Генерал кавалерии Эбергард фон Макензен перебрасывал свои войска с юга с целью занять рубеж, который прежде занимала армейская группа «Фреттер-Пико», и создать новый фронт в сторону запада, однако предназначенные ему в качестве основного усиления 3-я и 11-я танковые дивизии задержались в районе Ростова из-за снежных заносов. Севернее Северского Донца группа армий «Б» передала свои потрепанные дивизии в состав армейской группы под командованием генерала горнострелковых войск Губерта Ланца. Группе была поставлена непосильная задача защищать Харьков и прикрывать северный фланг группы армий «Дон».
Гитлер планировал контрнаступление. 3 февраля он объявил свой оперативный приказ № 3. Вновь созданное соединение, танковый корпус СС, силами дивизии СС «Рейх» и частями дивизии СС «Адольф Гитлер» должно было выдвигаться из района южнее Харькова на Купянск, а затем нанести удар на юг в тыл советским войскам, переправившихся через Северский Донец в тылу группы армий «Дон». Общее руководство наступлением было возложено на командование группы армий «Дон».
Э. Манштейн, который не верил в успех контрнаступления силами одной дивизии, не подчинился этому приказу, ответив, что группа армий «Дон» не может руководить наступлением до тех пор, пока противник не будет отброшен из района западнее Купянска. Возвращаясь к более насущным проблемам, он отметил, что Юго-Западный фронт сосредоточил крупные силы в готовности наступать в среднем течении Северского Донца на участке восточнее Ворошиловграда, а также между Славянском и Лисичанском; в связи с этим он будет вынужден забрать из 4-й танковой армии и перебросить на север последние танковую и моторизованную дивизии, после чего у Г. Гота не осталось достаточно сил для удерживания рубежа на нижнем Дону. Кроме того, Манштейн запросил разрешение вернуть армейскую группу «Холлидт» назад на рубеж Каменск-Шахтинский – Новочеркасск, а при необходимости отвести весь восточный участок фронта группы армий назад на 70 км на рубеж реки Миус.
5 февраля советские войска заняли Изюм, последний опорный пункт группы армий «Дон» на левом фланге. Э. Манштейн доложил, что противник обходит его войска с флангов в западном направлении; при этом ни он, ни М. Вейхс не обладают никакими средствами для того, чтобы воспрепятствовать этому маневру. Если войскам Н.Ф. Ватутина удастся продвинуться еще на 100 км, они смогут перерезать обе железнодорожные ветки на участке группы армий «Дон». Э. Манштейн призвал принять неотложные меры: перебросить в Сталино 7-ю авиаполевую дивизию для обеспечения защиты железной дороги Днепропетровск – Сталино; обеспечить возможность снабжения группы армий «Дон» по воздуху; увеличить грузоперевозки через Харьков в группу армий «Дон» за счет группы армий «Б» (при этом потребности итальянских и венгерских войск вообще не принимались в расчет). Кроме того, он потребовал перебросить по воздуху из группы армий «А» в Днепропетровск еще две дивизии.
Для Гитлера, который все еще с болью вспоминал о сдаче (ликвидации. – Ред.) немецкой группировки в районе Сталинграда, перспектива оказаться перед лицом еще одного крупного окружения своих войск была невыносимой. 6 февраля он отправил на южный участок фронта скоростной транспортный самолет «Кондор», который должен был доставить в ставку фюрера в Растенбурге Э. Манштейна. При встрече с Э. Манштейном Гитлер признал, что только он несет ответственность за катастрофу под Сталинградом. Э. Манштейн ехал на эту встречу с намерением предложить фюреру сложить командование войсками и передать его в руки грамотного профессионала (самого Манштейна?). Однако он был настолько тронут осознанием Гитлером своей вины, его нежеланием возложить эту вину на кого-нибудь из тех, кто участвовал в планировании кампании, а также той любезностью, с которой он его принимал, что ограничился лишь тем, что предложил Гитлеру назначить себе в помощь заместителя из числа военных. Последний должен был иметь большие полномочия, чем имел, например, начальник Генерального штаба.
Гитлер увел разговор в сторону, поделившись чувством разочарования, которое он испытал от деятельности В. фон Браухича, а затем перешел к обсуждению обстановки на фронте.
Как только заговорили о делах на фронте, тон Гитлера снова стал уклончивым. Как только Э. Манштейн заговорил о необходимости, не теряя времени, отводить войска на рубеж на реке Миус, Гитлер снова стал прятаться за целый ряд абстрактных контраргументов: сокращение линии фронта приведет к освобождению такого же количества русских войск, как и немецких; если русским придется бороться за каждую пядь земли, то они вскоре будут измотаны; Германия не может позволить себе остаться без донецкого угля (перед тем как отправиться на встречу с Гитлером, Э. Манштейн узнал, что уголь, добываемый на месторождениях к востоку от Миуса, не был пригоден для коксования и не мог использоваться в качестве топлива для паровозов).
После 4-часового разговора Гитлер неохотно позволил Э. Манштейну отвести войска на Миус, попросив его все же подумать, нельзя ли каким-то образом отложить выполнение этого решения.
8 февраля армейская группа «Холлидт» приступила к отходу на Миус. Затем в течение девяти дней она вместе с 4-й танковой армией проделала марш в 150 км. Отступление сопровождалось оглушительными взрывами, результатом работы саперов, которым было поручено уничтожение русских промышленных предприятий. В течение всего пути армии Малиновского буквально наступали на пятки отступавшим немцам. Несколько русских подразделений были спущены в угольные шахты Донбасса с задачей создания опорных пунктов в тылу у немцев. Вместе с отступавшими немецкими войсками на запад уходили несколько сотен тысяч гражданских лиц: беженцы с Кавказа, специалисты, мужчины призывных возрастов, которых немцы эвакуировали из городов, персонал немецких предприятий. 18 февраля войска армейской группы «Холлидт» и 4-й танковой армии переправились через Миус и заняли позиции, которые годом раньше были оборудованы солдатами группы армий «Юг». В течение ближайших нескольких дней никто не мог с уверенностью сказать, удастся ли удержать новый оборонительный рубеж. Ночью 18 февраля советский 3-й гвардейский механизированный корпус форсировал Миус и совершил 30-километровый марш на запад. Только неожиданная оттепель дала немцам передышку и позволила им отвести все свои корпуса и построить оборону на Миусе до подхода к русским подкреплений.
На северном участке группы армий «Дон» армейская группа «Ланц» всеми силами пыталась задержать советские войска, наступающие на Харьков. Еще в начале февраля Гитлер объявил Харьков крепостью, игнорируя все возражения Губерта Ланца о том, что в городе отсутствуют укрепления, что у него недостаточно сил для его обороны. 6 февраля Гитлер вызвал Г. Ланца в свою ставку, где лично поставил перед генералом две задачи: оборонять Харьков, а также силами двух дивизий из состава танкового корпуса СС нанести контрудар на юго-запад, в направлении северного фланга войск Э. Манштейна.
К тому времени танковый корпус СС в течение нескольких дней испытывал неослабевающее давление противника и безуспешно пытался собрать достаточно сил для контратаки. 7 февраля из группы армий поступило предупреждение о том, что дальнейшие задержки невозможны, так как М. Вейхс дал слово Гитлеру. Однако на следующий день танковому корпусу СС пришлось оставить Белгород, северо-восточнее Харькова и на всей линии фронта отойти к реке Северский Донец. 10 февраля Г. Ланц назначил контрудар на следующий день. В то же время он доложил М. Вейхсу, что в его распоряжении осталось всего три дивизии: «Адольф Гитлер», «Рейх» и «Великая Германия». Все они были связаны боем, и от них невозможно было требовать одновременно отразить наступление четырех советских армий на Харьков и нанести контрудар. Если командование будет настаивать на нанесении контрудара, ему следует смириться с возможностью потери Харькова.
Как вскоре выяснилось, у Г. Ланца были и другие причины для волнения. Для недавно сформированного командования танкового корпуса СС были характерны одновременно недостаток военного опыта и самоуверенность. Военнослужащие СС зачастую считали свое подчинение армейскому командованию досадным недоразумением и при первой же возможности использовали собственные каналы связи с фюрером для того, чтобы первыми доложить о своих успехах и свалить на военных неудачи, если таковые имели место.
11 февраля танковый корпус СС нанес удар на юг из района Мерефы. За три дня ему удалось преодолеть примерно 50 км, однако при отсутствии грамотного командования корпусу не удалось нанести русским существенного урона. Сильные снегопады затрудняли движение немецких танков. Русские, в основном кавалерия, у которой имелись сани, уходили через леса.
13 февраля северный фланг танкового корпуса СС был вынужден снова отойти к окраинам Харькова. На следующее утро Гитлер приказал любой ценой удерживать фронт в районе Харькова, даже если контрнаступление южнее города было временно приостановлено.
В тот день командование армейской группой «Ланц» было передано группе армий «Дон». Гитлер отозвал с фронта командование группы армий «Б», переподчинив находившуюся на северном участке 2-ю армию командованию группы армий «Центр». Затем он переименовал группу армий «Дон» в группу армий «Юг». Первое, что сделал Э. Манштейн, приняв новый пост, был запрет командованию танкового корпуса СС вести свою собственную переписку с вышестоящим командованием. Он не без основания подозревал, что именно эсэсовцы внушили Гитлеру мысль о том, что Харьков можно будет удержать.
14 февраля начались бои непосредственно в Харькове (с северо-востока город штурмовала 69-я армия, с северо-запада – 40-я, с юга – 3-я танковая. – Ред.); в тот же вечер, проигнорировав прямой приказ генерала Г. Ланца, командир корпуса СС обергруппенфюрер (генерал-лейтенант) Пауль Хауссер принял решение об эвакуации войск из Харькова. Примерно в полночь, после напоминания о приказе Гитлера, П. Хауссер передумал и доложил о своей решимости «защищать Харьков до последнего солдата». На следующее утро Гитлер объявил Г. Ланцу, что его единственной задачей является оборона Харькова. Но было уже слишком поздно. К полудню коридор из города на юго-запад сузился до ширины чуть больше 1,5 км; вопреки приказу подразделения дивизии СС «Рейх» устремились к этому проходу из северных пригородов Харькова. Г. Ланц оказался в таких условиях, что ему не осталось ничего иного, как разрешить отход танкового корпуса СС к реке Уды. В течение следующих суток войска СС полностью оставили город и стали отходить на юго-запад и на юг. (Советские войска, имея всего 80 танков против 200 у немцев, выбили тем не менее эсэсовцев из города. –