей. И ещё одно моё наблюдение: основную тяжесть страшной Второй мировой войны вынесло поколение 1920-1926 годов, то есть одно из самых многочисленных и рождённых в эти «трезвые» шесть лет.
К 1980 году потребление алкоголя увеличилось по сравнению с 1950 годом в 10,4 раза и составляло 11,3 литра чистого спирта на душу населения. А в последние годы этот показатель катастрофически возрос. В то же время доходы бюджета от продажи алкоголя сократились. Большая часть выручки осела в карманах преступных элементов. Рынок спиртного наводнило огромное количество недоброкачественной импортной продукции и фальсифицированной отечественной «бормотухи», которая нередко оказывалась настоящей отравой, угрожающей здоровью и даже жизни наших людей.