15 января 2-я армия была вынуждена отойти на первую отсечную позицию. На северном участке погода прояснилась, и теперь под напором мощных атак танков и авиации противника 3-я танковая армия начала отводить свои войска из района южнее Пилкаллена для того, чтобы не допустить их окружения. На следующий день погода прояснилась и на фронте 2-й армии, и передовые танковые части русских сразу же совершили прорыв через Нове-Място. С Ружанского плацдарма начали наступление пять армий (в том числе одна танковая), а также танковый, механизированный и кавалерийский корпуса, составлявшие главные силы 2-го Белорусского фронта. Из района Нове-Място русские нацелили свой удар на северо-восток, к устью реки Висла. Наступавшие с Сероцкого плацдарма две армии и танковый корпус обеспечивали левый фланг группировки, наносившей удар на Бельск и Быдгощ (Бромберг). Наступление осуществлялось без помех, так как войска на фланге группы армий «А» южнее Вислы были разгромлены. 3-й Белорусский фронт после относительной неудачи прорыва на широком фронте начал сосредоточивать усилия севернее района Пилкаллена. В данных обстоятельствах логичным шагом для группы армий «Центр» было бы начать отводить войска к не подвергавшемуся ударам противника участку обороны 4-й армии, поставив дивизиям задачу закрыть брешь, образовавшуюся в обороне 2-й армии, и попытаться не допустить охвата своего правого фланга. 16 января Г. Рейнгардт внес такое предложение.
К 17 января 2-я армия практически исчерпала свои возможности в обороне. После того как во второй половине дня Г. Гудериан сообщил о том, что Гитлер запретил отступление 4-й армии, Г. Рейнгардт позвонил Гитлеру и выслушал от него лекцию относительно недопустимости несанкционированного отступления. Самое большое, на что был согласен Гитлер, – это разрешить перебросить на угрожаемый участок две дивизии 4-й армии, существенно ослабив тем самым ее оборону.
18 января оборона 2-й армии затрещала, по обе стороны от Млавы образовалась брешь. Г. Рейнгардт бросил сюда все свои резервы: семь дивизий и управление танкового корпуса. Однако он знал, что этого было явно недостаточно. На следующий день первые эшелоны наступавших советских танковых частей уже находились южнее Тилгенбурга. 5-я гвардейская танковая армия была готова к броску в сторону побережья. В тот же день была прорвана оборона немецкой 3-й танковой армии севернее реки Прегель (Преголя).
День 20 января прошел относительно спокойно. К.К. Рокоссовский и И.Д. Черняховский готовились к новому стремительному броску. Гитлер снова запретил отводить войска 4-й армии. Он обещал перебросить на ее участок танковую дивизию из группы армий «Север» и 20 батальонов резерва ВМФ из Дании.
Советское наступление снова набрало силу 21 января. На участке 2-й армии войска 2-го Белорусского фронта вышли к Дейч-Эйлау и развернулись на север, в направлении на Алленштейн. Войска 3-го Белорусского фронта захватили Гумбиннен, последнее препятствие на пути к Кенигсбергу по реке Прегель. Одновременно русские начали стремительное наступление к побережью, в результате которого группа армий оказалась бы отрезанной. Командование 2-й армии доложило, что может только задержать этот удар, но не способно его парировать. Еще более тревожным фактом было то, что удары русских южнее реки Прегель и на Алленштейн могли преследовать цель оттеснить группу армий от побережья во внутренние районы Восточной Пруссии, где она окажется в окружении. 4-я армия уже находилась внутри расположенного под наклоном мешка примерно в 200 км от побережья.
После того как Г. Рейнгардт доложил, что подчиненные ему командиры настаивают на отступлении, а в войсках наблюдается полная потеря доверия к высшим эшелонам командования, Гитлер, наконец, согласился позволить 4-й армии отступить из района восточнее Мазурских озер. Это было кое-что, но таких мер было далеко не достаточно. В своем дневнике Г. Рейнгардт отмечал, что, в конце концов, группе армий придется отступить внутрь «Хейльсбергского треугольника», представлявшего собой систему оборонительных рубежей, созданную в 1920-х гг. на случай, если весь стотысячный рейхсвер должен будет обеспечивать оборону плацдарма в Восточной Пруссии (тогда Польша Пилсудского вела себя весьма агрессивно. – Ред.). В течение последних десяти лет никому и в голову не приходила мысль о том, что призрак той военной слабости когда-нибудь вновь будет диктовать военные замыслы.
К ночи 23 января войска 2-го Белорусского фронта перерезали все шоссейные и железнодорожные дороги, пересекавшие Вислу, за исключением дороги вдоль побережья через Эльбинг. После наступления темноты передовое танковое подразделение 5-й гвардейской танковой армии вышло к городу. Убедившись в отсутствии там признаков тревоги: по улицам ездили автомашины, а солдаты местной школы подготовки танкистов маршировали строем, русские экипажи зажгли фары и стремительно пронеслись по главным улицам, стреляя на ходу. До наступления дня и прибытия очередной волны советских танков немцы в Эльбинге достаточно пришли в себя для того, чтобы выбить русских из города и заставить их обойти город восточнее. Но все же за это время танки передовых подразделений советских войск успели выйти к побережью. Таким образом, группа армий «Центр» оказалась блокированной.
Г. Рейнгардт доложил, что для восстановления положения он намерен бросить в контрнаступление одновременно с востока и с запада все войска, которые сможет собрать. Гитлер, который предполагал, что для этого ему придется отвести войска на других участках, отдал приказ, запрещавший Г. Рейнгардту отводить 4-ю армию западнее линии Летцен – Ортельсбург. Он предложил использовать в качестве резервов две дивизии, развернутые в районе Мемеля (Клайпеды). Прежде фюрер настаивал на том, что эти войска следует оберегать как «трамплин к группе армий «Север». Дивизии предполагалось перебросить малыми судами или через Куршскую косу (Курише-Нерунг), узкую полоску песчаных дюн длиной около 100 км, запирающую Куршский залив (Куришес-Хафф).
В течение 9 дней 3-й танковой армии удавалось удерживать фронт, постепенно отводя войска к Кенигсбергу. Но 24 января русские прорвались южнее реки Прегель, создав тем самым угрозу отрезать Кенигсберг с юга. Командование группы армий металось между реальностью и иллюзиями Гитлера. Г. Рейнгардт знал, что не сможет удержать Кенигсберг и Земландский полуостров. Поэтому он позволил 4-й армии продолжать отводить фронт к Мазурским озерам, одновременно совершая контратаки. Но он не мог пойти на открытую конфронтацию с Гитлером и поэтому передал 3-й танковой армии две дивизии, которые 4-я армия планировала использовать для нанесения контрудара. Когда 24 января 4-я армия эвакуировала внешний оборонительный рубеж у Летцена (и по Мазурским озерам. – Ред.) не спросив на это разрешения командующего, Г. Рейнгардт никак на это не отреагировал. Он знал, что армии еще придется отступать гораздо дальше. Но он без всяких протестов согласился с приказом Гитлера провести тщательное расследование случившегося.
Во второй половине дня 24 января командующий немецкой 4-й армией генерал пехоты Фридрих Госбах по собственной инициативе вызвал трех подчиненных ему командиров корпусов. Он объявил, что наземное сообщение армии с Германией перерезано и изменений обстановки к лучшему ожидать не приходится. В связи с этим генерал принял решение прорываться на запад. Начало прорыва и отступления запланировано на вечер 26-го числа или на следующее утро. Ф. Госбах намеревался совершить прорыв силами всей армии, выводя войска с территории Восточной Пруссии. Гражданское население брать с собой не предполагалось. По словам самого генерала, как ни ужасно это звучало, но ничего нельзя было изменить: главной целью должно было стать сохранение боеспособности войск и отвод их на территорию Германии. При этом он не упомянул 3-ю танковую армию. Не исключено, что Ф. Госбах полагал, что, когда настанет момент, ее командование должно принимать решение о том, оставаться на отрезанной врагом территории или идти на прорыв самостоятельно. Он и Г. Рейнгардт уже пришли к, в общем, единому мнению по поводу необходимости нанесения удара в западном направлении. Летценский укрепленный район оставлялся (уже 24 января 4-я танковая армия заняла укрепленную позицию Хейльсберг-Дейме. – Ред.). При этом Г. Рейнгардт совсем не был уверен в том, что его войска должны были удерживать территории на востоке. Следовательно, делал вывод Ф. Госбах, вопрос был уже решен, и вновь поднимать его не было необходимости.
25 января войска И.Д. Черняховского приблизились к Кенигсбергу с юго-запада на расстояние примерно 20 км. Очевидно, русские снова намеревались попытаться сжать горловину мешка, в который попал восточный фланг немецкой 3-й танковой армии в 150 км от побережья. 4-я и 3-я танковые армии немцев, обороняясь спиной друг к другу, удерживали к тому моменту не более 70 км побережья. В тот вечер Г. Рейнгардт, который днем получил ранение в результате воздушного налета, попытался убедить Г. Гудериана, что настало время выровнять выступ, образовавшийся в немецкой обороне. Г. Гудериан настаивал на том, чтобы линия фронта оставалась без изменений, он даже слушать не хотел о новом отступлении. В тот день группа армий была переименована в группу армий «Север», а 2-я армия была передана в группу армий «Висла».
К 26 января советская 5-я гвардейская танковая армия уже хорошо закрепилась на Балтийском побережье северо-западнее Эль-бинга. На ее правом фланге дивизии немецкой 4-й армии изготовились для прорыва. Маневр и концентрация войск на западном участке привели к ослаблению немецкой обороны на юго-востоке и северо-востоке. Летцен был 26 января потерян, а русские, переправившись через замерзшие озера, пробили оборону немцев на многих участках. До наступления полудня из штаба группы армий сообщили, что они уже собирались отдать приказ 4-й армии отступить на 50 км на рубеж Вартенбург – Бишофсбург – Фридланд. Позже в беседе с Гитлером Г. Рейнгардт заявил, что далее он намерен прорываться на запад и отвести войска в треугольник в рай