28 июля на секретном совещании в резиденции К. Маннергейма в Саирала (ныне – Бородинское. – Ред.) лидеры страны приняли решение о том, что Рюти должен уйти в отставку с поста президента Финляндии (что тот и сделал 1 августа). 5 августа финский парламент, не тратя время на официальные выборы, назначил президентом К. Маннергейма. Таким образом, подготавливалась почва для расторжения соглашения Рюти – Риббентроп, что позволяло снова вступить в переговоры с Советским Союзом.
Немецкая сторона подозревала, что смена главы государства не несла для Германии ничего хорошего. Вместо того чтобы попытаться организовать национальное сопротивление, К. Маннергейм вполне мог примерить тогу миротворца. Не имея возможности существенно повлиять на финскую политику, немцы предприняли еще одну отчаянную попытку убедить К. Маннергейма остаться на их стороне. 3 августа в ответ на запрос финской стороны о военной обстановке в странах Прибалтики ОКВ направило с личным докладом К. Маннергейму Ф. Шернера. Кроме того, было объявлено, что через несколько дней Финляндию планирует посетить В. Кейтель.
Нарисовать оптимистичную картину на основе данных о положении на фронте группы армий «Север» был способен только человек, обладавший рвением и решительностью Ф. Шернера. Как раз в тот момент танки 5-й гвардейской танковой армии стояли на линиях тыловых коммуникаций его группы армий западнее Риги. Отголоски этого дошли и до Финляндии: авиакомпания «Люфтганза» прекратила коммерческое воздушное сообщение между Германией и Финляндией; была прервана прямая телефонная связь между двумя странами. Ничуть не смущенный этими обстоятельствами, Ф. Шернер пообещал, что побережье Балтийского моря будет удержано, а снабжение группы армий «Север» будет осуществляться по воздуху и морем до тех пор, пока танковые соединения не деблокируют наземные коммуникации ударом из Восточной Пруссии. По иронии судьбы его обещания будут выполнены, и Финляндия будет продолжать участвовать в войне до тех пор, пока не окажется полностью изолированной.
В августе военное положение Финляндии, разумеется только на время, оставалось настолько благоприятным, насколько об этом всего месяц назад могли только мечтать самые смелые оптимисты. 3-й танковой армии удалось пробить коридор к группе армий «Север». В период с середины июля до середины августа русские сократили свои войска на Карельском перешейке до десяти стрелковых дивизий и пяти танковых бригад. 9 августа победно завершилась последняя крупная операция финских войск в Восточной Карелии за время Второй мировой войны. Советские 14-я дивизия, 21-я бригада и кавалерийская бригада оказались в окружении. Две дивизии 32-й армии были разгромлены в котле восточнее Иломантси (они вырвались из окружения. – Ред.). Казалось, что повторяются события зимней войны 1939–1940 гг., когда, несмотря на победу Советского Союза, его успехи были далеки от запланированных по тем же причинам: недооценка способности финнов к сопротивлению и отсутствие гибкости и тактического мастерства советского военного командования. (Просто советское руководство, показав силу, выжидало, понимая, что финнам деваться некуда, а лишние потери не нужны обеим сторонам. – Ред.)
В. Кейтель прибыл в Хельсинки 17 августа. Он привез дубовые листья к Рыцарскому кресту К. Маннергейма и Рыцарский крест для начальника штаба финской армии. Даже всегда присущего В. Кейтелю оптимизма не хватило для того, чтобы представить положение, в котором к тому времени оказалась Германия, в светлых тонах. Успешно завершился прорыв войск союзников в Нормандии; потеря немцами Парижа была вопросом лишь нескольких дней. В Южной Франции успешно развивалось еще одно наступление союзных войск. В Италии немецкие войска быстро отступали за Готский рубеж, а на Восточном фронте советские войска стояли в пригородах Варшавы. Неожиданно стало ясно, что конец Германии гораздо ближе, чем это могло показаться.
К. Маннергейм воспользовался визитом В. Кейтеля для того, чтобы обеспечить себе возможность не для того, чтобы продолжить борьбу на стороне Германии, а для возобновления контактов с русскими. Он заявил, что 60 тыс. солдат и офицеров, потерянных в ходе летних боев, удалось компенсировать. (Советские войска в ходе Выборгско-Петрозаводской операции, 10 июня – 9 августа, прорывая подготовленные оборонительные рубежи врага, потеряли 23 674 человека убитыми и пропавшими без вести и 72 701 человека ранеными. – Ред.) Но страна просто не в состоянии выдержать «еще одно кровопускание подобных масштабов». Подводя разговор к теме, которая, конечно, больше всего интересовала и В. Кейтеля, а именно договору, заключенному Рюти с Риббентропом, Маннергейм отметил, что Рюти заключил этот пакт в очень неподходящий момент, что этот договор крайне непопулярен среди населения. В Финляндии считают, что после отставки Рюти договор можно считать аннулированным. В ответ В. Кейтель неуверенно заметил, что не может принять этого заявления, поскольку не уполномочен вести переговоров по политическим вопросам. Это явно продемонстрировало бессилие немецкой стороны хоть как-то повлиять на ход событий.
После середины августа в Финляндии антивоенные настроения с каждым днем набирали силу. Среди населения ходили самые разные слухи. Весть о том, что Румыния заключила перемирие, еще более подстегнула финнов срочно искать пути к миру. 25 августа Финляндия через свое посольство в Швеции запросила, готов ли Советский Союз принять ее делегацию для ведения переговоров о перемирии. В сопроводительном письме до сведения советской стороны доводилось, что К. Маннергейм проинформировал В. Кейтеля, что больше не считает себя связанным обязательствами, взятыми по договору, заключенному Рюти и Риббентропом. На следующий день в Германию была направлена соответствующая нота, аннулировавшая договор.
В своем ответе, данном 29 августа, советская сторона информировала, что готова в любой момент принять делегацию после того, как будут выполнены два условия: немедленный разрыв отношений с Германией и требование ко всем немецким войскам покинуть территорию страны в течение двух недель, до 15 сентября. В случае несогласия немцев с этими условиями финская сторона должна принять меры к тому, чтобы заставить их выполнить их. 2 сентября финский парламент принял условия советской стороны и одновременно обязал правительство предпринять шаги к разрыву отношений с Германией.
Такое решение стало неприятным сюрпризом для немцев. Несмотря на то что немецкий посол в Хельсинки еще 31 августа проинформировал руководство о начале переговоров с противником, в Германии были почти уверены, что условия русских будут отвергнуты. На первый взгляд поставленные советской стороной условия были лучшим средством для того, чтобы погасить в Финляндии все устремления к миру. 2 сентября, предпринимая отчаянную попытку повтора событий, которые уже имели место в прошлом, сменивший Э. Дитля на посту командующего 20-й горной армией после его гибели 23 июня в автокатастрофе генерал-полковник Лотар Рендулич позвонил К. Маннергейму. Он подчеркнул, что попытка выполнить требования русских может спровоцировать конфликт между немецкими и финскими войсками, в результате которого может погибнуть до 90 % личного состава обеих сторон, поскольку речь пойдет «о противостоянии лучших солдат Европы».
К тому времени финское руководство полностью отдавало себе отчет о тех угрозах, с которыми сопряжено ухудшение отношений с Германией. Одной из них является опасность экономической катастрофы после прекращения получения помощи из Германии. Эту опасность удалось преодолеть после того, как в августе Швеция согласилась взять на себя обеспечение Финляндии зерном и некоторыми другими видами продовольствия в течение шести месяцев. Еще одной угрозой была возможность того, что некоторые из финнов, что особенно касалось военных, могут отказаться признать условия перемирия и капитулировать, а вместо этого уйдут к немцам. Именно поэтому Л. Рендулич видел в возможном финско-немецком конфликте гражданскую войну.
Летом 1944 г. в Германии проигрывали варианты удержания Финляндии в состоянии войны с Советским Союзом путем применения незаконных методов. В июне, когда И. фон Риббентроп приезжал в Хельсинки, он предложил послу совершенно дикий проект свержения финского правительства с помощью «тысячи верных людей в стране», найти которых должен был посол. Незадолго до гибели Э. Дитля Гитлер предложил ему переманивать финских солдат в 20-ю армию в случае заключения сепаратного мира. Позже Л. Рендулич предложил использовать в качестве ядра, вокруг которого соберутся представители финского сопротивления, 122-ю пехотную дивизию. Кроме того, он же предложил найти финского генерала, который возглавил бы такое сопротивление. Ни один из этих проектов не вышел за рамки разговоров. Предложение попытаться воссоздать после выхода Финляндии из войны финский 27-й егерский батальон (немецкое подразделение времен Первой мировой войны, откуда вышел почти весь офицерский корпус финской армии) смогло привлечь лишь небольшое количество добровольцев. Подавляющее большинство населения решило следовать курсом своего правительства; в свою очередь, в правительстве внимательно следили за тем, чтобы в Финляндии не появились свои Квислинги.
После того как было принято решение о выполнении требований советской стороны, финны сформировали делегацию по перемирию. Эта делегация во главе с министром-президентом Анти Хакцелем должна была обсудить условия заключения мира. К. Маннергейм попытался объяснить позицию Финляндии в своем личном письме к Гитлеру. В частности, он писал, что Германию никогда не удастся уничтожить полностью, чего нельзя сказать о такой маленькой нации, как финны. Поэтому Финляндия вынуждена пойти на заключение мира для того, чтобы сохранить себя. Во втором письме, направленном в адрес И.В. Сталина, К. Маннергейм предложил прекратить огонь во избежание дальнейшего кровопролития еще на стадии переговоров. Обе стороны согласились прекратить огонь в 7.00 4 сентября. Финны вовремя выполнили это условие, в то время как русские либо по ошибке, либо для того, чтобы еще более закрепить свои успехи, продолжали наступление в течение еще 24 часов