С точки зрения западных союзников, в декабре на всех участках Восточного фронта, за исключением второстепенных событий в районе Будапешта, обстановка была на удивление спокойной. В середине месяца И.В. Сталин поставил в известность американского посла в Москве А. Гарримана о планирующемся зимнем наступлении, но не дал ему никакой более точной информации. 15 января И.В. Сталин провел беседу с главным маршалом авиации Артуром В. Теддером, возглавлявшим делегацию Верховного штаба экспедиционных сил союзников, направленную в Москву для ознакомления с намерениями советской стороны. Он объяснил, что наступление было задержано из-за погодных условий, но все равно началось раньше запланированного срока в связи с трудностями союзников на Западе. Целью наступления является выход советских войск к Одеру[208].
Данные немецкой разведки подтвердили, что после середины декабря советская Ставка, очевидно, ожидает перемены погоды. Зима выдалась более холодной, по сравнению с предыдущей, но снег, туман и облачность затрудняли действия авиации и артиллерийскую разведку. Русские, несомненно, жертвовали многим, начав наступление раньше запланированного срока. С другой стороны, в преддверии Ялтинской конференции для И.В. Сталина было совсем не лишним привести свои армии в движение и положить себе в карман Польшу, посадив в Варшаве созданное в Люблине при советской поддержке правительство. В то же время союзники должны были почувствовать себя обязанными за одолжение, сделанное советским вождем в трудное время.
От Вислы к Одеру
На западном фасе Баранувского (Сандомирского) плацдарма, между рекой Висла и низкими Свентокшискими горами (высшая точка – гора Лысица, 612 м), в составе германского XXXXVIII танкового корпуса имелось три дивизии, то есть на одного человека приходилось примерно 15 м фронта. В каждой дивизии имелось примерно по 12 самоходных штурмовых орудий. Еще примерно по 100 орудий находилось в составе корпусных резервов. Фронт представлял собой не более чем цепочку опорных пунктов. Примерно в 25 км к тылу развернулись две танковые дивизии резервного XXIV танкового корпуса. Еще две танковые дивизии корпус развернул напротив северного фаса плацдарма. Для осуществления прорыва 1-й Украинский фронт располагал на этом участке пятью общевойсковыми и двумя танковыми армиями, имея в своем составе более тысячи танков.
Рано утром 12 января температура воздуха была чуть выше точки замерзания. Дороги были покрыты льдом. Низкие облака и туман, как и несколько дней назад, практически сводили к нулю возможность применения авиации. Перед рассветом советская артиллерия, концентрация которой составляла до 300 орудий на километр фронта, обрушила шквал огня на северный участок (примерно две трети, или 30 км) обороны XXXXVIII танкового корпуса. Через три часа огонь советской артиллерии был перенесен на отдельные цели, и на прорыв пошла пехота. Немцы не успели отойти на основной оборонительный рубеж, так как они ожидали, что противник будет дожидаться улучшения погодных условий. Уже утром русской пехоте удалось глубоко вклиниться в немецкую оборону, а к полудню там были пробиты достаточно широкие бреши для введения в бой танков. Три дивизии XXXXVIII танкового корпуса были отрезаны и разгромлены. XXIV танковый корпус получил приказ контратаковать, но его две дивизии, расположенные к западу от плацдарма, противник обошел в районах их сосредоточения.
13-го числа советская 4-я танковая армия продолжала наступать на северо-запад, в направлении на Хенцины, а 52-я армия и 3-я гвардейская танковая армия наносили удар в западном направлении через Хмельник. В течение ночи некоторые передовые танковые части вышли к реке Нида. После переправы через нее русским был бы открыт путь на Верхнюю Силезию и Одер, до которых оставалось около 70 км. На северном участке XXIV танковый корпус, вернее, оставшиеся его части окапывались в районе Кельце[209].
Командование немецкой 9-й армии было готово к тому, что противник предпримет наступление из районов Магнушевского и Пулавского плацдармов, но это мало ему помогло, когда 14 января наступление действительно началось. Русским удалось прорваться на позиции немецкой артиллерии, в результате чего в первый же день оба оборонявшихся немецких корпуса потеряли половину своей огневой мощи. (Противник ожидал продолжительной артиллерийской подготовки, а наша пехота после мощного 25-минутного огневого налета броском захватила немцев врасплох. – Ред.)
15 января развернутая на правом фланге 1-го Белорусского фронта 47-я армия совершила прорыв севернее Варшавы к Модлину, а находящаяся на правом фланге 4-го Украинского фронта 38-я армия перешла в наступление в западном направлении на Краков. В течение дня 13-я, 4-я танковая и 3-я гвардейская танковая армии выбили XXIV танковый корпус из Кельце, устранив тем самым и так не очень значительную угрозу на фланге 1-го Украинского фронта.
13 января Гитлер отдал приказ о переброске с Запада двух пехотных дивизий. На следующий день он предпринял шаг, который привел к ухудшению обстановки на фронте группы армий «Центр», которая также находилась под ударами противника, и не слишком пошел на пользу группе армий «А». Фюрер приказал группе армий «Центр» передать группе армий «А» танковый корпус «Великая Германия» в составе двух дивизий. 15 января приказ о передаче в группу армий «А» двух танковых дивизий получила и группа армий «Юг».
На второй и третий день сражения находившийся в Цоссене Г. Гудериан направил в ставку фюрера Адлерхост («Орлиное гнездо») свой анализ обстановки. Лейтмотив двух докладов был один и тот же: без усилений за счет Западного фронта оборону на Востоке удержать не удастся. В качестве минимальной меры предлагалось прекратить наступление на фронте группы армий «Юг» и перебросить оттуда танковые дивизии в распоряжение группы армий «А». Из разведывательных донесений на 15 января ясно следовало, что имевшимися на тот момент на Восточном фронте силами было невозможно остановить советское наступление на участке группы армий «А». Но Гитлер отказался как остановить наступление группы армий «Юг», так и перебросить на угрожаемые участки дивизии с Запада.
Вечером 15 января Гитлер перенес свою ставку из «Орлиного гнезда» в рейхсканцелярию в Берлин. За несколько минут до переезда ему позвонил Г. Гудериан и, как отметил в своих записях А. Йодль, «потребовал срочно перебросить все, что нужно, на Восток»[210].
На следующий день, беседуя с Г. Гудерианом в Берлине, Гитлер заявил, что намерен перебросить на Восточный фронт наиболее готовые к переброске соединения с Запада, а именно два корпуса 6-й танковой армии СС. Однако эти резервы предназначались к отправке в Венгрию, в группу армий «Юг», а не в группу армий «А». Фюрер убедил себя, что исход войны зависит от того, удастся ли удержать венгерские нефтяные месторождения[211].
Вернувшись в Берлин, Гитлер решил взять под свой контроль события на Восточном фронте. 16 января он отдал приказ об отстранении от командования войсками группы армий «А» генерал-полковника Й. Гарпе, заменив его на Ф. Шернера. Л. Рендулич был отозван из Норвегии для того, чтобы принять командование группой армий «Север». В течение дня, очевидно еще до того, как Гитлер вернулся в Берлин, ОКХ подготовило директиву, предоставляющую командованию группой армий «А» свободу принятия действий в районе большой излучины Вислы, включая право на эвакуацию Варшавы. Когда Гитлер увидел эту директиву, он сразу же потребовал подготовить новую, отменявшую ее. Как всегда, следуя своей привычке вести войну по карте, он потребовал от группы армий «А» как минимум остановить наступление противника или восстановить положение, организовав оборону на рубеже район восточнее Кракова – район западнее Радомско и далее вдоль реки Пилица к Варшаве. Варшаву и район Вислы до Модлина необходимо удержать. Группа армий должна быть в курсе, что переданные ей две танковые дивизии из группы армий «Юг» – это последнее, что она получит в течение двух недель. В качестве уступки фюрер соизволил дать разрешение 17-й армии и армейской группе «Хейнрици» отступить в Карпатах с целью высвободить одну или две дивизии.
17 января советские войска в своей наступательной операции завершили этап прорыва. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов полностью очистили от противника район Вислы от участка восточнее Кракова до территории западнее Модлина. В тот же день зажатому между двумя советскими фронтами XXIV танковому корпусу, представлявшему собой последний очаг сопротивления немцев в этом районе, удалось прорваться на северо-запад из района Кельце. Не имея четко определенного направления движения, корпус с боями смещался на запад, в сторону реки Пилица. В то же время передовые части фронта И.С. Конева уже переправились через Пилицу к Ченстохове и Радомско. Войска 1-го Белорусского фронта заняли Варшаву. Советская Ставка приказала Г.К. Жукову и И.С. Коневу форсированными темпами наступать на Одер. Кроме того, И.С. Коневу передали приказ о том, что войска второго эшелона его фронта, в основном пехотные соединения, которые до сих пор не принимали участия в боях, совместно с левым флангом фронта должны были занять Краков и Верхнесилезский промышленный район[212].
Неудача с попыткой удержать Варшаву вызвала в Берлине взрыв гнева. Из группы армий «А» доложили, что новый вариант пресловутой директивы был принят слишком поздно. К тому времени, как она была получена, войска Варшавского гарнизона уже покидали город, уничтожив тыловое имущество, которое не могли взять с собой. Гитлер заподозрил саботаж, и не без оснований: прежний вариант директивы ОКХ был таким документом, что любой из высших командиров, знавший Гитлера, был бы уверен, что тот его никогда не утвердит. 18 января Гитлер отдал приказ об аресте трех старших офицеров оперативного отдела ОКХ. На следующий день он подписал приказ, окончательно положивший конец какой бы то ни было самостоятельности в действиях полевых командиров. Отныне любой командующий группой армий или армией,